Глава 1

Глава 1

Где—то в Мексике

Прошло девять лет с тех пор, как я видела здесь последнего американца. Девять лет. Я начинаю думать, что Хавьер убил их всех.

— Кто он?— моя единственная подруга Лидия, спросив, стремиться хорошо рассмотреть. — Откуда ты знаешь, что он американец?

Я прижимаю указательный палец к своим губам, и Лидия говорит тише, мы обе прекрасно знаем, что Хавьер и его ужасная сестра могут услышать нас и наказать за подслушивание. Всегда подозрительны. Всегда и все ожидают с опаской и оружием. Такова жизнь, наполненная наркотиками, убийствами и торговлей людьми.

Всматриваясь в дверную щель, я сосредотачиваюсь на худощавом бледном мужчине, который смотрит так, что может показаться, будто он родился с неспособностью улыбаться.

— Я не знаю, — шепчу я нежно. — Я могу просто сказать.

Лидия косит глаза, как будто это может помочь ей лучше слышать. Я чувствую тепло от её дыхания, от которого в горле теплеет, когда она прижимается сильнее ко мне. Мы следим за мужчиной в тени малюсенькой комнаты, которую мы делим с тех пор, как они привезли её сюда год назад. Одна дверь. Одно окно. Одна кровать. Четыре тусклые стены и книжная полка с несколькими книгами на английском, которые я прочитала больше раз, чем могу сосчитать. Но мы не взаперти и никогда не были. Хавьер знает, что если бы мы даже попытались сбежать, то не ушли бы далеко. Я даже не знаю, где именно в Мексике я нахожусь. Но я знаю, что как бы то ни было для молодой женщины вроде меня тяжело найти путь обратно в США одной. Во второй раз выхожу из этой двери, спускаюсь вниз по пыльной дороге, в темноте и одиночестве, и во второй раз я выбираю суицид, как свой путь.

Американец, одетый в черное длинное пальто поверх черной одежды, сидит на деревянном стуле в гостиной, его осанка ровная, а его взгляд умело следит за каждым движением в комнате. Но, кажется, никто, кроме меня, не заметил этого. Что-то мне подсказывает, что, несмотря на то, что я и Лидия полностью скрылись в нашем номере в темном коридоре, который едва позволяет нам увидеть гостиную, этот человек знает, что мы наблюдаем.

Он знает всё, что творится рядом с ним: один из людей Хавьера стоит в тени противоположного холла со своим пистолетом, спрятанный, но наготове. Шесть человек стоят в ожидании снаружи на крыльце. Двое мужчин прямо позади него приклеены к автоматам в своих руках.

Эти двое следили за американцем, но, думаю, американец, хотя и не стоит перед ними, понимает о них больше, чем они считают. Также есть более очевидные люди в комнате: Хавьер, опасный мексиканский наркобарон, который сидит прямо перед американцем.

Улыбающийся, самоуверенный и совершенно бесстрашный. Еще здесь находится сестра Хавьера, одетая в обычное черное платье, настолько короткое, что ей даже не нужно наклоняться, чтобы каждый, кто находится в комнате, увидел, что на ней нет трусов. Она хочет американца. На самом деле, она хочет любого, кто сможет ее отыметь. Но этот американец... это что-то большее, чем просто желание, когда она приходит к нему. И американец также знает это.

— Я согласился встретиться с вами, только потому, — говорит американец на испанском, — что был уверен, вы не потратите мое время впустую.

Он бросает взгляд на сестру Хавьера. Она облизывает губы. Американец остался невозмутимым.

— Я буду вести дела только с вами. Избавьтесь от шлюхи или нам больше не о чем разговаривать. Равнодушное выражение не сходило с его лица ни на минуту.

Сестра Хавьера Изель выглядит так, как будто ей дали пощечину. Она начала говорить, но Хавьер остановил ее своим взглядом и резким движением головы указал ей на выход. Она сделала, как ей было сказано, но как всегда это сопровождалось длинной чередой ругательств, которые не стихли, пока она не дошла до парадной двери.

Хавьер ухмыльнулся американцу и поднес чашку с кофе к губам. Он сделал маленький глоток и сказал:

— Мое предложение — три миллиона, американец.

Он поставил чашку на стол, который разделял их и откинулся на кресле, закинув ногу на ногу. — Правильно ли я понимаю, что ваше предложение было два миллиона?

Хавьер сдвинул подбородок в сторону, всматриваясь в американца и пытаясь угадать его реакцию на столь щедрое предложение.

Американец не отвечает.

— Я до сих пор не могу понять, как ты можешь разобрать то, о чем они говорят, — Лидия тихо шепчет.

Я пытаюсь утихомирить ее, чтобы я смогла услышать все, о чем говорит Хавьер и американец, но я не могу.

—Поживи так же долго, как и я среди испанцев, и ты научишься понимать их. — Сказала я, не спуская с них глаз. — Со временем ты выучишь язык так же хорошо, как и я.

Я чувствую, как Лидия напрягается. Она хочет вернуться домой также сильно, как и я, когда меня привезли сюда в 14 лет. Но она знает также хорошо, как и я, что она останется здесь навсегда и осознание жестокой реальности заставляет ее притихнуть.

