ПРЕЗИДЕНТ СУОМИ (Штрихи к портрету)
«Бог испытал так много хлопот из-за финского народа, что он не сможет отвергнуть этот народ в будущем», — говорил в конце прошлого века финский историк Юрьё Коскинен. Эти слова его не раз вспоминал старый Юхо Паасикиви в тревожные для родины дни. Но особенно много хлопот всевышнему доставляла судьба финского народа, думалось мне, когда правители Суоми вели ее по тем путям, которые завершались войной. Впрочем, и сам Паасикиви как-то сказал журналистам: «Я покорно признаю, что и сам причастен к роковым ошибкам, которые свидетельствуют об отсутствии дальновидности. Да, внешняя политика — отнюдь не легкое искусство».
— Паасикиви был человеком такого масштаба, что мог позволить себе признавать свои ошибки, — говорил Урхо Кекконен.
Хочется добавить, что старый президент умел и исправлять их. Крутой поворот в общественном мнении Финляндии, новая линия ее политики отныне останется в истории как «линия Паасикиви». Нынешний президент Суоми — Урхо Кекконен развивает ее так плодотворно и так настойчиво, что она прочно входит в сознание народа как «линия Паасикиви — Кекконена». Осуществляя ее, финский народ наверняка будет доставлять господу богу все меньше и меньше хлопот.
В те дни, когда я приехал в Финляндию, предвыборная борьба была в самом разгаре. Но Кекконен уделил время для встречи с советским писателем и пригласил меня к себе за город, в летнюю резиденцию, Тамманиеми. В эту летнюю резиденцию мы едем по зимнему первопутку, по рыхлому, еще не слежавшемуся снегу. Умело управляя «Москвичом», секретарь общества «Суоми — СССР» Ээро Салми, рыжеватый, словоохотливый весельчак, по пути вываливает мне целый короб рассказов и анекдотов о президенте. Здесь, как и в других странах Скандинавии, обилие карикатур на политического деятеля и анекдотов о нем считается мерилом его популярности. Как в Швеции высоченный рост премьера Эрландера служит привычной мишенью для упражнений карикатуристов, так в Суоми эту роль выполняет сияющая лысина президента. О такой у нас говорят: «бог лица прибавил». Впрочем, многое из того, что рассказывает Салми, уже включено в недавно изданную здесь книгу «Анекдотов о Кекконене». На заключительной странице этого сборника — список тех, от кого записаны анекдоты, и среди них — нынешний министр труда Матти Кекконен, сын президента. «Анекдотов» о Кекконене ходит значительно больше, чем их попало в сети издателей. «Мы выражаем надежду, что читатели настолько обогатят их запас, что возникнет потребность в выпуске нового издания», — так заканчивается предисловие, подписанное составителями сборника.
Когда, будучи уже лет восемь премьер-министром, в 1956 году, Кекконен впервые баллотировался на пост президента (здесь его выбирают специально избранные для этого народом триста выборщиков), он прошел большинством всего в один голос.
Ныне, когда кандидатура Кекконена была выдвинута на третий срок — случай небывалый в истории страны, — за нее ратовал уже блок четырех партий: Демократический союз народа Финляндии, партия центра (бывш. Аграрный союз), Социал-демократический союз и социал-демократическая партия. Да, социал-демократическая партия, еще на предыдущих выборах выступавшая против Кекконена, на сей раз примкнула к его сторонникам.
На предвыборном митинге в самом большом зале Хельсинки я услышал и речь видного деятеля Шведской народной партии Герана фон Бунсдорфа в защиту этой кандидатуры. На другой день я спросил у него, как отнесется его партия, не входящая в кекконеновский блок, к этому его выступлению.
— Партия разрешила своим сторонникам голосовать по личному усмотрению, — любезно объяснил мне профессор Бунсдорф, председатель общества «Финляндия — СССР». — И я полагаю, большинство финских шведов согласится с моей позицией, — добавил он.
Итак, уже не четыре, а, можно сказать, четыре с половиной парламентских партий поддерживают эту кандидатуру. Так от выборов к выборам возрастающая популярность — наглядное свидетельство того, что «линия Паасикиви — Кекконена» занимает все больше и больше места в сердце финнов, и в первую очередь все активнее вступающей в политическую жизнь молодежи. Обращаясь к ней, Кекконен вспоминал, что в его университетские годы господствовал лозунг: «Патриотизм имеет две неотделимые друг от друга стороны: любовь к своей стране и ненависть к русским».
— Откровенно признаю, — говорил он, — что с точки зрения того периода я совсем не патриотичен. Я люблю свою страну и защищаю ее интересы, но не испытываю ненависти к другим странам. Мое самое сильное желание, исходящее из глубины сердца, чтобы нынешняя финская молодежь могла строить свой патриотизм на его главной основе, а именно на основе любви.
И хотя для тех, кто осуществлял новую политику, прошедшие годы были нелегкими и «стена ненависти и недоверия была высокой», — самое сильное желание Кекконена сбывается. С каждым годом все больше финнов убеждаются в том, что «безопасность — это не отгораживание изгородью, а открывание дверей», что Суоми, проиграв войну, выиграла мир.
