— Нет… погоди, у меня есть еще пару вопросов, — Шун был белым, как призрак. — Хватит про бандитов. Что случилось с остальными группами?

— Примерно девятнадцать империй-рабов в Северо-восточной Азии прожили шесть сотен лет с общим согласием не нападать и не вмешиваться. Из четырех империй на Японском архипелаге у меня есть записи только из империи Священного цветка вишни, состоящей из регионов Канто и Чубу. Размер этой империи уступал только империи Новой Ямато, которая занимала все западнее Кансая. Но империя Священного цветка вишни существовала пятьсот семьдесят лет, сменилось девяносто четыре поколения императоров.

— Нам не нужно рассказывать историю каждого поколения, — Мария нахмурилась.

— Почему императоры так быстро сменяли друг друга? — Шун был потрясен сильнее нас, но не унимался.

— «Учение империи Священного цветка вишни» цитирует историка Актона; «Власть портит, а абсолютная власть портит окончательно». Пользователи психокинеза, которые правили империями-рабами, управляли силой, какой еще не существовало в истории людей. Они были как боги, но такие силы приводили к разрушительным последствиям, — история ложного миноширо так затягивала, что мы невольно внимали каждому слову. — Империя Священного цветка вишни началась как олигархия, которой правила избранная группа пользователей психокинеза. Волна за волной политической чистки оставили от них только одного человека, который правил как абсолютный монарх. Местоположение императора было всегда скрыто, и он путешествовал с множеством двойников, но в империи с большим количеством пользователей психокинеза невозможно предугадать и предотвратить все попытки убийства. Бандиты вымерли, и одна семья пользователей психокинеза правила десятками тысяч жителей. Но даже это не принесло мир и стабильность.

— Давайте уже вернемся. Я устал, и я давно хочу пить, — слезно пожаловался Мамору, все еще зажимая руками уши.

Никто не двигался.

— В «Учении империи Священного цветка вишни» говорится, что все шесть императоров, которые правили дольше всего, получали одинаковую психологическую помощь. Многие ученые из общества полевых исследований — Группы наблюдений Сакуры — потеряли жизни, исследуя эту тему.

Кроме Мамору, все поддались новому гипнозу ложного миноширо, его голос проникал в головы и разносился там эхом.

— Каждый император получал посмертное имя в зависимости от его достижений. Порой это были насмешливые прозвища от жителей. В записях значится, что во время коронации пятого императора, Императора радости, люди хлопали и радовались три дня и три ночи. Это может звучать как преувеличение, но позже раскрылась правда. Первую сотню людей, которые перестали хлопать, превратили в жертв. Их подожгли, и их почерневшие тела стали статуями, украсившими замок. С того дня Императора радости прозвали Императором вечных криков, — ровно продолжал ложный миноширо. — Тринадцатый император, императрица Айрин, была прозвана Королевой печали. Каждое утро она радовалась виду публичной казни людей, которые хоть немного расстроили ее. И работники замка почти не ели, чтобы их не тошнило от ужаса во время казни… Тридцать третий император, Император великодушия, был прозван Королем-волком, но это прозвище со временем приобрело негативную окраску. Он часто выходил погулять в город и оставлял после себя гору трупов, словно после бушующего зверя. Психокинез императора представлял пасть огромного зверя, лишающего людей конечностей, хотя говорили, что на частях трупов были следы зубов самого императора. Его сын, тридцать четвертый император, Император чистоты, был прозван Королем-еретиком после его смерти. В двенадцать он задушил спящего отца и скормил его собакам. Его ценили жители, но вскоре у него развилась паранойя, что его убьют, потому он по очереди убил своих младших братьев, кузенов, бросил их тела тараканам. И хоть пользователей психокинеза, которые могли свергнуть его, было все еще много, его правление подверглось другим угрозам. Его пытались убить обычные жители. И Император чистоты развил ненормальную одержимость скармливания живых людей диким зверям… Шестьдесят четвертый император, Императрица Благодеяний, была прозвана Совиной королевой еще до того, как пришла к власти. Она верила в разные странные культы, и ее психокинез воплощался как чудовищная сова, которая выбиралась в полнолуние и похищала беременных женщин, вырезала все из их живота и подносила их на алтаре богам тех культов.

Я поежилась. Картинка, которую я представляла, используя проклятую силу, была схожа с этим: я могла представить большое существо, летящее с ночного неба.

