Запрос из Кабинета

Ненастным днем приехал на стройку управитель Ратаев. Позвякивая шпорами, он прошел по лестницам вверх, в третий ярус постройки, спустился вниз и остановился перед котлом. Котел еще не был обложен кирпичом.

— Так ты думаешь, Иван, плотину отменить? А? То, что река ворочает, у тебя один котел воды повернет? — воистину положи мя!

Ползунов срывающимся голосом стал говорить что-то про силу пара.

— Да нет, мне ни к чему, — равнодушно оборвал его Ратаев, — это я так… — он зевнул, — а только из Кабинета ее величества запрос получен о твоей машине. Что отвечать?

Ползунов опустил голову, кашлянул.

— Да что ж… Видите сами… Еще не в дострое.

— И как думаешь пособиться? В недельку, в две?

— Раньше трех месяцев никак. Надмерно трудно. Сборка у меня всегда без задержки идет, а вот части не вовремя получаю…

Ратаев не стал слушать и зазвенел шпорами к выходу.

— Ну-ну. Три. Выходит в декабре. Так и напишу. Что ж, дело твое, ты тут хозяин. Ну-ну.

В этот день долго заработался Ползунов около машины. Своих помощников он отпустил в обычное время и один прилаживал капризные фентили, которых было больше двух десятков в разных местах труб и от которых зависело правильное движение воды. При паянии всегда много получается дурного дыму, и Ползунов наглотался его так, что когда отрегулировал последний фентиль, вышел на воздух, его пошатывало.

Дорога была грязная, скользкая. Колени подгибались и дрожали. Голову обносило, а в горле надулась какая-то жила, сильно билась и мешала дышать. На косогоре, между пустыми огородами, Ползунов упал и долго лежал под дождем. Набежала стайка ребятишек, встали поодаль и смотрели на него. Ползунов хотел позвать их, но горло было перехвачено. Ребятишки дразнили его: Пьяный! Пьяный! — Потом стайка сорвалась и умчалась дальше.

Ползунова нашла его жена и с плачем увела домой.

Конец лета пастор Лаксман посвятил объезду своего прихода. Маргарита подсчитала по карте: если заехать в Колывань, в Змеев, в Верхний Сузун, в Ново-Павловск, в Ирбитский завод — во все пункты, где живут лютеране, шведы и немцы, то это в один конец составит 1535 верст. А ехать надо и в повозке, и верхом, и лодкой, а кое-где даже итти пешком.

— Вот случай познакомиться с Сибирью! — в восторге говорил пастор.

Пастор отправился путешествовать, но проездил недолго всего, полтора месяца. Может быть, он и дольше ездил бы, да повозка переполнилась, новые находки для коллекций некуда стало класть, и лошади с трудом тащили по грязи тяжелый возок. В проливной дождь вернулся Лаксман в Барнаул. Большой дом встретил его теплом и уютом. Пастор, сменив только башмаки, стал с торжеством показывать Маргарите свои трофеи. Тут был и удивительный паук, и корни ревеня, и ласточка, которая лепит гнезда на неприступных скалах, и земляная медведка, которую он тут же и окрестил по-латыни.

Самую главную находку пастор приберег к концу.

— Ехал я к Ирбе. Это в сторону Томска. Дорогой остановился в одной деревушке при реке Чулыме. Мне там топили баню. Смотрю, вместе с дровами кидают в печь какие-то черные камни. И они горят. Понимаешь, они горят! — Что это такое, спрашиваю, и где вы взяли? Крестьяне говорят: «Это земляное уголье, копаем его помаленьку из земли». — Так сведите, говорю, меня на то место, где вы его копаете. Они повели. Одна старуха повела меня. Знаешь, куда? — В свою избу! Открыла голбец, спустился я по ступенькам. Обыкновенное подполье, крынки стоят со сметаной, кадка с капустой, но стены не земляные, а из этого самого угля! Когда надо печь топить, старуха спустится с корзиной в голбец, наломает угля и вот — дров не надо! Это каменный уголь, Маргарита. Его по Чулыму безмерное количество, а идет он только на потребу крестьянам — печи топить, в кузницах… Говорят, в Англии уже давно металлурги не жгут древесного топлива для плавки руд в домнах, это законом запрещено, а употребляют только каменный уголь. В России до сих пор нет ни одной каменноугольной ломки, а все потому, что ленятся искать. Вокруг Колыванского завода, по хозяйству Демидова, лесу осталось мало, и завод сей должно будет уничтожить.

— Что же, сказали вы об этом уголье в Ирбитском заводе?

— Да я недоехал до Ирбы. Как нагрузил каменным углем повозку, кони плохо пошли, а обратный путь мне не через эту местность. Я и повернул. А в Колывани говорил бергмейстерам и уголь показывал.

— Ну и что?

— Да что. Один бергмейстер мне сказал: «Я вам подарю серебряный жбан в четверть ведра, только молчите». Все боятся хлопот, да поездок, да новшеств. Жбана я не взял, но говорить больше не захотелось.