4. Григорий Вериго

Григорий Петрович, докурив сигарету, постоял немного и прикурил новую. Поезд мчался в глубине ночи. Вот так мчится его жизнь, неизвестно куда и неизвестно зачем, а потом останавливается на незнакомых станциях. Вот и тогда в сорок четвертом его курень, имевший специальное задание, был переброшен в Кременецкие леса, в тыл Красной Армии. Многое может забыться, но это не забудется никогда. Шли через Шумаву. Поднявшись по крутой тропинке на вершину Клети все, как по команде, остановились, очарованные панорамой. В просвете над горизонтом, как на ладони, были видны отшлифованные скалы, напоминающие собой окаменелых диковинных животных, а вдалеке, в белоснежной дымке величественно темнели горы.

Подошли к границе с СССР. После освобождения Правобережной Украины Советы сразу же восстановили границу и выставили пограничные наряды. Незаметно преодолеть границу не удалось. Курень отошел назад. Прорвалась только головная сотня (Сотня — подразделение УПА численностью 120–150 чел.), его сотня.

По прибытии на место обосновались. Немцы, отступая, добросовестно потрудились и подготовили целую сеть хорошо замаскированных и связанных между собой окопов, блиндажей, складов. Позиции боевого охранения, выдвинутого вперед на угрожаемых направлениях, имели телефонную связь со штабом. Провели разведку и начали боевые действия. Вскоре прибыл референт краевого провода ОУН (Краевой провод — территория около двух областей, где действовали бандеровцы) «Регент». Его Грицко хорошо знал. Они вместе учились в разведшколе, но потом пути их разминулись. «Регент» быстро пошел наверх, вскоре о нем заговорили в «СБ» — службе безопасности главного провода ОУН.

Руководство ОУН требовало активизации действий. С этими инструкциями и прибыл «Регент». Однако границы населенных пунктов были так блокированы нарядами НКВД, что вот уже в течение недели он не мог провести разведку и спланировать очередную акцию. Раньше при наличии нарядов в населенном пункте туда проникали очень просто. Выходили из леса, спрятав оружие в надежном месте, брали в руки пустые бутылки и спокойно шли в… магазин за керосином. Там же получали необходимые разведывательные данные от симпатичных молодиц-связников. Но сейчас энкавэдисты многое изучили и проникнуть в населенный пункт даже поздно ночью очень трудно. Только за эту неделю он потерял таких отчаянных и надежных боевиков, как «Корней», «Бульба», «Осип». И вот сегодня ушел в 2 часа ночи «Регент». Прошло около трех часов, начинало светать. «Видно что-то случилось, — подумал Вериго, — уже слишком много времени прошло».

Услышав у входа в бункер голоса, Григорий различил среди них знакомый голос Стася.

— Ну что? — спросил он у вошедшего.

— Кепско, бардзо кепско (Плохо, очень плохо (польск.). Энкавэдисты прибыли в Лохчу, мусиць батальон, а мусиць болей. — Стась всегда пересыпал в минуты волнения свою речь польскими словами.

— Что будем делать? — спросил Вериго.

— Не вем, не вем, друже Григорий. Треба отходиць.

Вдруг послышался топот и в землянку вбежал командир четы (Подразделение УПА) «Лялюсь».

— Беда, Перун, энкавэдисты!

— Где?

— Идут со стороны Лохчи и приближаются к позициям передового охранения.

— Ну вот и все, — сказал Григорий, — этот бой будет для нас последним, но мы их еще побьем. Мы примем этот бой, — Григорий решительно, со злостью ударил кулаком по столу. Глаза его загорелись. — Друже «Лялюсь», играй общую тревогу. Командиров ко мне…

Воспоминания прервал шум открываемой двери купе. Григорий Петрович посмотрел в глубину коридора и увидел выходящего из купе молодого лейтенанта. Лейтенант закурил. Лицо этого парня показалось ему знакомым. Он попытался вспомнить, но что-то мешало. Форма, что ли? Да ладно, какое отношение к нему может иметь этот лейтенант?

Забравшись на верхнюю полку, Вериго устало вздохнул и закрыл глаза.

Надо спать, утром он должен быть свежим. Самое главное сейчас — выполнить то, зачем его послали в эту лесную тушь.