— …стало обычаем следующему императору убивать предыдущего, чтобы занять его место. Как только наследник становился подростком, и пробуждался его психокинез, жизнь императора затухала. Потому за принцами следили, чтобы подавить бунт, и их часто убивали заранее или бросали в подземелья с выколотыми глазами. Семьдесят девятый император, Император милосердного света, понял, что может использовать психокинез, когда ему исполнилось девять. На рассвете он спрятался в замке в нише за большой вазой в коридоре, откуда ему было отлично видно трон. Когда его отец, Император искренности, сел на трон, сын остановил его сердце. А потом он сделал вид психокинезом, что его отец был еще жив, он сломал шеи всем советникам императора и помощникам и спрятал их тела в вазах в коридоре. Было убито больше двадцати людей, но для Императора милосердного света, известного как самый жуткий убийца в истории империи, это была лишь разминка. Для него убийство было легким, как дыхание. Некоторые даже думали, что он не всегда понимал, что использовал психокинез, когда убивал людей в свите и городе. При его правлении население сократилось вдвое. Трупы заполняли поля, привлекая облака мух, что закрывали небо, и запах гнили ощущался за километры. Теперь имя Император милосердного света забыто, осталось лишь прозвище Король резни. Но размах его нечеловеческой личности…

— Хватит! Я уже говорил! — заголосил Сатору. — Зачем это слушать? Все может быть ложью. Шун, хватит уже. Это сведет нас с ума.

— Мне тоже это не нравится, — Шун облизнул белые губы, посмотрел на ложного миноширо. — Как появилось наше общество? Я хочу знать только это. Не нужно рассказывать ничего лишнего. Просто объясни, как появилось наше общество.

— Пять веков Темной эпохи закончились гибелью империй рабов. Они давно отрезали контакт с сушей, а из-за убийств на островах Японии почти вымерли семьи с психокинезом. Империи разделились и воевали. Бродячие охотники жили в глуши и задумывали атаки на неуправляемые города. Но города объединились, войны усилились. За десятки лет боя людей убили больше, чем пало от психокинеза за пятьсот лет до этого. Ученые, которые были до этого лишь наблюдателями, вышли навести порядок.

Вот, как все было. Облегчение заполнило теплом мою грудь. В наших венах не было крови императоров, как и бандитов. Мы были потомками группы, которая всегда искала логику.

— Но как общество стало таким, как сейчас? У простолюдинов империй и охотников не было проклятой силы… психокинеза, да? Куда они делись? — спросил быстро Шун.

Ложный миноширо будто ожидал это.

— Надежных источников того времени мало. К сожалению, я не могу ответить.

— Почему? Ученые ведь берегли записи? — Мария поджала губы.

— Они делали это в Темную эпоху. Но, пытаясь вернуть порядок и устроить новое общество, они применяли разную политику. Все знания — обоюдоострый клинок, они хотели управлять потоком информации как можно сильнее. К сожалению, многие книги пришлось сжечь. Отдел библиотеки Цукуба, то есть, я, проанализировал ситуацию и определил, что она была опасной. Пока я решил спрятаться на горе Цукуба с большой поддержкой.

Ложный миноширо произнес «пока» так, словно это была пара веков.

— А потом поверхность библиотеки изменилась, стала напоминать миноширо с этими отростками. Даже если рядом будет человек с проклятой силой, я смогу использовать легкий гипноз, который добавился мне, чтобы он ушел…

— Я спрашиваю не об этом! — рявкнул Шун. — Как их общество стало нашим? Может, оно не менялось. Ученые создали нынешнее общество, да? Если они наши предки, у них была проклятая сила. Но они не сражались, в отличие от императоров и бандитов. Почему?

Я хотела сказать «Разве это не очевидно», но подавила слова.

Это не было очевидно. Если наш мир был как одна из историй Шахерезады, то история людей была ужасно кровавой. Если люди были такими жестокими и кровожадными, что даже тигровые крабы в подметки не годились, почему наше общество сейчас было таким мирным?

— Они поняли безграничный потенциал и разрушительную мощь психокинеза, так что важной проблемой стал вопрос, как защититься от вреда. Психологи, социологи, биологи и прочие изучали этот вопрос, но нет информации о том, какую политику они выбрали.

— Какими были их идеи? — спросила я.

— Одним из первых предложений была важность образования. Раннее образование с логикой и моралью, заботой родителей, помощью окружающим, где все на местах. Но результаты показали, что, хоть образование было важным, это не было всем. Каким бы идеальным не было образование, жестокость людей полностью подавить не удавалось.

Хоть он лишь описывал найденные тесты, ложный миноширо говорил так легко, словно выражал свое мнение.

— Предлагали и психологический подход. Учили техникам, подавляющим гнев, таким, как дзен, йога, медитация, а еще изучались сильные меры, типа психотропных препаратов. Они были эффективны, но не были панацеей. Но психологические тесты почти с идеальной точностью выделяли проблемных детей. И дальше была «теория гнилого яблока». После этого решили убирать детей, которые проявляли тревожные знаки.