– Потому что больше некому взвалить на себя обязанности. Мне нужно быть сильной.

Это хреново.

– Некому?

Она покраснела и отвернулась.

– После всех этих месяцев подчинение ощущается чем-то чуждым и безответственным. Может, я больше не подхожу для этого.

Джиа все еще верила, что не может отпустить себя позаботиться о своих нуждах, потому что месяцами была с головой погружена в заботу обо всех остальных. Она ошибалась. И его все еще грела мысль о том, чтобы отшлепать ее за то, что она не дает взять на себя ни одну из своих нош. Споры, конечно же, никуда его не приведут. Ему нужно просто показать ей.

Джейсон прижался поцелуем к ее лбу, губам, а затем отступил.

– Раздевайся.

– Что? – Она посмотрела на него так, словно он сошел с ума.

– У тебя проблемы с выслушиванием моих команд?

– Нет, я просто...

– Слишком много думаешь обо всем. Я отдал тебе простой приказ. – Она не вспомнит сколько удовлетворения принесет ей капитуляция, пока он не обеспечит ей этот опыт вновь. Случившись, это сблизит их. – Я жду, что ты повинуешься. В глубине души тебе этого хочется.

Джиа замялась, ее темные глаза изучали его лицо, словно в поисках ответа.

– Что, если кто-нибудь войдет?

– Оставь это мне. – Он улыбнулся, закрыл дверь гардеробной, запирая их наедине.

Еще немного поколебавшись, она кивнула и потянулась к блузке, дрожащие пальцы заработали над пуговицами.

Джейсон знал, что Джиа оставалась офицером полиции, которая, если ее поймают, столкнется с порицанием за нарушение закона. Это беспокоило ее раньше. Примерив роль родителя для своих племянника и племянницы, она станет волноваться еще больше. Однако она все еще доверяла ему в достаточной степени, чтобы снять тонкую рубашку, прикрывавшую ее красивую грудь и дать ей соскользнуть на пол.

Он начал ослаблять свои собственные проклятые пуговицы, глядя на то, как она возится и поясом своей юбки и колеблется. Джиа должна была справиться с этим в своей голове. В ней всегда была жилка эксгибиционистки, однако она сейчас боролась с тем, чтобы уйти в этом далеко от уединения спальни.

– Сними юбку. ТЫ ведь не ослушалась меня и не надела трусики, верно?

– Нет. – Дыхание Джии было сбивчивым и возбужденным, именно таким, какое он любил.

– Хорошо. – Од дождался, пока он стянет юбку на бедра и выступит из нее, держа ее перед собой словно щит. – Передай ее мне.

Она нервно сглотнула, постояла, и наконец, передала ему юбку. Возможно, он бы смягчился и сжалился над ней, если бы ее соски не выпирали сквозь тонкую ткань бюстгальтера, и она уже не выглядела мокрой.

Будь все проклято, он не мог дождаться, когда дотронется до нее. Может это прозвучит банально, но каждый раз, когда он изучал тело Джии, он находил какую–то новую ценность, еще один способ насладиться ею.

Сейчас же, он отодвигает ее зону комфорта, повесив юбку поверх двери позади себя, вне пределов ее досягаемости.

– Теперь бюстгальтер.

Ее пальцы согнулись, словно она хотела сжать кулаки. Она сжала губы. Джейсон видел, как яростно бился у нее на шее пульс. Жена собиралась уступить ему и при этой мысли, он сходил с ума от нетерпения. Огонь разливался по венам, наполнял член. Он боролся с желанием схватить ее, сорвать белье и насаживать на свою жесткую длину, пока она не примет каждый сантиметр. Вместо этого, он щелкнул пальцами, давая ей знать, что скудное терпение уступило место ожиданию.

Она прерывисто вздохнула.

– Джейсон...

– Твое стоп-словно все еще "развод". Это твой единственный выход. Если ты не хочешь им воспользоваться, то отдай мне бюстгальтер. Если ты заставишь меня ждать дольше, то я отшлепаю тебя прямо здесь и сейчас. И мне будет плевать на то, кто нас услышит.

Ее глаза округлились. Джиа поверила. Хорошо, потому что каждое слово было правдой.

Он вновь протянул руку.

– У тебя три секунды.

– Ты давишь.

А она тянула время.

– Это и делает Дом. – Он пошевелил пальцами.

Слегка вздрогнув, она потянулась за спину и стянула бюстгальтер, затем отдала ему. Джейсон едва взглянул на него. Он был слишком сосредоточен на ее грудях, на их природной тяжести, пышности и красоте. Соски стояли прямо и так красиво припухли. Он начал все это, чтобы напомнить ей какую она чувствовала радость, когда отдавала покорность в его руки. Однако он не мог игнорировать, насколько потрясающе она выглядела.

Не отводя от нее взгляда, он забросил лифчик поверх юбки.

– Подойди ближе. Обхватил ладонями грудь и преподнеси мне соски.

После его слов она захныкала, однако выполнила его команду, обхватила ладонями тяжесть окружностей и приподняла их ровно настолько, чтобы приподнять их твердые вершинки выше.

Джейсон смотрел на ее отражение в зеркале. Они показывали ему ее тело со всех углов, и он решил, что установит одно рядом с ванной, чтобы с удовольствием наблюдать, как она выходит из воды, от кожи идет пар и по ней стекают капли.

