Салтыков, переправившись у Рущука, захватил лагерь у Мартинешти. Потемкин также успешно форсировал Дунай у Гуробал и, подойдя к Силистрии, подверг ее артиллерийскому обстрелу. Дальнейшие действия Унгерна и Долгорукого сложились неудачно. После четырехдневных препирательств они разошлись. Унгерн направился к Варне, а Долгоруков — к Шумле. Попытка Унгерна взять Варну с ходу окончилась неудачно.
Узнав о неудаче Унгерна, Долгоруков остановил свое наступление на Шумлу. После этого русские войска отошли на зимние квартиры за Дунай. Подводя итоги кампаний 1773 года за Дунаем, Румянцев справедливо указывал, что ее нельзя сравнивать с кампаниями 1770 и 1171 годов. «Сравнивать оную нельзя с прошедшими потому, что ни наше, ни неприятельское положение теперешнее не похоже на тогдашнее, ибо чем далее пойдем, то еще труднее будет вызвать неприятеля на дело в поле…»[1284]
Стратегическим итогом кампании было то, что русская армия прочно удерживала за собой левый берег Дуная. В тактическом отношении она интересна тем, что в это время в ходе боев за Туртукай оформились принципы новой тактики колонн и рассыпного строя.
Русский флот продолжал активно действовать в Архипелаге. В июле 1773 года он овладел небольшой турецкой крепостью Ангелло. Вслед за этим были атакованы крепости Будрум и Стончио, однако их не удалось взять с ходу.
Более успешно прошла блокада крепости Бейрут, сдавшейся после двухмесячной осады. Эти действия хотя и закрепили положение русской эскадры, но Совет признал необходимым направить в Архипелаг пятую эскадру Грейга в составе двух линейных кораблей, двух фрегатов и шести транспортов. Эта эскадра прибыла в Архипелаг в середине августа.
Довольно успешно действовала также Азовская военная флотилия А. Сенявина. Она не только охраняла берега Азовского моря и Черноморское побережье у Крыма, но и несла активную крейсерскую службу.
К весне 1773 года эта флотилия имела в своем составе 9 усовершенствованных кораблей, 6 фрегатов, 2 бомбардирских корабля и 15 малых судов. В целях лучшего использования судов флотилия была разделена на два отряда. Первым отрядом командовал капитан 1 ранга Сухотин, а вторым — капитан 2 ранга Кинсберген. Оба отряда действовали успешно. В мае 1773 года отряд Сухотина атаковал турецкую эскадру у Суджук-кале. Все шесть турецких судов были сожжены[1285]. В конце мая и начале июня были нанесены новые поражения туркам у Тамани. 23 июня турецкие суда сделали попытку подойти к Балаклаве, но после двухчасового боя под натиском русских кораблей отступили[1286].
В августе Азовский флот несколько раз действовал против турок у Суджук-кале и неизменно вынуждал противника очищать поле боя.
После этого турки ни разу не пытались высаживать десанты в Крыму или на Черноморском побережье. Молодой Азовский флот своими мужественными действиями вынудил противника отказаться от активных действий.
Кампания 1774 года. На 1774 год Румянцев предложил свой план войны. Еще в октябре 1773 года он писал Екатерине II: «Планы, обыкновенно делаемые в начале только — войны или в начале кампании, для согласного учреждения движений и содействий, предполагаемых от разных и дальних пунктов, или в общем деле с союзниками, бывают, однакож, подвержены не редкой перемене, но при сближении к неприятелю, предается тогда искусству военноначальника располагать дальние предприятия на него, по видимой на то время и удобности и предстоящим обстоятельствам…»[1287]. Сообщая свои соображения Екатерине, Румянцев требовал свободы выбора решений, чтобы довести, наконец, войну до успешного конца.
В ноябре 1773 года он предложил свой план предстоящих военных действий; Он указал, что для сильного удара по турецким силам за Дунаем необходимо иметь в Валахии сильную армию, которая исключала бы возможность внезапного нападения со стороны Австрии. В то же время нужно окончательно овладеть всем Черноморским побережьем и взять крепости Кинбурн и Очаков, так как они всегда могут побуждать татар «заимствовать чрез оные помощь от турков» и до тех пор в Крыму не исчезнут «волнения и умыслы против войск наших». Кроме того, нужно упорядочить всю систему снабжения войск продовольствием, боеприпасами и пополнить войска новым контингентом.
Наконец, необходимо укрепить Дунайскую флотилию так, чтобы она не только обеспечивала коммуникации, но и сковала бы турецкий флот. Только при этих условиях Румянцев считал возможным добиться решительного результата. Он требовал полного сохранения тайны в отношении действительных намерений». «…В будущую кампанию, — писал Румянцев, — перенестись с армиею за Дунай и там производить военные операции лутче по состоянию дел и положению неприятельскому, сохраня от проницания публики сие намерение, а в отвлечение внимания неприятельского разгласить здесь оборонительное, а не наступательное приготовление»…[1288] Екатерина II одобрила план Румянцева и предоставила ему полную самостоятельность.
