На Балтийском флоте были несколько иные условия для практической подготовки личного состава. Первоначальная подготовка матросов производилась обычно во время учебных практических плаваний в Финском заливе между Кронштадтом и Ревелем или Кронштадтом и Петербургом. Такие плавания осуществлялись в течение 3–4 месяцев. Большое значение для приобретения практических навыков имели плавания при несении брандвахты. Для этой цели ежегодно из состава флота выделялось несколько кораблей.
Но все эти мероприятия не обеспечивали полностью боевой подготовки личного состава. Конечно, самой лучшей школой являлись дальние плавания. В этих плаваниях Балтийский флот, так же как и Черноморский, достигал хороших результатов. Несколько ухудшилась боевая подготовка на Балтике в последней четверти XVIII века, когда флот ограничил свои действия только Балтийским морем. В целом же русский флот достиг крупных успехов в боевой подготовке. Принципы новой морской тактики нашли свое отражение в морском уставе 1797 года и особенно в сигнальных книгах, продержавшихся до середины XIX века.
Воспитание личного состава на флоте было почти аналогичным воспитанию в армии. В процессе обучения все внимание направлялось на выработку у солдат необходимых для морской службы качеств: храбрости, мужества, выносливости и т. п. Однако меры воспитательного воздействия нередко сопровождались жестоким обращением. На кораблях господствовала суровая дисциплина. Матросов били за промахи в обучении, за ослушание и другие проступки.
На флоте, так же как и в армии, было широко распространено дезертирство. Особенно много побегов наблюдалось среди молодых матросов, которым трудно было привыкнуть к специфическим условиям морской службы.
Протест против феодального гнета выражался также в отдельных выступлениях матросов на Балтике и в Архангельске в период крестьянской войны 1773–1775 гг.
Во второй половине века подготовка офицерских кадров осуществлялась так же, как и в середине века.
Закон о вольности дворянства освобождал дворян-офицеров от несения военных обязанностей. Несомненно, что этот закон нарушал уже установившийся порядок обеспечения офицерского корпуса дворянами. Правительство было весьма озабочено этим и сразу же после Семилетней войны попыталось системой поощрений удержать дворян на военной службе. В обществе создавалось мнение о моральной обязанности дворянства «служить отечеству и матушке Екатерине», но эта мера оказалась малодейственной, и многие офицеры-дворяне ушли в отставку. Нехватка русских офицеров вновь заставила Военную коллегию набирать иностранных офицеров «теми чинами, на которые патенты объявят, полученные у коронованных глав», а «у протчих владетелей с понижением чинов, как о том прежние узаконения установлены и по которым ныне исполняетца»[1156].
В 1785 году Екатерина II подтвердила указ о вольности дворян. Для привлечения к военной службе выходцев из чиновной и купеческой среды был издан указ от 18 мая 1788 года, согласно которому чин обер-офицера давал потомственное дворянство, но лишь в том случае, если произведенный оставался служить в армии пожизненно, при выходе же в отставку по собственному желанию он получал только личное дворянство[1157]. Этим удерживались в войсках все офицеры, произведенные из унтер-офицеров, а таких оказалось довольно много. В то же время правительство, обеспокоенное «засорением» офицерского корпуса, разослало инструкцию о порядке производства в офицеры. По этой инструкции полкам предлагалось представлять аттестаты на производимых офицеров, содержащие расчет вакансий в полку, формулярные списки с графой о правах по происхождению, данные о прохождении службы кандидатов, о деятельности этих лиц вне службы и данные об образовании[1158].
Аттестат должен быть представлен с приложением присяжного листа, подписанного всеми офицерами. Внесение сведений о происхождении и безупречном, с точки зрения правящих кругов, поведении в войсках и вне службы свидетельствует о стремлении правительства оградить офицерский корпус от проникновения разночинных элементов.
Вместе с этими материалами представлялся протокол о баллотировке. Порядок баллотирования, установившийся в первой половине века, распространялся также и на флот. Исключение составляло только производство в капитаны 1 ранга, которое проводилось по старшинству, и в мичманы, так как для получения этого звания нужно было сдать специальный экзамен[1159].
Некоторый интерес представляет декларация 1795 года, в которой говорилось, что «защита отечества и ограждение пределов безопасности суть предметы общих усилий и возможностей и долг обязанности всех и каждого»[1160]. Но это была только декларация. Для дворян она была пустым звуком, так как фактически вся тяжесть военной службы лежала на податных сословиях. Декларация нужна была для того, чтобы оправдать распространение рекрутской системы на все народы страны. Она несколько облегчала положение великорусских крестьян, поставлявших рекрутов.