Расположившись на обычном черном, хромированном кресле, пристально смотрел, как Джиа медленно подходит ближе. Голодный, готовый, он до боли хотел положить свои руки ей на бедра и притянуть ее так близко, чтобы можно было попробовать. Вместо этого, он ждал. С каждым проделанным шагом, она должна была вспомнить о своем мужестве, а покопавшись еще глубже, найти свою покорность.

Наконец, их колени соприкоснулись, и он перевел взгляд с сосков на лицо. Она нервно облизала губы. Улыбнувшись, он просканировал взглядом всю ее. Плоский живот Джии затрепетал. Она выглядела еще более влажной, чем когда он смотрел в последний раз.

Прекрасно.

– Раздвинь ноги.

Ее правая нога отодвинулась на несколько сантиметров, и она все еще удерживала руками свои груди. Господи, какое великолепное зрелище. Возбужденная, предлагающая себя, такая сочная и распутная...

– Шире. Оседлай мои ноги, – сказал он, спускаясь вниз в кресле и наслаждаясь видом.

Джиа нахмурилась, темные брови образовали хмурую складку. Она окинула взглядом его бедро и шагнула вперед, Внутренняя часть ее бедра, коснулась его твердости. Она неловко придвинулась ближе, и раздвигала ноги до тех пор, пока не оседлала его колени.

Все ее восхитительные части были на виду перед ним. Она может и выглядела колеблющейся, но он знал, что ее желание и необходимость подчиняться преодолеют осторожность. Затаив дыхание, она стояла, глядя на него сверху вниз, и во взгляде горела жажда.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, – мягко потребовал он.

– Что ты заставляешь меня до боли хотеть тебя, когда мне этого делать не следует.

Он приласкал ее бедро, провел пальцами по задней стороне ноги и вверх, пока не обхватил ягодицу.

– Почему тебе не следует желать своего мужа? Нас не осудят.

– Ты не любишь меня.

Джейсон притянул ее к себе на колени, ее бедра плотно прижались к его, прежде чем он ухватил ее подбородок.

– Я поставлю твои нужды выше своих и буду заботиться о тебе до скончания времен. Я никогда не допущу, чтобы ты голодала, страдала или беспокоилась. Я буду нести твое бремя, стану отцом твоих детей и буду держать тебя за руку. Ни один мужчина никогда не даст тебе большего.

И сейчас он не хотел, чтобы эта тема продолжала мешать им. Он предпочел бы заменить ее мысли удовольствием.

Обхватив в колыбель ладоней ее лицо, он придвинул ее к себе. Ее губы были смяты его губами. Джиа всхлипнула, просто открывшись для него. Джейсон воспользовался этим, чтобы скользнуть внутрь и заклеймить ее опустошающим поцелуем.

Стремясь лишить ее дыхания, он еще глубже приласкал шелковистый рай ее рта. Он ощутил вкус ирисок, что она ела перед тем, как они приехали в торговый центр. Мускусный аромат ее смазки повис в воздухе между ними. В его мыслях эти два вкуса смешались в чувственный коктейль, от которого у него голова пошла кругом.

Джейсон придвинул ее ближе. Блять, он должен проникнуть в нее как можно скорее.

Но вначале он должен удовлетворить ее. Джии необходимо подчинение, нужно вытянуть из нее ее покорную часть и отдать ему, чтобы он мог дать ей почувствовать себя в безопасности. Так она станет цельной. А у них образуется крепкая связь.

Разорвав поцелуй, он помог ей встать на ноги. Он наклонился, чтобы дотянуться до юбки, которую принес продавец-консультант на примерку, и дернул пояс с тонких петель.

– Развернись.

Она закрыла глаза, словно бы ей нужно было подготовиться или найти в себе мужество, но сделала именно то, что он сказал.

– Оставь ноги раздвинутыми и дай мне руки.

Джиа посмотрела на них в отражении зеркала, взгляд ее скакал между нею, полностью выставленной на обозрения и его лицом, пытаясь прочитать его. Он оставался нарочито невозмутимым. Когда она уступала и радовала их обоих, он убеждался, что она чувствует его одобрение.

Наконец, она снова широко расставила ноги и протянула руки за узкую спину. С жадным ликованием, он схватил их и обмотал широкий тканевый пояс вокруг ее запястий, достаточно свободно, чтобы циркулировала кровь, но и достаточно плотно, чтобы продолжать управлять ею.

Вновь взяв ее за бедра, он повернул Джию лицом к себе.

– Красиво. Мне всегда нравилось, когда ты была связана и беспомощна. А теперь будь хорошей девочкой и отсоси мне.

У нее перехватило дыхание, и она бросила взгляд на дверь гардеробной. У них было как минимум пятнадцать минут, пока кто–либо прервет их.

– Сосредоточься на мне, – резко сказал он, расстегивая ремень и высвобождая пуговицу. С негромким звуком молния расстегнулась.

Дыхание Джии ускорилось. Она кусала губы, пока ее затопляла нервозность, однако кожа ее раскраснелась, а соски выглядели тверже, чем когда-либо. Страх быть пойманными был для нее частью игры. Это пугало, но не настолько, чтобы прекратить играть.

– Да, мастер.

Слова вырвались изо рта, как машинальный ответ, который она давала ему тысячи раз, когда они играли в «Доминионе». Ему всегда нравилось слышать ее дрожащий, тихий голос, соглашающийся с любым его грязным требованием. Однако сейчас он означал намного больше. Планировали ли Джиа или нет, но она пропустила его сквозь свои стены, позволила вернуться в душу, доверилась ему.