Бен достал блокнот из сумки.

— Ладно, кому-то необходимо быть серьёзным. Итан — гитара. Бен — бас-гитара. Эмма — клавишные или гитара. Джек — ударные.

— Значит, ты предполагаешь, что я играю на ударных, потому что я брат? — спрашивает Джек.

— Нет, ты играешь на ударных, потому что выбивал ритм серебром с тех самых пор, как мы сели здесь, — Бен указал на руки Джека, в которых были вилка и нож, используемые словно барабанные палочки.

— Справедливо, — Джек отпускает серебро.

Их разговор продолжается в том же духе, пока они обсуждают наше восхождение на пьедестал и падение с него. Мне было жаль услышать, что у меня будут проблемы с наркозависимостью и Джек возьмётся за мое спасение. И все бы ничего, когда за день до большого тура в честь нашего возвращения на сцену, Итан погибает в автокатастрофе.

— Столько надежд… — Джек печально качает головой.

И как только мы встаём из-за стола, Итан наконец спрашивает:

— А что будет прямо сейчас?

Я качаю головой:

— Полностью не уверена, но, полагаю, мы в одной банде с Джеком и Беном. Хотя тебе нужно всегда быть уверенным, что пристегнут ремнями безопасности.

Он улыбается.

— Ок. А тебе следует держаться подальше от острых углов.

— Я постараюсь.

— Круто.

Сейчас, спустя три года, мы все также обсуждаем будущее нашей группы.

— Итак, никто не хочет услышать, что нам предлагает магазин? — Джек притворяется обиженным. — Вы хотите выбросить все то, над чем мы так тяжело работали? — Он делает вид, что собирается заплакать. — Отлично, отлично.

— Какой же ты мученик. — Бен выдыхает.

— Ну, по крайней мере, ты понял мою роль, — Джек вытирает воображаемую слезу салфеткой.

— Что, если бы не я, то мы бы до сих пор назывались "CPA Cliché".

Все за столом тяжело вздохнули. Мы неделями не могли придумать название, а у Джека их было много. После того как мы наложили вето на название "CPA Cliché", поспешно отклонили и другие варианты Джека: "Jack ad Irish" (потому что многие из нас имели ирландские фамилии: Коннелли, Куин и МакУильямс), "Black and the Irish" (искаженное чувство юмора Джека) и его любимое название "Jack and the Not-So-All-Star Band".

Итан придумывает название "Dissonance Youth", которое, думается, мало кто поймёт из немузыкальной среды. Я с Беном пришла к похожим непонятным названиям, и в итоге мы решили назвать нашу банду Obscure references. Джек запретил. Он не хотел, чтобы было что-то непонятное с группой; он не обделён вниманием и хитростью.

Затем, впрочем, как и все остальное для нашей группы, название просто пришло к нам. Итан начал играть начальные аккорды "Teenage Кicks" The Undertones в процессе репетиции для первого концерта и нам просто стукнуло. Teenage Кicks. Понятно, что нас видят группой для тинейджеров, но в этом наша суть.

Мысль, что это наш последний год вместе, очень печалит. Полагаю, все считают также, потому что Бен, наконец, говорит:

— Окей, что будет дальше, о мудрейший?

Джек отвечает:

— Я понял, что порой чересчур твёрд был по отношению к Рыжику, — Это преуменьшение года. Во всех рассказах о нас, я страдаю какой-нибудь ужасной зависимостью… и Итан трагически умирает. — Думаю, на этот раз тебе понравится эта история, Рыжик.

Сомневаюсь.

— Мы быстро становимся сенсацией, после того, как выступаем на разогреве у U2, - никто не потрудился спросить, как мы прошли путь от школы к концерту с U2, но просто принимаем как факт. — Боно очевидно завидует моей активности и харизме.

— Очевидно, — Бен говорит это с драматическим закатыванием глаз.

— Итан продюсирует Джека и "The Background Players".

— Подожди, — прерывает Бен. — Когда мы успели поменять название и почему?

— Хей! Я тут рассказываю историю. Итак, он продюсирует альбом группы и мы становимся большими звёздами. Скоро уже U2 выступает на разогреве у нас. Знаете, потому что важно помнить тех людей, кто помог тебе пройти весь путь. Вскоре в группе нарастает напряжение, потому что все внимание сосредотачивается на солистке.

— Хей, я приобрёл определенный вес этим летом, спасибо большое, — протестует Итан.

— Ах да, ты заработал около пятнадцати долларов? Большое достижение. — Джек вздыхает.

Я качаю головой; последнее, что нам нужно — это заставить Итана стесняться публичных выступлений ещё больше. Потребовалось два года, чтобы убедить его надеть джинсы и футболку, которые подходили ему. И я обещала ему, что он еще вырастит сантиметров на 15.

— Внимание переключается с нашего вокалиста к притягательному барабанщику.

Итан прерывает его.

— Конечно, потому что такое часто случается с барабанщиками, — Джек уставился на него. — Но продолжай… Вы очевидно завидуете тому вниманию, что получаю я.

— Очевидно, — одновременно произносим я и Бен.

— Но все становится еще сложнее, когда Рыжик понимает, что Бен никогда не ответит на её чувство.

— Хм, — я знаю, лучше пойти иным путём, чем просто урезонить его. — Наверное, дело в том, что Бен — гей?

— Но сердцу не прикажешь. — Джек сочувственно кивает головой.

— Прости, Эмма, — Бен смотрит на меня. — Я тут ни при чем.

