— Ишь, какой нетерпеливый, — добродушно усмехнулся Пётр. — Что, всем посмотреть хочется? — поддразнил он.

— Конечно всем, — нетерпеливо глянула на него Светланка. — Давай поскорее. Вам-то хорошо, вы никуда не торопитесь, а меня в любой момент вызвать могут. Я хотя бы по-быстрому копию сниму, буду у себя изучать.

— Тогда смотрите, — согласился Пётр.

Он подбросил в воздух шарик, выданный ему Авророй, тот быстро увеличился в диаметре до двух метров и начал медленно вращаться, давая возможность всем присутствующим изучить его со всех сторон.

— Ого, — восхищённо вздохнул Макар, — я насчитал семь материков, есть, где развернуться. Папочка, — внезапно воскликнул он, напряжённо глядя на глобус, — останови-ка его ненадолго.

Глобус послушно замер, чуть покачиваясь.

— Посмотрите на этот материк в экваториальной зоне, — предложил Макар.

Все начали внимательно рассматривать материк у экватора.

— Как интересно! — воскликнула Даша Измайлова. — Если подойти к берегам, то и высаживаться не захочешь, даже не подумаешь, как замечательно ближе к центру.

Действительно, от берега моря весь материк был окружён сплошной пустыней шириной от 50 до 100 км. Зато в центре находилась просто райская земля: реки, озёра, рощи плодоносящих деревьев, зелёные травы саванны.

— Папочка, — снова обратился к отцу Макар, — помнишь разговор с дедушкой на каникулах? Он говорил, что дети голодают и умирают во многих странах Африки. А если мы дедушке поможем? Найдём домовых, заберём вместе с ними как можно больше детишек и перенесём их в этот рай? Дедушка потом сам продолжит, надо только помочь ему на первых порах.

— А что, — оживился Пётр, — хорошая идея. Вера, — повернулся он к Вере Ивановне, — я тебе ведь до первого апреля пока не нужен? Мы с Макаром тогда в Африке поработаем, пока у него каникулы.

— До первого апреля, пока мы детдомом не займёмся, у тебя действительно свободное время, — согласилась Вера Ивановна. — Я вообще-то планировала, что ты в детдоме начальником охраны будешь, но раз тебе в основном с Авророй контактировать, то мне Марат начальника охраны в городе найдёт, среди простых людей, а ты в детдоме пока воспитателем побудешь. Так что давайте, товарищи Силины, спасайте народ Африки.

— Дядя Петя, а мне тоже можно с вами в Африку? — спросила Даша. — Моя ведь помощь лишней не будет?

— Давай и ты с нами, если мама не возражает, — согласился Пётр.

— Не возражаю, — вздохнула Юля. — Если понадобится, и меня можешь привлечь, я на этой неделе тоже свободна.

— Только завхозу руку поправь, — напомнил Марат, — и можешь в Африку отправляться.

*

25 марта директор детдома решил перед обедом поработать с документами, проверить поступления денег на счета детдома. А то некоторые фермеры, заполучив почти дармовую рабочую силу, не торопились расплачиваться, затягивая с перечислением денег. За этим Шумов следил строго, сразу принимая меры. Не платишь — не получаешь работников.

Но в этот раз работать ему помешали. Он только разместился за своим рабочим столом, с удовольствием окинув взглядом шикарную обстановку недавно отделанного кабинета, как в дверь заглянула напуганная секретарша.

— Борис Викторович, там из Москвы, новый директор…

— Какой директор? — недовольно взглянул он на секретаршу, — я занят.

— Придётся пока отложить занятие, — послышался мягкий, но уверенный женский голос, и в кабинет, отодвинув секретаршу, вошла молодая женщина в деловом костюме. — Дело в том, что с 1 апреля я назначена новым директором этого детского дома. Меня зовут Вера Ивановна Суворова. Вот назначение, прошу ознакомиться.

И она подала ему лист бумаги. Шумов оцепенел от неожиданности.

"Этого не может быть", — лихорадочно метались его мысли. — "Это же крах всего". Но почти сразу возникла решимость бороться.

"Ничего у тебя не выйдет, дамочка", — подумал он. — "Так просто я не сдамся. Мы ещё поборемся".

И он со злостью и вызовом посмотрел на стоящую перед ним женщину.

— Я ещё выясню, кто Вас назначил и почему, — грубо сказал Шумов. — Я не собираюсь увольняться, Вы это учтите.

— Учту, — спокойно согласилась Вера Ивановна. — А пока я бы хотела пройти по территории детдома, ознакомиться с обстановкой. Я уже в курсе, что дети все вывезены, чтобы батрачить на окрестных фермах. К сожалению, до 1 апреля я не могу вмешиваться в Ваши распоряжения, иначе вернула бы детей немедленно, — откровенно сказала она.

"Значит, не всё ещё потеряно", — воодушевился Шумов. — "Если она до 1 апреля не может здесь командовать, у меня ещё есть время всё наладить".

И он принуждённо улыбнулся "узурпаторше".

— Осмотритесь, как Вы хотели, — согласился он. — Сопровождать Вас не могу, дел много, а когда будете уходить, не сочтите за труд зайти, сообщить свои замечания. Глядишь, что и подскажете. На свежий взгляд легче заметить наши упущения, а мы будем благодарны за подсказку.

