Часть 2. Глава 2

Поезд плавно отъехал от перрона, Лу смотрела в окно, ей было тоскливо. Если бы только она могла всё изменить, снова стать беззаботной Лу, весёлой и смешливой, какой видела её Маша. Если бы роль, к которой она уже успела привыкнуть в последние месяцы ― не была бы просто ролью маленькой бездомной мошенницы в чужой игре. Она не выбирала свою судьбу. Просто отчаянно пыталась ей сопротивляться, и кто же виноват, что в этой борьбе она проиграла?

Самое смешное в этой ситуации было то, что ей практически не приходилось притворяться или лгать. Разве что совсем чуть-чуть. Она на самом деле была внучкой Матильды и младшей сестрой того человека. Вот только после смерти мамы, Лу было тогда около пяти лет, бабушка не стала её воспитывать, а почти сразу, сославшись на возраст, отдала в детский дом. Она подарила Лу шубу, принадлежавшую её матери, и это было всё, чем бабушка с ней поделилась. Так Лу осталась совсем одна. Раньше у неё был брат-двойняшка, но он умер ещё в младенческом возрасте, и она совсем его не помнила.

В детдоме она и жила, а, вернее, выживала достаточно долго. Неизвестно, что с ней стало бы, если бы не Марк. Они познакомились там, подружились и стали неразлучны, практически как брат и сестра. Марк был отчаянным драчуном, но только тогда, когда ему приходилось защищать себя или Лу. В остальное время он был спокойным, жизнерадостным ребёнком, но никогда даже ей не рассказывал, как попал в это место ― так между собой они называли детский дом.

Марк и Лу всё время держались вместе, было кое-что ещё, связывавшее их. Они были особенными детьми, рано это поняли и быстро научились применять свои способности себе на пользу. С ними старались не связываться, их боялись. Они мечтали, что когда-нибудь покинут это место, обязательно разбогатеют, купят свой дом, и никогда ни в чём не будут нуждаться. Марк и Лу не знали жизни, а она была с ними очень жестока.

Марка перевели в другой детский дом, когда им исполнилось по четырнадцать лет. И сделали это как-то очень поспешно, он даже не успел попрощаться с Лу. Лу была в отчаянии. Она так скучала о «старшем брате», что даже отказывалась есть. Её постоянно наказывали за непослушание, но она продолжала упорно ждать возвращения Марка. Другие дети смеялись над ней. Её простодушие они принимали за глупость.

Марк ни разу не написал ей и так и не появился. Новые «подружки» обманом заставляли её воровать в ближайшем магазине, за что потом она была жестоко наказана. В итоге Лу замкнулась, возненавидев «друзей», а через четыре года оказалась на улице. Но перед этим её разыскал адвокат и передал бабушкино наследство ― простенькое кольцо, несколько старинных книг и фотографий.

Оказавшись на улице, Лу без стеснения использовала свои неординарные способности, особенно не задумываясь над моральной стороной своих поступков ― просто выживала. И тогда её нашёл Марк. Сначала она страшно на него злилась, ведь «братик» ни разу и не дал о себе знать за прошедшие четыре года. Он на все вопросы отвечал просто: «Лулу, я не мог. Я же вернулся за тобой, прости».

И она простила, ведь по-прежнему любила его. Марк отвёз её в свой дом, где всё было так, как они когда-то мечтали: роскошная обстановка, деньги, дорогая машина. Только они сами изменились, особенно ― «старший брат». Он также был заботлив и внимателен к ней, выполнял малейшую её прихоть. Они много путешествовали, обедали в лучших ресторанах, Марк покупал ей дорогие вещи. Однако отказывался рассказывать, где он был все эти годы, только хмурился и молчал.

Ему нравилось, что она как ребёнок радуется своей новой жизни. Но сам при этом лишь криво усмехался, и сколько бы Лу ни старалась его развеселить, у неё ничего не получалось. Марк рассеянно её слушал и кивал. Создавалось впечатление, что его постоянно что-то тяготило.

А потом он ушёл в армию, и Лу послушно ждала, изучая бабушкины книги и надеясь, что с его возвращением всё изменится в лучшую сторону. Но стало только хуже. Там, во время службы что-то случилось, о чём он упорно не хотел говорить, несмотря на её бесконечные расспросы. Марк стал мрачным и часто уходил из дома, бросая на ходу: «Я ― по делам», ― исчезая иногда на несколько дней. Лу терпела и старалась заботиться о «братишке», как могла, но ей всё чаще казалось, что она совершенно не нужна. Что лишняя в его жизни.

И однажды она взбунтовалась. Прокричала ему в лицо, что не может жить рядом с человеком, который ничего ей не рассказывает. Не хочет быть просто частью обстановки его роскошной квартиры. И вот тогда Лу увидела Марка в гневе. Он, никогда не поднимавший на неё руку, применил силу ― её так швырнуло на стену, что она потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что Марк отрезал её роскошные волосы. Они лежали на полу, и это было первое, что она увидела, открыв глаза. Лу плакала.

― Да ты псих, Марк! Зачем ты это сделал, думаешь, без волос я не убегу от тебя? Мне всё равно, что ты меня ударил. В детдоме меня столько раз били, когда ты меня бросил. Такой ерундой меня не остановишь. А волосы ― подумаешь, отрастут.