К весне 1774 года Румянцев располагал армией в 55 тыс. человек против 100 тыс. войск противника. Однако положение Турции было тяжелым. Армия была велика только по численности. Лучшая ее часть была истреблена. Флот наполовину уничтожен. В стране назревало серьезное недовольство. Учитывая все это, султан Абдул-Хамид I, наследовавший турецкий престол после смерти Мустафы III, уполномочил верховного визиря Мухсун-заде как можно скорее заключить мир. Мухсун-заде хорошо понимал обстановку и искал лишь путей разрешения поставленной задачи. Стараясь задержать весеннее наступление русской армии за Дунай, в начале марта он обратился к Румянцеву с предложением «прекратить пролитие крови». Однако он не желал показывать слабость Турции и поэтому подчеркивал, что инициатива в данном случае исходит от прусского посла в Константинополе. Румянцев сообщил предложение визиря в Петербург и в ответ получил рескрипт, уполномочивший его начать переговоры на основе проекта, разработанного на конгрессе в Бухаресте.
В ответ на предложение Мухсун-заде Румянцев ответил, что он готов начать переговоры на основе проекта, разработанного в 1773 году[1289]. Визирь снова. повторил высказанные еще на конгрессе возражения в отношении независимости Крыма, принадлежности Керчи и Еникале и плавания судов в Черном море[1290]. Однако Румянцев соглашался вести дальнейшие переговоры только на основе проекта 1773 года.
Но в апреле 1774 года он получил новые указания из Петербурга. Правительство Екатерины II было готово пойти на большие уступки Турции, чтобы получить возможность снять войска с фронта для подавления крестьянского восстания. В связи с этим Румянцеву были даны широкие полномочия в отношении окончательной выработки условий мира. В помощь ему был направлен Обресков. Получив новые указания, Румянцев решил сообщить верховному визирю только о некоторых уступках. Однако даже это незначительное отступление от проекта договора 1773 года было воспринято верховным визирем как проявление слабости России, и он написал Румянцеву о полном несогласии Турции следовать условиям, изложенным в проекте мирного договора 1773 года.
Принудить турок к заключению мира можно было лишь путем оказания нового давления русских войск на турецкую армию. Русская армия начала наступление весной 1774 года.
Румянцев разделил свои войска на три группы. Дивизии Салтыкова была поставлена задача овладеть Рущуком. Дивизии Глебова — осадить Силистрию и сковать находившиеся в ней силы, а группе Суворова и Каменского — действовать в направлении Шумлы. После взятия Рущука и Силистрии Салтыков и Глебов должны были подкрепить Каменского и Суворова. Каменский предпринял наступление на Базарджик и захватил его. В это время Суворов наступал на Козлуджи. Взяв Базарджик, Каменский двинулся на соединение с войсками Суворова. Великий визирь, получив сведения о начавшемся наступлении, направил навстречу наступающим войскам Каменского и Суворова 40-тысячную армию Абдер-Резака. К 8 июня эта армия сосредоточилась у Козлуджи. Турецкие войска спокойно расположились в своем лагере за Демюрманским лесом, не подозревая наличия русских войск поблизости. Абдер-Резак, очевидно, не находил нужным производить разведку, считая, что русские войска не могли в столь короткий срок продвинуться от Дуная к Шумле. Нужно сказать, что и русское командование располагало не совсем точными сведениями о противнике. Обе стороны начали встречный марш.
Сражение у Козлуджи
Суворов, имевший обыкновение вести разведку, установил, что навстречу ему через Демюрманский лес движутся крупные силы турок. Однако это не смутило его, и он приказал передовым частям начать встречный бой. Вначале в бой вступили передовые отряды. Вслед за ними начал действовать авангард, а затем — главные силы. Русская пехота, построившись в четыре каре, при поддержке артиллерии атаковала турок и отбросила их к укрепленному лагерю у Козлуджи. Вслед за этим Суворов наголову разбил главные силы армии Абдер-Резака. «Хотя разные покушения от варварской армии на нас были, но без успеха, а паче препобеждены быстротою нашего марша и крестными пушечными выстрелами, как и ружейною пальбою»[1291].
В критический момент сражения Суворов ввел в бой кавалерию, обходным маневром он вышел в тыл туркам и овладел всей их артиллерией. Таким образом, 40-тысячная турецкая армия была полностью разгромлена 8-тысячной дивизией Суворова. Потери противника превышали 3 тыс. человек. Русские потеряли 209 человек убитыми и ранеными. Дивизия Каменского прибыла к месту сражения, когда оно было уже закончено[1292].