В донецких степях довольно часто и, как правило, внезапно задували сильные, порывистые ветры. Это заставило нас скрупулезно изучить движение воздушных масс и размещать самолеты на стоянках, строго сообразуясь с полученными данными. Мы также усилили крепление машин. Мне тогда невольно вспомнилось чрезвычайное происшествие, имевшее место в тридцатых годах в Ростовской тяжелой авиабригаде. Внезапно налетевший ураганный ветер сорвал с креплений бомбардировщики ТБ-1 и поднял их в воздух. Некоторые машины тут же упали на землю, а остальные, увлекаемые мощным потоком, начали парить. Прибежавшие по тревоге летчики, техники и красноармейцы охраны с удивлением следили за полетом грузных машин, делавших такие замысловатые эволюции, словно в кабинах их сидели опытные летчики. Еще больше нас поразило то, что отдельные самолеты потом были найдены целыми и невредимыми. Ураган нанес бригаде большой урон. Учитывая уроки давнего происшествия, мы теперь усилили крепление самолетов: в дополнение к применяемым штопорам врыли в землю так называемые мертвяки.

Предусматривалась и еще одна предосторожность: при резком усилении ветра объявлялась тревога. Люди быстро являлись на аэродром и руками удерживали машины, которые распределялись между ними заранее. Перелетая на новые аэродромы, мы размещали самолеты с учетом местной «розы ветров», то есть таким образом, чтобы набегавший на них поток воздуха не создавал на крыльях подъемную силу. Такая предосторожность помогала нам сберегать материальную часть от возможных стихийных опасностей.

В битве за Донбасс 17-я воздушная армия действовала в исключительно сложных условиях. Применяя тактику «выжженной земли», гитлеровцы уничтожали все на своем пути. Они выводили из строя не только стационарные аэродромы, но и временные взлетно-посадочные площадки. Но, несмотря на эти трудности, наши авиационные соединения перебазировались на новые места всегда своевременно, не отставали от наступающих наземных войск, действовали с неослабевающей активностью.

О том, насколько успешно авиаторы выполняли поставленные перед ними задачи, убедительно свидетельствуют цифры, приведенные в книге «Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Там, в частности, говорится: «За подготовительный период… и в ходе операции 17-я воздушная армия в августе совершила 16 188 самолето-вылетов»[19].

Героическая Красная Армия настойчиво продвигалась вперед. Она освободила от гитлеровских захватчиков шахтерскую столицу Сталино (ныне Донецк), Макеевку, Константиновку, Славянск, Артемовск. Название каждого из этих городов живо напоминало нам о легендарной трудовой славе Донбасса, о выдающихся рекордах героев труда.

Мы проходили по опустошенной земле. Вместо прежних гигантов индустрии над пепелищами торчали обугленные коробки полуразрушенных зданий. Тяжко было глядеть на следы, оставленные гитлеровскими погромщиками. Казалось, никогда не возродится былая слава «всесоюзной кочегарки».

Наша мудрая ленинская партия заботилась не только о разгроме врага, но и о восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Вслед за передовыми подразделениями в освобожденные населенные пункты вступали оперативные группы, которые энергично брались за созидательный труд, за возрождение жизни на израненной земле. Инженеры и хозяйственники, словно заботливые врачи, осматривали поваленные домны и мартены, разрушенные шахты и заводы.

Так претворялось в жизнь Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 21 августа 1943 года «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». Особое внимание партия и правительство уделяли возрождению «всесоюзной кочегарки». Над Донбассом взял шефство ленинский комсомол. Помогали ему шахтеры Подмосковья, Кузбасса, металлурги Урала, словом, вся страна.

Развивая наступление, войска Юго-Западного фронта овладели Павлоградом.

В конце сентября на участке между Днепропетровском и Запорожьем они вышли к Днепру и начали с ходу его форсировать.

Враг упорно сопротивлялся. Особенно сильные бои разгорелись на запорожском плацдарме, где противник опирался на заранее подготавленные, хорошо оснащенные огневыми средствами оборонительные рубежи.

Помню, при мне генералу В. А. Судец доставили свежие данные воздушной разведки. Рассматривая с помощью лупы еще не просохшие снимки, он задумчиво сказал:

— Да, здорово немцы окопались. Один только Днепрогэс опоясан тремя оборонительными рубежами. А сколько укреплений на подступах к Запорожью и внутри города! Нелегко будет его брать, а надо. Очень надо!

На рассвете 10 октября в наши авиачасти поступила листовка. Военный совет Юго-Западного фронта обращался ко всем воинам с пламенным призывом освободить Запорожье (важный индустриальный центр на Днепре), ликвидировать запорожский плацдарм врага и развернуть бои за освобождение Правобережной Украины.