Когда Вера Ивановна вышла из кабинета, Шумов выждал ещё пару минут и вызвал секретаршу. Та испуганно заглянула в кабинет.

— Да не дрожи ты так, — раздражённо заметил Шумов. — Не катастрофа ещё. Соедини меня с Москвой, звони Семёну Михалычу.

Он снова попытался вникнуть в платёжные документы, но тревога всё-таки не давала успокоиться. Через десять минут раздался звонок междугородной, и он с облегчением услышал голос приятеля:

— Ну, что там у тебя, Борис, чего трезвонишь?

— Да ЧП у нас, Семён, — Шумов постарался откликнуться в таком же тоне. — Явилась ко мне сейчас какая-то мадам, принесла бумагу, что с 1 апреля она назначена директором моего детского дома. Некая Суворова Вера Ивановна. И что мне прикажешь делать?

— Прикажу воспринять это как первоапрельскую шутку, — хохотнул его собеседник. — Не дрейфь, приятель, на 1 апреля обеспечу тебе отмену этого назначения. Я уже с новым президентом о тебе говорил, хвалил, естественно. Да, кстати, в мае в командировку в ваши края нагряну. Ты уж придержи для меня ту строптивую малышку, с которой ты меня прошлый раз познакомил. Лады? — и приятель отключился.

Успокоенный Шумов вернулся к изучению платёжных документов.

*

Тем временем Вера Ивановна поднялась на 4-й этаж, решив познакомиться со всеми помещениями, просматривая их сверху вниз. Вчера вечером она изучила те данные, что собрал Марат. Большое четырёхэтажное здание директор разделил ровно пополам, поставив перегородки в коридорах всех этажей. Фасадная часть сдавалась в аренду различным офисам и магазинам, спальни располагались в той половине, где окна выходили во двор. Все комнаты выглядели одинаково: двухъярусные железные кровати с серым застиранным бельём с правой стороны, слева обшарпанные столы и по 2 шкафа.

Было понятно, что на 4-м этаже жили девочки. На одном конце коридора было три двери для 5-й — 7-й групп, дальше коридор был перекрыт решёткой, а с другой стороны сначала от лестницы шли тоже три спальни для 8-й — 11-й групп (девочки 10-й и 11-й групп жили вместе, их было меньше). Зато в центре находились две крепкие двери, за которыми обстановка поражала пошлой роскошью: ковры, мягкие диваны, телевизоры со встроенными дивидишниками и прочие атрибуты, напоминавшие показываемые по телевизору номера в публичных домах. От эманаций, воспринимаемых в этих комнатах, Веру Ивановну передёрнуло, и она поспешила очистить духовную атмосферу помещений.

На третьем этаже в таком же порядке располагались комнаты мальчиков, только не было перегораживающей решётки в коридоре, а на месте "комнат отдыха", как цинично именовал их директор, здесь размещались медпункт и изолятор с карцером.

На втором этаже с одной стороны было 4 комнаты для младших девочек, а с другой — для мальчиков, и между ними комната для дежурных воспитателей. На всех этажах по обеим торцевым стенам находились туалеты и умывальные. Дверей там не было, поэтому запах из туалетов разносился по всему коридору.

В комнатах было пусто, только в коридорах и туалетных комнатах суетились маленькие серые тени. Ребятишки от 8 до 13 лет в замызганной одежонке старательно занимались уборкой. За ними присматривал наголо бритый тип лет 45 — 50 с неприятным выражением лица. Обвисшие щёки придавали ему большое сходство с уродливым бульдогом. И там же находилась неопрятная женщина лет 50, бесцветная и с тупым выражением лица, наполненного злобой по отношению к детям.

На первом этаже спален не было, только большой актовый зал, канцелярия, бухгалтерия, приёмная перед кабинетом директора, ещё какие-то помещения. Вера Ивановна вышла из здания и вдохнула свежий прохладный воздух. За спиной послышался насмешливый голос Шумова:

— Ну что, ознакомились?

— Только здание посмотрела, — повернулась к нему Вера Ивановна. — Не покажете остальное? Насколько мне известно, весь этот квартал по документам принадлежит детскому дому?

— Принадлежит, — согласился директор. — Только ведь нам тоже надо как-то выживать, на одно финансирование от государства не создашь детям необходимых условий.

Вера Ивановна сдержалась. Зачем говорить ему то, что он и так отлично знает?

"Ничего", — подумала она, — "ещё неделю потерпеть, а дальше всё будет в моей власти. И ты, гад, за всё ответишь, и дети освободятся. Потерпите, милые", — послала она мысленную просьбу воспитанникам детдома. — "Через неделю у вас начнётся совсем другая жизнь".

Тем временем Шумов прошёл с ней в большую двухэтажную пристройку, в которую с первого этажа главного корпуса вёл переход.

— Здесь у нас внизу кухня и столовая, — пояснил он, — а наверху склады и небольшая гостиница.

— А гостиница вам зачем? — удивилась Вера Ивановна.

— Порекомендовали обустроить для инспекторов и проверяющих, — злорадно сообщил Шумов. — Зимой обычно пустует.

"Как же, пустует", — Вера Ивановна вспомнила, что сообщалось об этой гостинице на флэшке Марата. — "Публичный дом у тебя здесь".