Неужели Джейсон не замечал ее попыток заменить собою Тони, чтобы позаботиться о Миле и детях… И если она признает, что усилия привлечь Ваймана к суду изводили ее... не говоря уже о риске... то куда, по предположениям ее мужа, ее это приведет? Всего лишь предположение, но она догадывалась, что он был бы намного счастливее, если бы она не цепляла значок и не патрулировала улицы южного Далласа. Подобные мысли приводили Джию в замешательство.

– Я благодарна за твои слова, – начала она, – просто не знаю, к чему меня это приведет.

Джейсон не стал отвечать сразу, и она напряглась, глядя, как он открывает дверцу духовки, внутри которой лежала пара буррито.

– Бекон или сосиски?

– Бекон, – ответила она автоматически.

Левой рукой он взял завернутую в фольгу еду, а затем достал тарелку. Поставив ее завтрак на блестящий черный фарфор, он потянулся к холодильнику, чтобы вынуть из него чашу с ананасами, бананами и мандаринами. Он неустанно удивлял ее знанием об ее предпочтениях, и это не могло не трогать, даже если она была раздражена.

– Положи это на стол, – сказал он, передав ей тарелку и жестом указав на уголок для завтрака.

– Мне нужен ответ.

– Ешь. Мы поговорим.

Джиа знала чертовски хорошо, что споры с ним, когда он решил, что ей необходимо наполнить желудок ни к чему не приведут. Покачав головой, она взяла свой завтрак и плюхнула его на стол, глядя на город. Он жил под облаками, ее принц занимал замок в поднебесье... и она практически привыкла ежедневно делить с ним его королевство.

Неужели она действительно думает остаться? Эта мысль была рискованной, заглушить ее было трудно. Как она сможет сделать это, когда так много людей полагаются на нее? Как ей признаться семье, что все это время она была замужем? И чем по ожиданиям Джейсона, она заполнит свои дни?

Несмотря на все эти преграды, чувство правильности, когда она была с ним, захватило ее и не отпускало.

Разворачивая буррито, Джиа услышала хлопок пробки и повернулась. И, разумеется, он налил в фужер шампанское и добавил немного апельсинового сока.

У нее отвисла челюсть.

– «Мимоза»?

– Это один из любимых напитков моей мамы. – Он пожал плечами. – Я подумал, что тебе могло понравиться.

И он организовал это угощение, потому что думал о ней. Глядя на все это, ей показалось, что он проявлял внимание, баловал ее, хотя и немного чрезмерно. Но он превзошел сам себя в заботе о ней. Как она может злиться на это?

Проклятье, он так озадачивал ее.

Пока она откусывала первый кусочек восхитительно теплого, наполненного яйцами буррито, за которым последовала полная ложка сочного фрукта, Джейсон закончил смешивать напиток и передал ей его прямо в руки. Рядом с ее тарелкой он поставил бутылочку острого соуса.

– Наслаждайся.

– Буду, как только ты расскажешь мне о своем видении моего времяпрепровождения следующий девяти дней. – Или всей остальной жизни.

Она проглотила половину своей «Мимозы», а затем застонала. Это было действительно вкусно.

Джейсон выдвинул стул, рядом с ней и сел. У Джии появилось стойкое ощущение, что он собирался с мыслями и подбирал слова.

– Я надеялся, что ты будешь просто наслаждаться нашим совместным времяпрепровождением, но если тебе непременно необходимо чем-либо заниматься, озвучь идеи и мы их обсудим. Ты хочешь детей когда-нибудь?

Он смены темы у нее закружилась голова.

– Конечно.

Он снова поднялся и начал длинными шагами расхаживать, вдоль стены с окном в северной части кухни. Проницательный и контролирующий, он развернулся, чтобы посмотреть ей в лицо, когда в очередной раз достиг столешницы, где заканчивался пол.

– Я тоже. И хочу их с тобой. Позволь я перейду к делу. Скажи мне, что тебе необходимо, чтобы превратить это в реальность.

Джиа похлопала глазами, не в состоянии вздохнуть в течение целой минуты.

– Ты хочешь, чтобы у нас были дети?

– Да.

Ничто в выражении его лица не говорило ей о его возможных чувствах. Единственное, что она почувствовала это нервозность, намек на беспокойство. Он хотел этого, и вероятно, сильнее, чем хотел, чтобы она знала.

Она постаралась не слишком размякнуть. Если уж на то пошло, кто знает, почему он выбрал ее для продолжения своего рода. Значит, он хотел ее. И дал ей все основания подозревать, что ему не все равно. Но ни одно из этих утверждений не объясняет, почему они должны строить жизнь вместе.

– Я не понимаю. Что мне необходимо, чтобы остаться? Эм... – Она попыталась дать ему связный ответ, но это оказалось сложно с таким абсурдным вопросом.

– Знаешь. – Он нетерпеливо взмахнул руками. – Скажи мне, что мне нужно будет сделать, чтобы ты осталась со мной. Более просторный дом, новая машина, бриллианты, путешествие в Париж... Что бы это ни было, считай, что оно уже сделано.

Он серьезно?