Сражения на земле и в воздухе разгорелись с новой силой. Особенно часто воздушные поединки возникали над днепровскими переправами. Гитлеровская авиация действовала, как правило, большими группами по 30–50 самолетов. Но наши истребители не давали ей возможности наносить массированные удары. Они встречали «юнкерсов» на дальних подступах и дерзкими атаками рассеивали их. Вражеские бомбардировщики поспешно освобождались от смертоносного груза и поворачивали назад.

Своевременно перелетая на передовые аэродромы, соединения 17-й воздушной армии действовали бесперебойно, оказывали постоянную и действенную поддержку своим наземным войскам. Мы стали смелее маневрировать и ремонтными органами, размещая их в непосредственной близости от линии фронта. Риск этот оправдывался с лихвой. Поврежденные машины возвращались в строй намного быстрее обычного.

Наступление на запорожском направлении, как я уже говорил выше, началось утром 10 октября 1943 года. Однако первые бои, несмотря на их ожесточенность, желаемых результатов не принесли. Проанализировав опыт трехдневного сражения, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал армии Р. Я. Малиновский решил штурмовать Запорожье ночью 14 октября. В эту ночь части и соединения 17-й воздушной армии должны были наносить бомбовые удары по вражеским переправам, расположенным непосредственно перед городом, и обеспечить тем самым успешное продвижение своих войск.

Погода благоприятствовала действиям наших летчиков. Небо было чистое, ярко светила луна. Это облегчало не только работу техников, готовивших материальную часть. Такие условия позволяли и штурманам быстрее находить нужные цели.

Всех нас особенно волновал один вопрос: удастся ли спасти от разрушения Днепрогэс. Со стороны Запорожья время от времени доносились сильные взрывы. Видимо, специальные команды эсэсовцев уничтожали промышленные предприятия города и дома мирных жителей. Предчувствуя это, советские бойцы с яростью шли на штурм, чтобы не дать гитлеровским головорезам полностью выполнить свои черные замыслы. Разведка донесла, что основные сооружения ГЭС уже взорваны. Однако плотина была пока цела, хотя под основание ее фашисты заложили большое количество тола и крупнокалиберных авиабомб. Минировали они и все турбины. Чтобы все это взлетело на воздух, им достаточно было включить рубильник.

Требовалось как можно быстрее найти провода, соединяющие рубильник со взрывными устройствами. Но как это сделать, если они находились в воде, а противник вел пристальное наблюдение за подступами к плотине и простреливал каждый метр?

И все-таки советские воины перехитрили врага. Действуя совместно по хорошо обдуманному плану, наши водолазы, саперы и разведчики сумели перерезать кабель. Гитлеровцам удалось взорвать лишь машинное отделение. А плотина пострадала в меньшей степени. Освободив Запорожье и Днепровскую гидроэлектростанцию имени В. И. Ленина, войска Юго-Западного фронта, который стал теперь называться 3-м Украинским, вскоре штурмом овладели Днепропетровском и Днепродзержинском. Это произошло 25 октября 1943 года. Пресловутый Восточный вал немцев рухнул под ударами наших чудо-богатырей. На огромном протяжении от Лоева до Запорожья Днепр был преодолен. В его излучине войска 3-го Украинского фронта, взаимодействуя со 2-м Украинским, захватили плацдарм шириной 400 и глубиной 100 километров.

Предстояли новые, более упорные бои за освобождение Правобережной Украины. Я срочно вылетел в Москву за моторами и запасными частями, необходимыми для самолетного парка. За время интенсивной боевой работы авиационная техника изрядно износилась. Некоторые машины просто нужно было заменять.

В управлении тыла ВВС Красной Армии к нашим заявкам отнеслись внимательно. Активную помощь оказали нам генерал Степанов, возглавлявший управление материально-технического снабжения, инженеры Беляев, Виноградов, Юша и другие. И хотя с запасными частями было очень трудно, мы получили почти все необходимое.

С хорошим настроением встретили мы Новый, 1944 год. Положение на фронтах красноречиво говорило о том, что он станет годом наших решающих побед. Уверенность в этом основывалась не только на успехах, достигнутых Красной Армией в ходе наступательных операций. Иными стали у нас и боевая техника, и, что самое главное, люди, кадры.

За время суровых испытаний в 17-й воздушной армии выросли замечательные командиры, летчики, штурманы, воздушные стрелки-радисты, умудренные опытом и закаленные в невзгодах и лишениях инженеры, техники, механики и другие авиационные специалисты. Я и поныне добрым словом вспоминаю таких прекрасных знатоков своего дела, волевых и инициативных организаторов, как главный инженер 9-го смешанного авиакорпуса инженер-полковник В. А. Баранович. Он и сам трудился с полной отдачей сил и умел вдохновить на работу с огоньком и задором всех своих подчиненных. Частенько, если того требовала обстановка, для Василия Александровича не существовало ни ночи, ни полночи. А его беспокойство и заботливость незримо передавались всем, с кем ему приходилось соприкасаться.