— Такой человек, как вы, предлагает больше обычной расценки только по одной причине — держать меня под контролем, — произносит американец. Он выдыхает в раздражении и откидывается на стуле, его руки соскальзывают с колен. — Либо так, либо вы загнаны в угол, а это наводит на мысль, что жертва, которую вы хотите заказать мне, готова заплатить больше за то, чтобы я убил вас.

Самоуверенная ухмылка Хавьера сползает с лица. Он с трудом сглатывает и неуклюже выпрямляет спину, но пытается сохранить некоторую уверенность в этой ситуации. Он понятия не имеет, не поэтому ли сейчас американец здесь.

— Причины моего поступка не столь важны, — говорит Хавьер.

Он делает еще один глубокий глоток из кружки, чтобы скрыть свой дискомфорт.

— Ты прав, — спокойно говорит американец. — Важно лишь то, что ты скажешь Гильермо опустить вниз пистолет, направленный на меня, и, если он это не сделает через три секунды, то он будет мертв.

Хавьер и один из мужчин, стоящих за американцем закрывают глаза. Но три секунды пролетают слишком быстро, и я слышу звук выстрела и хлопок! Брызги крови попадают на другого мужчину, стоящего рядом с ним. «Гильермо» падает замертво. Кажется, никто, даже я, не знают, как американец умудрился выстрелить. Он даже не шевельнулся. Мужчина, стоящий рядом с убитым, замирает на месте, его черные глаза широко распахнуты под жирными черными волосами. Хавьер поджимает губы и снова сглатывает, ему с трудом удается скрыть свою нервозность. Его люди численно превосходят американца, но ясно, что Хавьер не хочет убивать его. Не сейчас. Он поднимает руку ладонью вверх, приказывая остальным опустить оружие.

Американец вытащил руку из внутреннего кармана и положил пистолет на колено, чтобы все его видели. Его пальцы находиться на спусковом крючке. Хавьер бросает взгляд вниз, нервно поглядывая на ружье один раз.

Лидия вонзает свои ногти мне в ребра. Я осторожно дотягиваюсь и убираю ее руки, чувствуя, как ее тело расслабляется только сейчас, когда она осознает свои действия. Она часто дышит. Я обхватываю ее плечи своей рукой и прижимаю к своей груди. Она не привыкла видеть, как умирают люди. Пока еще нет. Но когда-нибудь привыкнет. Положив руку ей на голову, я прижимаюсь губами к ее волосам, чтобы успокоить ее.

Сделав знак двумя пальцами, Хавьер приказывает: “Приберите тут”, — другому человеку с оружием, стоящему за американцем. Тот, кажется, рад выполнить указание, не желая разделить участь своего товарища. Присутствующие в комнате во все глаза следят за американцем. Не то чтобы они не следили раньше, но сейчас они стали намного внимательнее и настороженнее.

— Вы убедили меня,— произносит Хавьер

— Я не пытался вас убедить, — поправляет его американец.

Хавьер кивает в знак согласия.

— Три миллиона американских долларов, — Хавьер говорит. — Вы принимаете мое предложение?

Очевидно, что американец не только сбил с Хавеьера спесь. Может, Хавьер и не побежит в страхе и не забьется в угол, но ясно, что его поставили на место. А это не так просто сделать. Я волнуюсь, что Хавьер сможет отомстить, пока у него есть возможность. Это беспокоит меня, потому что мне нужен этот американец, чтобы выбраться отсюда.

— Что они говорят?— спрашивает Лидия, разочарованная тем, что пройдет много времени, прежде чем она сможет понимать все, о чем они разговаривают здесь.

Я не отвечаю, но я сжимаю ее плечо, как бы говоря, чтобы она заткнулась.

— Три с половиной - это моя цена,— говорит американец.

Лицо Хавьера тускнеет и, что-то мне подсказывает, что, если было бы возможно, то с его ноздрей пошел бы пар. Он не привык, что ему перечат.

— Но вы сказали...

— Цены пошли вверх,— говорит американец, мягко постукивая пистолетом по его черным брюкам. Это все, что он сказал, в качестве объяснения и большего не надо. Кажется, Хавьер и так уже согласен.

Хавьер кивает.

— Да. Да. Три с половиной миллиона. Вы можете это сделать в течение одной недели?

Американец встает, его длинное черное пальто ниспадает вдоль тела. Он высокий, устрашающего вида мужчина. Его короткие волосы темно-русого цвета, стриженные под ноль сзади и чуть длиннее наверху, имеют взъерошенный вид.

Я тащу Лидию прочь от двери и закрываю ее.

— Что ты делаешь?— спрашивает она, в то время как я кидаюсь к покосившемуся комоду, в котором хранятся наши с ней вещи.

— Мы уходим,— я говорю и одновременно, засовываю все, что попадается вовнутрь наволочки. — Бери свои туфли.

— Что?

— Лидия, у нас нет на это времени. Просто возьми свои туфли. Мы может уйти отсюда вместе с американцем.

Я заполняю наволочку наполовину и бросаюсь на помощь к ней, так как она не совсем понимает что происходит. Я хватаю ее за руку и толкаю на кровать.

— Я помогу тебе,— я говорю и встаю на колени перед ней и начинаю засовывать ее ногу в туфлю.

Но она останавливает меня.

— Нет... Сэрай, я не могу уйти.

Я тяжело вздыхаю. У нас нет времени на это, но мне нужно убедить ее уйти со мной. Я смотрю ей в глаза.