Рассказывают, что как-то, возвращаясь с лыжной прогулки далеко на севере Финляндии, президент зашел в крестьянский дом. Гостеприимная хозяйка тут же усадила гостя за стол, расстелила скатерть и заварила кофе, без которого в Суоми не обходится ни одна беседа. Наливая себе чашку, Кекконен пролил несколько капель на сверкающую белизной скатерть. Хозяйка сделала вид, что не заметила этого, но когда ее муженек, увлеченный беседой, посадил на скатерть кофейное пятно, она не удержалась и сквозь зубы процедила: «Ну вот, еще второй растяпа нашелся!..» Через некоторое время, к рождеству, радушные хозяева получили из Хельсинки посылку. Белая полотняная скатерть с салфетками и пришпиленной к ней запиской: «От первого растяпы». В этой были-анекдоте — существеннейшие черты финского «менталитета». Демократизм, одержимость спортом и чувство юмора, не покидающие человека даже в самом рискованном положении. И то, что эти свойства в высокой степени присущи Урхо Кекконену, укрепляет его популярность.
Здесь, в Суоми, очень любят рассказывать о спортивных успехах своего президента. Это как бы дополнительный штрих на знакомом портрете, делающий оригинал еще ближе сердцу зрителей, большинство которых обязательно занимается или занималось спортом. Вот почему в политических выступлениях Урхо Кекконен так часто ссылается на спортивный кодекс чести, употребляет сравнения из области спорта. И сам он подчеркивает это, когда, обращаясь к народу, говорит: «Прибегая к спортивной терминологии, хочу сказать, что, как часто бывает, лучше уметь себя хорошо держать в роли побежденного, чем не уметь себя держать в роли победителя».
В первый раз я увидел и услышал Кекконена лет десять назад, в холодный зимний день в Лахти, возле знаменитого трамплина для прыжков с лыжами. Пар дыхания вырывался из ртов многотысячных болельщиков и лыжников. Согревая себя, люди переминались с ноги на ногу, а высокий человек, поблескивая очками, с обнаженной, несмотря на мороз, лысой головой, открывал международные лыжные соревнования.
И вот сейчас с этим высоким, сухощавым человеком с умными проницательными глазами мы сидим за столом в его гостиной в Тамманиеми, и он рассказывает, что зимой в шестьдесят шестом году он прошел на лыжах тысячу пятьсот километров, а в этом году — только тысячу, потому что именно на зиму выпало несколько зарубежных визитов. Но зато в наступающем шестьдесят восьмом он непременно наверстает упущенное. И когда я спрашиваю своего собеседника, какое не имеющее отношения к политике событие его жизни ярче всего врезалось ему в память, я думаю, не о спорте ли он скажет, не о той ли минуте, когда стал чемпионом страны…
Но нет! После краткого раздумья Урхо Кекконен отвечает:
— Нет! Спорт у меня — хобби. И наиболее сильное переживание — не рекордный прыжок, а защита диссертации на степень доктора юридических наук.
Это было в 1936 году, в том же году, когда его впервые избрали депутатом парламента. Диссертация была посвящена муниципальному праву. Исторически сложилось так, что в жизни Суоми местное, муниципальное самоуправление играет особую, огромную роль. Впрочем, рассказ об этом увел бы нас далеко в сторону, и поэтому здесь я хочу сказать то, что ученые, не только в Суоми, но и у нас, считают, что докторская диссертация Кекконена имеет большую научную ценность. Работая над ней, он больше года провел в Германии — в 1931—1932 годах, как раз тогда, когда гитлеровский фашизм неудержимо рвался к власти. Из Германии молодой юрист пишет одну за другой корреспонденции в финскую газету, подвергая уничтожающей критике Гитлера и его партию.
И много позже парламентскую деятельность Кекконен совмещал с журналистской. Перед тем как приехать в Тамманиеми, я просмотрел книжку Пекка Пейтси, изданную в годы второй мировой войны, в которой собраны статьи, в частности доказывающие, что война эта для финнов бесперспективна, что надо выйти из нее и изменить внешнеполитический курс и начать сотрудничать с Советским Союзом. Пекка Пейтси — был псевдоним Урхо Кекконена.
В начале декабря 1943 года, в самый разгар войны, когда многим государственным деятелям еще не совсем до конца ясен был ее исход, приехав в Стокгольм по приглашению парламентской фракции аграрной партии Швеции, Кекконен выступил с докладом в шведском риксдаге, где доказывал, что не в интересах Суоми быть союзником какой-либо великой державы в качестве форпоста у советской границы. Что Суоми не может строить свою будущую политику на противоречиях между Советской Россией и ее нынешними союзниками и на предсказываемом разладе между ними. Национальные интересы страны не позволяют ей связывать себя с политической линией, направленной против Советского Союза. «Можно, конечно, считать утопией, что финский народ, известный своей неуступчивостью, согласится на искренние, добрососедские отношения с Россией, которая во времена царизма считалась его исконным врагом. В условиях продолжающейся войны, когда ее ужасы еще причиняют боль, такие сомнения вполне понятны», — говорил он тогда.