Глава 21.

Алёна глянула на часы. Почти два ночи.

Не думала, что так задержится. Не заметила, как засиделась. Расслабилась, разговорившись с друзьями, тем более разговоры все такие не напрягающие, в стиле «хороша я, хороша». О чем еще могут говорить бывшие одногруппники, встречающиеся раз в год?

Сама она, как обычно, обходилась кругленькими неопределенными фразами. Хвастаться нечем, у нее из года в год ничего не менялось. Ну, в том смысле, что «замуж за олигарха не вышла», детей не родила, а распространяться о профессиональных достижениях нет никакого смысла. Это не интересно. Да и не привыкла она. Те, кто остался в профессии, и так о них знают, о ее достижениях.

А сейчас что-то рассказывать вообще не с руки, учитывая, что пару дней назад Лейбу уволили. Правда Ваня все уладил. Ей действительно позвонили и, что самое смешное, так и сказали: случилось досадное недоразумение.

Вот так недоразумение! Директор центра решил пристроить свою любовницу, и именно ее место оказалось самым удобным. Бывает же такое.

Алёна, будучи погруженная в личные проблемы, не заметила этой интриги. Ничего не видела и никого не слышала. А раньше бы сразу почувствовала, что тучи сгущаются. У нее всегда с начальством были натянутые отношения. Мало лебезила. Никак не могла овладеть этим искусством в совершенстве. Всегда по глупости своей считала, что достаточно выполнять работу на «отлично», не касаясь грани личного. Зато после звонка Шаурина обстановка круто изменилась. Все стали вежливые до тошноты. Никаких угроз и ультиматумов. В понедельник ее ждут с распростертыми объятиями.

Сначала задумалась: стоит ли возвращаться после такого инцидента. А потом решила: пусть катятся в преисподнюю! Это ее место. И она будет там работать. Хочется им «личного»? Пусть подавятся.

Вспомнив последний разговор с Ванькой, Алёна мысленно заволновалась. Хоть и прошлась по горячим углям, но на душе стало спокойнее. Еще бы Ваня сам с собой договорился, и было бы вообще хорошо. Одно она точно знала: если бы Шаурин хотел сказать «прощай», то не стал бы ждать три недели. И одного дня не стал бы ждать.

Ее усталый рассеянный взгляд скользнул по залу. Сто лет не была в подобных развлекательных заведениях. Как-то в последнее время все по тихим ресторанам ходила, а не по шумным ночным клубам. Казалось, если сейчас музыка утихнет, в висках все равно будут стучать басы. От взгляда вверх кружилась голова. Зеркальный потолок отражал многоуровневую подсветку, подчеркивая ее особенности и создавая футуристический эффект. Не только пространство двоилось, но и как будто сознание.

Взяв сумочку, Алёна стянула черный кожаный жакет со спинки дивана.

— Алёнка, ты куда?

— Все, девочки, я отчаливаю. Всем счастливо, созвонимся. — Улыбнулась и послала друзьям воздушный поцелуй.

Спускаясь со второго уровня на первый, среди танцующих отыскала глазами девчонок из их компании, махнула им рукой, собираясь подойти и попрощаться.

Она все еще смотрела на танцпол и, краем глаза заметив впереди себя мужскую фигуру, сдвинулась ближе к перилам. Но ей резко преградили путь. Алёна возмущенно замерла, но возмущение ее растаяло, когда она взглянула в лицо мужчине. Вот это да…

— Какая встреча… — протянул Иван. Хотя похоже, он совсем не удивлен их случайному столкновению. А случайному ли?

— Ты здесь откуда?

— Вопрос глупый.

— По-моему, ты пьян.

— Нет, я в г*вно трезвый. Давай, Доктор, на выход. — Шаурин крепко ухватил ее за локоть.

— Ты специально меня искал?

— Я тебя всю жизнь искал.

— Ты точно пьян. Ты просто невменяемый.

Не успела и глазом моргнуть, они очутились на улице. Как будто волной вынесло. Алёна только перебирала ногами, ничего не замечая вокруг.

— Мать моя… — тем же ироничным тоном сказал Шаурин, — ну вы посмотрите, она вся такая на шпильках…

— Разумеется! — раздраженно выдернула руку из его хватки, чтобы натянуть жакет. Ветер обдал плечи холодным дыханием. — Конечно, вся! Не могу же я быть на шпильках по частям!

— Чего нервничаем?

Алёна чуть скривилась:

— Шаурин, чего тебе от меня надо?

Вместо ответа Иван резко развернул ее за плечи. Она оказалась как раз напротив открытой дверцы автомобиля. Он тут стоял, когда они вышли из клуба? Не помнила.

Получив легкий толчок в спину, Алёна без сопротивления забралась в салон на заднее сиденье. Шаурин уверенно уселся рядом.

— И куда мы?

— Вопрос глупый. Варианта у нас всего два.

— Тогда ко мне. То есть, я домой.

Иван кивнул водителю, машина тронулась с места. Потом чуть пригнулся к ее лицу:

— Какого хера ты шляешься по ночным клубам? — Рука его скользнула ей под платье и замерла на внутренней стороне бедра.

Алёна сразу забыла, как дышать. Что-то вразумительное она точно не сможет ответить. Это же ее самое чувствительно место…

— Такого же, какого и ты? Наверное… — еле вышептала и крепко стиснула его запястье. — Не смей, слышишь!