Итан начинает биться головой об стол.

— Отлично, у нас прослушивание на следующей неделе, может быть мы обсудим это?

Джек, наконец, сдаётся.

— Хорошо. Вы станете большими звёздами, женитесь на победителях премии "Оскар" или моделях Виктории Сикрет; Итан умрет, попав под велосипед, пока он переходил дорогу около станции метро, Бен будет разводить диких овец, а Рыжик, излечившись от болезненного отказа Бена, вернётся к старому другу, Джеку Дениэлсу. Довольны?

— Конец? Да. — Бен аплодирует.

— Подожди, а как на счет моего легкого пути? — спрашиваю я. — Я все также зависима и несчастна.

— Вы хотели короткую версию, Джек пожимает плечами и сосредотачивается на еде. И Бен, и Итан смотрят на меня, не желая продолжать эту историю.

— Плюс, — он пихает несколько картошек фри в рот. — Я думал, будет лучше сделать её короткой и милой. Мы не хотим, чтобы Гора Святой Эммы снова взорвалась.

Вилка Итана падает, Бен смотрит в пол, а я просто сижу с открытым ртом. Не могу поверить, что Джек вспомнил тот инцидент.

— Ну знаете, я… — Он понимает слишком поздно.

— А теперь у тебя нет слов? — говорит Итан сквозь зубы. — Опоздал на пару секунд. — Он встаёт и идет в туалет.

— Эмма…, - голос Джека звучит очень тихо.

— Все нормально. Это не твоя вина. Я…

Я даже не хочу думать о случившемся этим летом. Мы не разговаривали с Итаном об этом с тех пор. Никто не обсуждал.

Я надеялась, что все нормализовалось. Казалось, что все стало лучше.

Однако внезапный уход Итана показал предельно ясно: внешность обманчива.

На следующий день Софи постучала в мою дверь.

— Приветствую из Мэриленда! — в руках она держит что-то завернутое в бумажную салфетку.

— Ты помнишь! — я беру подарок и начинаю разворачивать.

— Конечно, помню! Я только и делаю это каждый год.

Розовая ракушка-гребешок.

— Моя любимая, — я переворачиваю её в руке и тру гладкую поверхность.

— Не могу поверить, что ты их хранишь. — Софи трясёт головой — Мне было где-то около восьми, когда я впервые подарила тебе ракушку. Что еще можно бесплатно привести с пляжа? — Она рассматривает другие подаренные ею ракушки, аккуратно расставленные в линию на книжной полке.

— Все не так просто. — Я кладу мой подарок рядом с другими.

— Правильно, в этом есть смысл.

— Прекрати, — я беру первую подаренную ею черно-белую ракушку. — Просто интересно думать об их путешествии. Ну, знаешь, где они побывали? Вероятно, они преодолели тысячи миль в океане, прежде чем оказались на берегу Мэриленда".

— А затем на книжной полке девушки из Бруклина. Какая жизнь! — она смеётся. — Хотя не мне судить, особо нечем хвастаться о моем путешествии.

Софи садится на кровать, и я замечаю, как она рассматривает мои фотографии на стене. На ней висят коллажи со всех конкурсов талантов, в которых мы с Софи принимали участие. На всех фото она либо с голубой лентой, либо с золотой медалью. Но фото прекратились, когда нам исполнилось лет четырнадцать. Наше школьное расписание не позволяет много гулять… и Софи на самом деле не так блистала, как мы считали, она будет.

— Прости, плохое настроение. Тяжелая ночка. — Она трясёт головой, словно пытается избавиться от мыслей.

— Ты поссорилась с Картером или что?

Софи залезает в сумку и вытаскивает пачку газет и распечатки из онлайн колонки сплетен.

— Нет. Я всю ночь провела, позируя фотографам, и меня вырезали из каждой, кроме одной, — она даёт мне снимок с ресурса Gossip Guru, на котором она обнимается с Картером. — Картер Харрисон и друг… друг!

Я смотрю на фото. Одной рукой она обнимает Картера, другая держит его руку.

— Да ясно же, что вы пара.

— В том и смысл. — Она отбирает фото и изучает его. — Мы вместе уже два года — разве не должны они узнавать меня? А теперь мы выпускники, время летит.

Я понимаю, как сильно давит выпускной год. Никогда не думала, что это так скажется на Софи, но она выглядит куда более нервной, чем обычно.

— Мне действительно необходимо, чтобы моё имя было там указано. — Софи кладёт статью обратно в сумку. — Это вопрос времени, когда я начну работать с талантами.

Я ничего не говорю и не могу согласиться с решением Софи избегать колледж, и сразу окунуться в мир Бродвея и контрактов со звукозаписывающими компаниями. Это не значит, что я сомневаюсь в её таланте; просто шоу-бизнес достаточно тяжёлое дело.

— В любом случае, — Софи кладёт голову мне на плечо. — Мне жаль, что я вывалила все на тебя. Как твои дела с ребятами? Ты знаешь, что собираешься делать на прослушивании?

— Все прекрасно. Мы выбираем одну из песен Итана, — я чувствую небольшое покалывание в желудке при произношении его имени. Когда он вернулся за стол, мы начали обсуждать, какую песню исполнять и распланировали расписание репетиций. Я пытаюсь поговорить с ним после этого, но он скрывается в метро. Полагаю, что лучше всё оставить как есть. Многое наговорила. Было похоже на объявление войны, но я должна была это сделать.