Марк был сам не свой от того, что натворил. Он клялся Лу, что ненавидит себя за это, обнимал, прижимая её к себе и без конца повторяя только одно слово: «Прости!» Она царапалась, кусалась и брыкалась, но Марк её не отпускал. Он заплакал, и это её остановило.

― Если ты хоть ещё раз попробуешь...

― Никогда, Лулу, никогда ― клянусь...

― Ладно, Марк, отпусти меня, я уже успокоилась.

Весь вечер они провели в молчании, потом Марк куда-то ушёл и, вернувшись, сказал:

«Хочешь работать вместе со мной?»

Лу радостно закивала.

― Но обещай, что будешь во всём меня слушать!

― Конечно, конечно, ― уставшая от постоянного одиночества, она поторопилась согласиться.

Марк в общих чертах рассказал, что придётся ехать в Москву, где она должна будет познакомиться с девушкой по имени Маша...

«Если бы я только знала, что всё так получится, никогда бы в жизни... Зачем он меня во всё это втянул, чёртов «змей», ― повторила Лу любимые слова Маши, потирая ушибленную руку, и бросила осторожный взгляд на Марка, который сидел в соседнем кресле с наушниками и, казалось, спал.

Но на самом деле ему было не до сна. Отец Маши пугал его. Такой спокойный внешне, его тёзка был как пылающий вулкан силы, глубоко спрятанный внутри обычного с виду человека. Марк впервые почувствовал это, когда на первом свидании попытался прикрыть себя и Машу. В ответ получил лёгкий удар и недвусмысленное предупреждение. А в его взгляде при прощании Марк без труда прочитал: «Я всё про вас знаю».

Марку давно уже не было так страшно, с тех пор как тот ужасный человек неожиданно забрал его из детдома. Была и другая причина для страха ― это его необыкновенное сходство с отцом Маши. Тут было о чём задуматься.

Марк поморщился и отогнал от себя неприятные воспоминания. А сегодня к тому же он опять сорвался на Лулу. Ну кто, скажите, тянул его за язык? И чем бедная Лулу виновата, что всё идёт не так, как было задумано...

«Какая же я сволочь, никак не могу научиться контролировать гнев. Что такого ужасного сотворил со мной этот мерзавец, что порой просто не в состоянии сдерживаться. Как же хочется стать прежним, чтобы Лулу была счастлива со мной...»

Марк открыл глаза и повернулся к Лу.

― Лулу...

― Не обращайся ко мне так, для тебя я ― Луиза.

― Надолго?

― Навсегда!

― Не верю, сестричка! Ну, прости меня, ты же самая добрая на свете! Прости, Луиза... Это всё нервы, я действительно очень устал. И к тому же Машин отец до чёртиков меня пугает...

― С чего бы это? Ты говорил, что наша задача подобраться к нему, и всё. Мы же не собирались с ним меряться силами, правда? Почему ты его так боишься, что чуть мне руку не сломал? А что ты сделал с Ромкой, его-то за что? Думаешь, я не видела, как он, бедняжка, скривился от боли под твоей лапищей?

― Это просто несчастный случай. Кто же знал, что в тот момент Марк так посмотрит на меня, и у меня случайно дёрнется рука. Клянусь, я не обидел бы ребёнка, ― глаза Марка расширились, а щёки покраснели от стыда.

Лу гневно пыхтела и дулась на Марка, но больше не ругалась, а это был знак, что примирение близко. Через десять минут она стала демонстративно вздыхать и жаловаться на жару, намекая, что выпила бы бочку колы. Марк с готовностью купил ей желаемое, а потом ещё и булочки, шоколад и многое, многое другое.

Наевшись, а, вернее, «заморив червячка», ведь такой малостью ненасытную сестричку накормить было нереально, Лу повернулась к Марку и вдруг выпалила:

«Марк, миленький, давай всё расскажем Маше, а? У меня сердце не на месте. Если хочешь, я разрешу тебе меня колотить каждую неделю, только давай...»

От такого заявления Марк охнул.

― Лулу, ты совсем сбрендила? Смерти моей хочешь, да и своей заодно? Ты не представляешь, что с нами эти люди сделают. Думаешь, мне нравится то, что я делаю?

― А тебе не нравится?

― Нет, меня уже тошнит от этого...

― Почему тогда пошёл на это, тебя шантажируют?

― Хуже.

― Не верю своим ушам, мой любимый братик наконец-то решился что-то рассказать о своей жизни. А я уж и перестала на это надеяться.

― Лулу, давай поговорим об этом, но не сейчас и не здесь.

― Слово даёшь?

Марк обречённо кивнул.

―Даю, но про то, чтобы всё рассказать Маше ― забудь, если и её погубить не хочешь...

― Ладно, пока забуду. Но, Марк, раз уж ты сегодня такой разговорчивый, может, ответишь мне на один малюсенький вопросик? ― и Лу захлопала длинными ресницами.

Марк сразу заподозрил неладное.

― Знаешь, я сегодня и так много лишнего наговорил, может не надо меня пытать?

― Один вопрос, братик, и я от тебя отстану, вот, что б мне провалиться в этом самом кресле!

Марк помолчал немного, понимая, что сегодня победа точно не на его стороне и кивнул: «Валяй, мучительница».

― Марк, скажи, ты к Маше совсем-совсем ничего не чувствуешь?