Шаурин тяжело выдохнул и заставил себя убрать руку.

…Из машины Лейба выскочила первой. Не стала ждать, пока Ванька выйдет и откроет дверцу. Он догнал ее у подъезда.

Лифт не работал, и они рванули к лестнице. Побежали вверх по ступенькам. Ополоумев, неслись на четвертый этаж, будто кто-то за ними гнался. Так недолго и каблуки сломать, но остановиться невозможно.

На площадке третьего этажа не было света, и Алёна запнулась на последней ступеньке пролета. Шаурин схватил ее за талию, удержав от падения. Развернул к себе. Она сомкнула руки на его плечах, все еще пытаясь отдышаться. Тяжело переводя дыхание, они замерли.

Желание заняться с ней любовью превратилось в пытку. Думал, подохнет, пока доедут до дома. Теперь до квартиры осталось несколько метров, но вот обнял ее и уже не мог оторваться. Возбуждение клокотало в теле и клубилось в венах. Прижался губами к ее приоткрытому рту и вообще перестал что-то соображать. Ладони поползли вниз, к упругим ягодицам.

Она содрогалась от прикосновений его горячих нетерпеливых рук и не находила силы прекратить это. Надо оттолкнуть, а она наоборот прижимала Ваньку к себе сильнее. И сама прижималась. Сбросила туфли.

А надо остановить его. Не на площадке же…

Стало невыносимо жарко. Пропало ощущение ледяного пола под ногами. Перестала волновать прохлада на бедрах. Платье собралось на талии. Ваня бессовестно задрал его, когда мял ее бедра. Не гладил, а сжимал, впиваясь в тело пальцами. Как будто вспоминал, какая она на ощупь.

Его рука настойчиво и немного грубовато скользнула в ее трусики, в горячую влажность. Так желанно это прикосновение, так невыносимо возбуждающе. Тело захлестнула болезненная жажда. Хотелось удовлетворения. Немедленно. Совсем немного нужно для освобождения. Он точно знает, как надо.

Еще пожалуйста еще… Пожалуйста… Кажется, она простонала это вслух.

Ваня отпустил ее губы и принялся жадно целовать шею. На ней обязательно останутся следы.

Зайти в квартиру, а там хоть прямо на полу…

Алёна вздохнула наконец, но не смогла произнести решающие слова.

Хорошо. Давай… Одно неуловимое движение. Едва заметное касание. Легкое нажатие на напряженный жаждущий бугорок. Еще чуть-чуть… До сладостной волны. И пусть отпустит это сумасшествие. А потом домой, чтобы упасть на кровать и заняться яростным сексом с криками и стонами. Оказывается, так тяжело молчать, когда внутренности разрывает от удовольствия.

Вот сейчас… Невыносимые его прикосновения…

Уже не чувствовала холода, тело горело огнем. Спина и грудь стали влажными.

— Пожалуйста… — горячо прошептала она. Не то просила остановиться, не то наоборот.

Тогда Шаурин сдвинулся и прижал ее к стене. Вместо того чтобы возмутиться, Алёна подняла колено выше и обвила его бедро, открываясь еще больше. На ней были трусики, но тонкая полоска не мешала беззастенчиво ласкать ее плоть, скользить пальцами по влажным лепесткам, доводя до оргазма каждым легчайшим движением.

Алёна издала вымученный стон и содрогнулась.

Вот она, долгожданная сладко-парализующая дрожь. Но почему-то напряжение не отпустило. Волна удовольствия как-то быстро захлестнула, тут же выбросив на берег реальности. На животе и ягодицах почувствовался холодок, так противоречащий горячим шауринским рукам.

Под пальцами ее дрожь, и самого пробило удовольствие. Голова от этого ощущения закружилась, хотя в паху болезненно ныло от неудовлетворенного желания. Алёна шевельнулась, словно собралась его оттолкнуть, но он не позволил и, прижав к стене сильнее, поднял ее ногу повыше.

— Ванечка… — прошептала Алёна и заикнулась. Хотела сказать ему, что нужно зайти в квартиру, но сухость в горле помешала. Тогда сглотнула, пытаясь прогнать ее, но тщетно.

Он все не убирал руку, нежно ласкал, размазывая влагу по гладкой коже. Алёна с трудом удержала стон, и вся сжалась, когда его палец скользнул в нее. Он гладил ее изнутри доводя до безумства, оставляя на неуловимой грани между болезненностью и диким экстазом.

Тонко звякнула пряжка ремня, вжикнула молния, горячий возбужденный член прижался к сокровенному месту. Так приятно. Невыносимо приятно чувствовать, как его плоть настойчиво стремится внутрь, влажно входит на пару сантиметров, замирает, дразня. А потом — до самого основания. Ослепляя удовольствием.

Сжала в ладонях его лицо.

— Ванечка, я так не могу… пойдем домой, я так не хочу… не хочу заниматься любовью на площадке, — умоляла, потому что хотела за дверь квартиры, чтобы стонать в голос, раскинувшись под ним, принимая его целиком и отдаваясь без остатка, а не здесь, нервно прижимаясь к холодной стене.

Горячий шепот обжигал губы, но отпустить, оторваться от нее сил не было. Не мог. Поздно. Шквал эмоций из безумного желания, страсти и удовольствия захлестнул с головой.

Заколка больно впивалась в затылок. Алёна скривилась, потянула руки к волосам, чтобы это исправить.