– Во-первых, мне необходима жизнь с меньшим количеством проблем. Мне нужно решить, что делать со своей семьей. Тебе и мне необходимо поработать над нашими разногласиями и найти точки соприкосновения. Другой дом должен быть с безопасными ступенями, которые понадобятся, когда дети начнут ходить. – Она пожала плечами. – Однако покупка машины, драгоценностей или поездка за границу ничем не помогли бы если... это не была взятка, чтобы заставить меня остаться твоей женой и родить тебе детей?

Он рассвирепел.

– Это честный обмен. Я даю тебе то, что хочешь ты, и могу иметь то, что хочу я.

Идея была совершенно неприятной.

– С чего ты взял, что я приму деньги, чтобы стать матерью?

Лицо его стало еще холоднее.

– Ты станешь едва ли не первой подобной женщиной. Некоторые подруги моей матери вписывали в брачный договор определенную сумму за каждую запланированную беременность. Кроме того, поскольку ты приняла мое предложение в обмен на лучшие условия при разводе, я не увидел причин того, что ты не согласишься.

Он ошибался. Неужели, по его опыту именно так и работал брак?

– Нет! Дети это не пункт в контракте. Люди должны заводить их, потому что любят друг друга и желают, чтобы их семья стала больше, и чтобы они могли передать свою любовь следующим поколениям.

Он приподнял свою темную бровь в молчаливом упреке.

– Любовь это... то, чем пользуются некоторые киношные продюсеры и производители поздравительных открыток, чтобы манипулировать нашими эмоциями и поглубже залезть в наши кошельки. Как правило, это похоть, одиночество или желание показать "правильную" жену, держащую тебя под руку. В долгосрочной перспективе, "пока смерть не разлучит нас" сводится к тому, что кто-то слишком сильно привязан к деньгам на своем банковском счете, чтобы быть вовлеченным в грязный развод. Джиа... – Он покачал головой. – Безусловная любовь и вечная преданность соблазнительны, но их не существует.

Каждое слово приводило ее в ужас. Она встала, чтобы посмотреть ему в лицо, ее охватил шок.

– Это не правда. Я вижу их ежедневно. Понятия не имею, где ты набрался своих извращенных идей, но... Если ты действительно чувствуешь подобное, то какого черта женился на мне?

– Я хотел тебя.

– Мы уже переспали, – парировала она. – Тебе не нужно было жениться на мне.

– Я хотел назвать тебя своей. И все еще хочу. Ты заполняешь собой пустоту в моей жизни, о которой я даже не подозревал. Я наслаждаюсь, проводя с тобой время, балуя тебя, трахая. Мне хотелось бы семью, потому что, когда я был ребенком, у меня этого не было. Поэтому мне необходимо знать, что тебе требуется, чтобы это произошло. Озвучь мне цену.

– Твоя любовь, – сдавленно выдавила она.

Он замкнулся.

– Я мог бы солгать, но мне бы не хотелось обижать тебя. Что еще я могу тебе дать?

Джиа почувствовала, что время остановилось. На нее обрушилась боль, начавшись с мертвой точки в груди и подобно болезни быстро распространившись по всему телу.

– Без любви я не смогу остаться.

– И это все? На нашу годовщину ты разведешься со мной и уйдешь только из-за того, что я не говорю тебе пропитанные сиропом слова, в которые не верю?

– Нет. – Она подошла к нему босыми ногами. – Я собираюсь отпустить тебя, чтобы ты мог найти кого-то, в кого влюбишься, чтобы понять, насколько это реально.

Со сдержанным вздохом он сжал кулаки.

– Мне не нужен "кто-то". Я хочу тебя. Я буду обращаться с тобой как с королевой и подарю тебе весь мир. Может этого будет достаточно?

Инстинктивным желанием Джии было отказаться. Если она это сделает, то это будет означать, что она проведет жизнь без Джейсона. Должна ли она отказаться от любимого мужчины ради идеала? Может где-то в глубине души он даже любил ее? Или она придумывает, потому что он владел ее сердцем и будет владеть всегда?

Внезапно, из дальнего угла дома, зазвонил ее телефон. Услышав рингтон, она могла сказать, что звонок исходил от Милы. Неужели что-то произошло с одним из детей?

Послав Джейсону взгляд, молящий о понимании, она бросилась вверх по лестнице за своей сумочкой.

Он нахмурился.

– Кто это?

– Моя невестка, – бросила она через плечо.

Выругавшись сквозь зубы, он прошел за ней в ванную, не спуская глаз. Джиа не заблуждалась в его нетерпении завершить их раннюю дискуссию. Она чувствовала то же самое.

Сегодня был, пожалуй, самый честный разговор. Прежде, чем пожениться она и Джейсон жили сегодняшним днем. В интернете она достаточно прочитала о его воспитании, чтобы понять, что ее было абсолютно иным. Он тоже должен был знать это. С тех пор, как она вернулась к Джейсону, у них было общее пространство, но они в действительности не пытались преодолеть пропасть, развернувшуюся между ними.

Это утро ощущалось, как первый шаг.

Когда раздался четвертый звонок, Джиа выхватила телефон из сумки и нажала на кнопку и прижала девайс к уху:

– Алло?

– Привет, Джи, – поздоровалась Мила. – Извини за беспокойство. У меня вопрос. Куда ты положила страховую карточку ТиДжея?

Ее невестка стала называть Тони младшего его инициалами, потому что не могла произносить имя мужа.