Глава 32 ТЭТЧ

Я только закончил прием последнего пациента, когда получил звонок от Остин. И кинулся бежать, стоило мне услышать слово «больница». Сердце чуть не остановилось.

Тот факт, что она в сознании и говорила со мной, уже сообщил, что она жива, но страх и чувство потери сжимало грудь, когда я вошел в здание скорой помощи.

Я почувствовал тошноту. Мне было дурно.

Я не мог потерять ее.

Просто мысль о жизни без нее, да даже то, что она ранена, черт, я готов был спасать ее даже от простого пореза бумаги.

— Сиди смирно, — велел я. — Или на ладони останется зигзаг.

— Извини, — прошипела Остин, когда я потянул иголку чуть сильнее, накладывая швы. — Это просто смешно.

— Не падай в обморок, — произнес я, не глядя на нее. — Это не боль, а тянущее чувство, когда кожу стягивают и соединяют вместе.

Остин втянула воздух и прошептала

— Ага, мне нужно, чтобы ты заткнулся.

Я усмехнулся под нос, делая последний стежок и перерезая нить.

— Прости. — Не так плохо, понадобилось всего шесть стежков вокруг основания большого пальца. Порез оказался глубоким, вероятно от того, что она всем весом упала на камень. — Что ж, думаю, все заживет без следа.

— Я буду жить?

— Если не будешь мочить руку, — произнес я суперсерьезным тоном. — Так что никакого душа, мытья рук и еды.

— Еды?

— Остин, ты же понимаешь, что мы не можем допустить, чтобы «Маунтин Дью» попал в рану. Ты можешь умереть!

Округлив глаза, она совсем побелела.

— Но… но я так справляюсь со стрессом и...

Я расхохотался.

Она переключилась от паники на злость.

— Пошел в жопу!

— Воу, осторожнее с такими словами. — Я подмигнул.

Она ударила меня другой рукой, а потом скривилась и замахала ей, подула на ушиб, словно это помогло бы.

Я усмехнулся и осмотрел другую руку. Будут синяки, но ничего критичного.

— Вспомни, что случилось в последний раз, когда ты затеяла драку.

— Но я смогу пить «Маунтин Дью»? И принимать душ?

Я облизнул губы и наклонился.

— Обтирание губкой... но не волнуйся, я буду делать это очень тщательно.

— Думаю... — Она тоже потянулась ко мне. — Что в тебе полно дерьма.

— Ты говоришь под действием таблеток. Поверь, будет гораздо проще, если ты останешься у меня и позволишь позаботиться о твоей... каждой... — Я крепко поцеловал ее в губы. — Отдельной… — Еще поцелуй. — Потребности.

— Уверен, что сможешь справиться со всеми моими нуждами?

Я схватил ее за задницу и переместил к себе на колени, целуя шею и вдыхая запах кожи, как наркоман.

— Абсолютно уверен.

— Ну... — Мы соприкоснулись лбами. Ее дыхание участилось, а взгляд с трудом фокусировался на мне. — У меня дома «МунПайз» в тумбочке, как ты сможешь с ними конкурировать?

— Легко, — я пожал плечами. — Загружу холодильник «МунПайз» и «Маунтин Дью», а еще добавлю шоколадное молоко.

Она тихонько застонала.

— Ты же знаешь, как я отношусь к шоколадному молоку. Не стоит шутить о таких серьезных вещах. Я могу никогда не уйти из твоей квартиры.

Я замер и облизнулся.

— Ты мне поверишь, если скажу, что это часть моего дьявольского плана?

Остин вздохнула и нежно поцеловала меня в губы.

— Ты уверен?

Я кивнул.

— Я не могу... — Черт, мне нужно объясниться. — Не могу жить без тебя. И не только не могу. — Я обхватил ее лицо. — Но и не хочу.

У нее перехватило дыхание, и она жадно накинулась на мои губы, прижавшись ко мне всем телом. Я застонал и ответил на поцелуй, выбросив из головы весь сегодняшний разговор с Лукасом.

Почему он с твоей мамой?

Действительно, почему.

Я уже готов был солгать, но это стало бесполезно в ту минуту, когда мама и мэр взялись за руки, но тут же опустили их, когда кто-то посмотрел в их сторону.

Невозможно всегда соблюдать осторожность.

А он становился более беспечным. Я вернулся к настоящему.

К Остин. К нам.

К завтрашнему дню.

Она застонала, когда я завел руку за пояс ее леггинсов.

Я расскажу ей завтра.