Глава 22 ОСТИН

Тэтч целовал девушку так, словно знал ее тело лучше нее. Как будто его губы могли определять идеальный нажим в любом виде поцелуя. Стоны, вздохи, мольбы о большем были не просто возможным ответом на его ласки, они были необходимы.

Это было выживание.

Я стала жертвой его поцелуев.

Так же, как и жертвой каждой частички его сексуального мастерства, и я знала, если не прерву поцелуй, то опять же буду жертвой.

Но тело молило еще немного задержаться. Говорило подождать, пока не почувствую его язык своим языком, пока Тэтч не прикусит нижнюю губу, нежно посасывая ее и доводя до всхлипа, пока я не открою пошире рот в бешенном поцелуе, в котором наше дыхание станет единым.

Я вся дрожала от его жарких прикосновений, он знал, где именно касаться меня, где я жаждала его больше всего, и он пользовался этим, отметая все мои готовые сорваться с губ «нет», превращая их в «да», «да», «да», «да, черт побери!»

Наконец, его тягучие, глубокие и страстные поцелуи прекратились, заменившись медленными, горячими касаниями губ. Я отстранилась, его взгляд переходил от глаз к моему рту.

— Тэтч...

Он прижал палец к моим губам.

— Ты нужна мне.

Что угодно, но не это.

Любые слова, кроме этих. Мой наркотик.

Потому что до Тэтча я никогда не чувствовала себя по-настоящему нужной или даже желанной. Родители едва признавали мое существование.

У меня была только Эвери.

Ее родители оказались мне ближе, чем мои собственные.

А потом появился Тэтч. Не такой как все: веселый, уверенный в себе – и внезапно я осознала, что потерялась во всем, что он из себя представлял. Но что действительно меня зацепило, так то, что все это оказалось лишь внешней оболочкой.

Меня зацепила его неидеальность.

Мимолетные взгляды, когда он думал, что я не замечаю, короткие вспышки гнева, бессонные ночи, моменты, когда я видела, как он прерывал телефонный разговор и так сильно сжимал телефон, что я боялась, тот сломается.

Он никогда не говорил о своем прошлом.

Из-за этого я сделала вывод, что он хотел сконцентрироваться на будущем — нашем будущем.

Величайшей ошибкой в наших отношениях была не моя любовь к Тэтчу, а мысль, что он нуждается во мне так же, как и я в нем.

Потому что когда я касалась его, мой мир наполнялся смыслом. Но как же он не мог чувствовать то же самое?

Как для него все не казалось таким же, как для меня?

— Ты нужна мне, — повторил он с диким взглядом.

И я, как идиотка, снова поцеловала его, вверяя его губам свою судьбу, зная, что послужным списком он уже доказал, что бабник, и что не принадлежит мне, тогда как я вся была в его власти.

Я была глупой девушкой. Именно такой, каких осуждала. И полностью это осознавала.

Потому что когда ты попадаешь сам в подобную ситуацию, то представляешь, что можешь поменять правила игры, что ты особенный.

Тэтч кусал мои губы снова и снова, от его голодных стонов у меня кружилась голова, я не успела осознать, как его руки в рекордное время сорвали с меня одежду.

Тэтч не любил медлить. Не в случае секса.

Он не торопился во время поцелуев.

Но в сексе всегда был агрессивен, не быстр, но определенно не ждал, чтобы заполучить желаемое.

Поэтому когда он замедлился и склонил голову, прислонившись своим лбом к моему, а потом потянул от стены и уложил на кровать, я не знала, что и подумать.

Он стащил футболку, обнажая шесть словно выточенных из камня кубиков пресса и идеальные грудные мышцы, которые не могли быть настоящими, как я любила его дразнить.

Мужчины, как Тэтч, не должны существовать в реальном мире, они принадлежат вампирским романам и мистическим фильмам.

Его бицепсы напряглись, когда он медленно наклонился ко мне, попутно отпихивая от себя джинсы. Наши губы встретились в неистовом поцелуе, пока его ладони скользили по моим плечам, притягивая меня к себе.

— Мне так этого не хватало, — проговорил он между поцелуями.

— Мне тоже, — призналась я, пытаясь сдержать слезы. Секс, я могу только заняться сексом.

С мужчиной, которого любила.

С мужчиной, который разбил мне сердце. С мужчиной, который собирался уйти.

— Мне тоже, — повторила я громче, больше убеждая себя, чем его.

Со вздохом он поцеловал меня в шею, а потом остановился, его глаза сверкнули при виде моей обнаженной груди.

— Никогда.

— Никогда?

— Совсем. — Он покачал головой.

— Совсем никогда? — Мои глаза затуманились слезами, пока он продолжал пожирать меня настойчивым взглядом.

— Я никогда не сделаю тут разрез, — он скользнул ладонью по краю моей груди, — и ничего туда не засуну. — Он улыбнулся. — Потому что это, — он прикрыл глаза и обхватил ладонями мою грудь, скользнув большим пальцем по соску, — совершенство.

— А что если я буду тебя умолять?

— Тогда я заставлю тебя замолчать своим ртом и так тебя отвлеку, что ты забудешь собственное имя. — Его ответы всегда были слишком прекрасными, черт его побери.

— Туше, — прошептала я.

— Серьезно, Остин. — Он наклонился и с силой всосал сосок в рот, я чуть не рухнула с кровати. — Никогда никому не позволяй говорить обратное.