В конце века правительство не внесло ничего принципиально нового в систему комплектования армии офицерским составом. При Павле I лишь усилился приток балтийских немцев и голштинцев, которых быстро продвигали по служебной лестнице и создавали привилегированное положение в войсках. Павел I боялся русского дворянства и старался привлекать к руководству войсками и флотом иностранцев. Он надеялся опереться на них в случае борьбы за власть.
Основными каналами подготовки офицеров по-прежнему являлась гвардия и военные школы.
Вторая половина XVIII века ознаменовалась для России крупнейшими культурными сдвигами. Русская наука и литература быстро завоевали почетное место. Еще в середине века выступил гениальный Ломоносов, вслед за которым в науку и литературу пришли и другие русские писатели и ученые. Центром просвещения стал Московский университет и Академия наук. Громадную роль в общественной жизни сыграли просветители (Новиков и другие). В конце века выступает первый дворянский революционер Радищев.
В это время поступило несколько предложений о создании высших школ, например предложение об учреждении специального педагогического института или «Положение об учреждении императорского института для публичного воспитания».
Многочисленные предложения об учреждении внутри государства училищ и гимназий исходили от различных общественных деятелей. Сохранились любопытные проекты Григория Теплова, Клинглета, Дилтея, Миллера за 1764–1771 гг. В это же время возникает идея создания университетов в Харькове, Казани, Батурине и в других местах. В 1785 году граф Завадовский ставит вопрос о создании медико-хирургической академии.
Поощряя представление различных проектов, Екатерина II стремилась подчеркнуть, что будто бы крепостническая Россия идет по пути просвещения, а господствующий крепостнический режим способствует развитию русской культуры. «Просвещение», — указывал Энгельс, — это был в восемнадцатом веке лозунг царизма в Европе, так же, как в девятнадцатом — «освобождение народов». Всякий территориальный грабеж, всякое насилие, всякое угнетение царизм производил не иначе, как под предлогом «просвещения», «либерализма», «освобождения народов»[1161]. Именно в таком плане был составлен «Наказ» Екатерины, который имел целью доказать необходимость просвещения для установления твердого порядка в стране и подчинения законам крепостников.
Экономическое и культурное развитие страны по-новому ставило вопрос о военной школе. Ограничиваться подготовкой кадров только для армии и флота было уже невозможно, и, следовательно, практически профессиональный характер петровской школы перестал удовлетворять потребности страны. В свое время правительство Петра I смотрело на школу как на средство не только удовлетворения потребностей армии, но и подготовки кадров, необходимых для аппарата управления. Но главное внимание обращалось на решение первой задачи, поскольку война требовала обученных офицеров.
Недостатки узкоприкладной военной школы дали себя чувствовать очень быстро. Уже в 30–40 годы под влиянием требований дворянства пытались улучшить систему образования. В Шляхетском кадетском корпусе военная специальность была соединена с гражданской. В результате произведенных изменений появился тип «разностороннего» учебно-воспитательного учреждения, готовившего детей дворян к военной и гражданской службе. На характер этой школы в 60-е годы значительное влияние оказала французская просветительная философия в лице ее умеренных представителей (Локка, Монтэня, Вольтера, Монтескье).
Однако нужно сказать, что увлечение этой философией продолжалось недолго, ибо как только в России началось крестьянское восстание под руководством Пугачева, а на Западе с приближением французской буржуазной революции просветительная философия становилась все более передовой, феодальная знать России немедленно отвергла ее и решительно повернула к англо-немецкому рационализму. Этот процесс нашел яркое выражение в развитии военной школы и особенно в развитии Сухопутного шляхетского корпуса.
Дореволюционные историки русской общественной мысли и народного образования полагали, что этот процесс изменения зависел от личных взглядов и вкусов Екатерины II, которая в начале своего царствования была якобы горячей сторонницей идей просветительной философии и будто бы стремилась перестроить в духе этих идей всю государственную жизнь России[1162]. Но эти утверждения достаточно убедительно опровергает сама Екатерина в письмах к Салтыкову, в которых она излагает свои действительные намерения: «Черни не должно давать образования, поелику она будет знать столько же, сколько вы да я, то не станет повиноваться нам в той мере, в какой повинуется теперь»[1163]. Запрет же книги Руссо «Эмиль, или о воспитании», как «противной закону, доброму нраву, нам самим и российской нации», в 1763 году, т. е. в самом начале «просветительной деятельности», достаточно ярко характеризует показной либерализм Екатерины.