— Думаю, — выдохнула я, — раз ты пластический хирург, то знаешь, о чем говоришь.

Он тихонько рыкнул, перемещаясь к другой груди и наслаждаясь процессом, даря моему телу столько внимания, сколько оно не получало со времени нашего разрыва.

— Ты такая же на вкус. — Он лизнул место, которое только что целовал. — Как это возможно, что я без ума от вкуса твоей кожи?

— Думаю, речь о пристрастии к моему поту.

— Ты еще не потела. — Он мне подмигнул. — Но будешь.

— Правда? Потому что я совсем не хочу заниматься спортом, — поддразнила я.

Его раненые ноздри затрепетали, и Тэтч сделал то, в чем он был лучше всех: нашел мое слабое место и воспользовался.

Он подсунул руки мне под ноги и стащил с кровати, спина скользнула по прохладным простыням. Тэтч потянул меня в стоячее положение, а затем, совершенно голый, подошел к двери и щелкнул выключателем.

Мне инстинктивно захотелось прикрыться. Но Тэтч постоянно видел женские тела.

И вдруг он снова оказался передо мной, целуя, смущая, впиваясь в меня пальцами, гладя бедра, а затем опустился на пол, обхватил ладонями мою задницу и покрыл поцелуями внутреннюю часть бедра.

Я вздрогнула.

Что он делал?

Тело бросало то в жар, то в холод, когда язык скользнул по самому сокровенному местечку. Тэтч со стоном прижался ко мне губами. Я попыталась отстраниться, потому что это было слишком приятно, я боялась, что в любую минуту просто потеряю сознание в его руках, а еще потому, что он мог все видеть.

Абсолютно все.

— Я хочу чувствовать твой вкус на губах, всегда. — Его слова отзывались дрожью по коже, заставляя крепче цепляться за его густые волосы. — Люблю его.

Его. Не тебя. Я напряглась.

— Ты такая теплая. — Его язык творил вещи, которые стоит запретить в спальне, дабы девушки не сходили с ума, а потом я рассыпалась на части, пытаясь удержаться за необходимость оставаться только в рамках физического наслаждения, без эмоциональной окраски.

У меня не было времени на восстановление.

Не было времени пережить лучший оргазм в моей жизни.

Потому что Тэтч был слишком увлечен поцелуями, он прижал меня к шкафу, а потом приподнял на руки у стены. Так стремительно придавил спиной к стене, что я ахнула.

— Прости. — Его губы сжались.

— Не извиняйся. — Я с трудом дышала и да, черт побери, я вся взмокла от пота из-за него.

Он продолжал удерживать мой взгляд.

— Был ли у тебя кто-нибудь после... — Он сглотнул.

Мне хотелось солгать.

Вместо этого, я покачала головой.

— А у тебя?

Он лизнул мою нижнюю губу и прошептал.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что меня посадят в тюрьму за убийство, если ответишь «да».

Тепло рассмеявшись мне на ушко, он прошептал:

— Мне не стоило делать этого... — Он вошел в меня так глубоко, что перехватило дыхание. — Или этого... — Почти полностью выйдя, он снова ворвался внутрь, рядом со мной на пол с грохотом свалилась картина, — или даже этого... — Он стиснул зубы, когда удовольствие накрыло меня с его следующим толчком и тело дернулось в конвульсиях. — Если бы у меня кто-то был, Остин.

Сквозь туман желания, я заметила отчаяние в его глазах. Мне это не нравилось. Я не знала причину, скрывавшуюся за этим.

Поэтому, когда он стал толкаться сильнее, глубже, когда мне казалось, что я умру или сойду с ума, я крепче держалась за его горячее, влажное тело и позволяла себе потеряться в удовольствии момента, зная, что все закончится слишком быстро.

— Боже, я скучал по тебе, — простонал он мне на ухо. — Так близко.

— Я тоже скучала по тебе, — прохныкала я, откидывая голову в экстазе. — Тэтч!

— Ты нужна мне, — простонал он, и я почувствовала, как он наполнил меня. — Так сильно.

Мы не сразу отстранились.

А задыхаясь, смотрели друг на друга. Я боялась пошевелиться. Не знала, хотел ли он уйти от меня.

Должна ли уйти я.

Если он собирался притвориться, словно не перевернул сейчас мой мир.

Я была на незнакомой территории. Сердце бешено колотилось в груди, словно последние полчаса я бегала, мышцы ослабли. Не была даже уверена, что доберусь до машины.

— Пойдем. — Он отстранился, вызвав дрожь по телу, и повел меня к кровати.

Кровати, которую я хорошо знала.

Аккуратно уложил меня на бок, поцеловал в лоб — черт бы его побрал! — и прошептал:

— Спи.

— Куда ты собрался?

Он напрягся, а потом провел ладонями по волосам и обхватил голову.

— Я не могу спать, не после такого. У меня сейчас адреналина хватит на целый ящик «Рэд Булл». — Он легко улыбнулся. — Я могу посмотреть телевизор или что-нибудь в этом роде.

Я кивнула, а потом добавила:

— Может, я могу к тебе присоединиться?

Он без слов вернулся к кровати, поднял меня вместе с одеялом и унес в гостиную.

Мы уснули под Джимми Фэллона.

А когда проснулась через несколько часов, я обнаружила, что снова в постели — без Тэтча рядом со мной.