НА РАССВЕТЕ
День за днём, месяц за месяцем – пробежал ещё один год. Настал июнь сорок первого года.
По ночам шли тёплые проливные дожди. Днём ярко синело небо. Пахло свежей листвой каштанов и розами. Розы продавались на каждом углу – красные, белые. Цветочные корзины стояли прямо на тротуарах.
По всему Киеву были расклеены огромные афиши:
В воскресенье 22 июня
СОСТОИТСЯ ОТКРЫТИЕ СТАДИОНА.
Гуля перешла на второй курс Гидромелиоративного института. Она была уже замужем за тем самым хлопцем, который так замечательно рассказывал ей о пустынях. Это его – Сергея, Серёженьку, Серьгу – не хотела она назвать в ту памятную лунную ночь, когда они вдвоём с Миррой бродили по дорожкам сада.
Сергей был такой же заядлый спортсмен, как и она сама. Открытие нового стадиона было для них обоих событием и настоящим праздником.
Но, как назло, с вечера небо покрылось тучами. Выглянув в окно, Гуля сказала Сергею:
– Хоть бы за ночь прояснилась погода! А то весь праздник пропал!
Ночь была тихая, тёмная, влажная. Акация за окном стояла, не шелестя ни одной веткой. В комнате было душно. Проснувшись среди ночи, Гуля подумала: «Наверно, собирается гроза. Скорей бы уж! Дышать нечем».
И в самом деле, сквозь сон до неё донеслись какие-то гулкие, отдалённые удары, похожие на раскаты грома.
Рано утром Гулю разбудили мама и Сергей. Оба они были уже совсем одеты.
– Который час? – спросила Гуля. – Разве нам пора?
– Пора, Гулюшка, – сказала мама. – Пора. Одевайся скорее.
Гуля посмотрела на них обоих внимательно и по их озабоченным, необычно суровым лицам ноняла: что-то случилось.
– Что случилось? – спросила она.
Торопливо, скупыми и беглыми словами ей рассказали всё. Едва только стало рассветать, немецкие бомбардировщики сбросили на киевские пригороды свой страшный груз. Горит аэродром на Соломенке, горит Пост-Волынский.
– Значит, это была не гроза, – сказала Гуля. – Значит, это война!
И только тут, произнеся это слово, Гуля со всей ясностью поняла, что с прежней счастливой и мирной жизнью надолго покончено, что в страну ворвался жестокий враг и он уже здесь – над самым городом.
– Ну, я пошёл, – сказал Сергей и взял свою кепку, будто собираясь в институт, на лекцию.
– В военкомат? – спросила Гуля.
Сергей кивнул головой и, поцеловав её, вышел.
– Надо, наверно, собрать ему вещи, – сказала растерянно мама. – А что берут с собой в армию?
– Самое простое, – ответила Гуля, – Смену белья, полотенце… Кажется, ложку.
– Ой, лишенько! – запричитала Фрося, услышав об этих сборах, но Гуля на неё посмотрела строго и укоризненно.
– Что ты, Фрося! – сказала она. – Разве у нас есть время плакать?
И Фрося послушно утёрла слёзы.
В полдень все три женщины прильнули к чёрному диску репродуктора, и Гуля услышала правительственное сообщение, в каждом слове которого звучали гнев и решимость.
Гуля слушала, боясь пропустить хоть одно слово, а когда голос в репродукторе произнёс торжественные и простые слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами», ей показалось, что только этих слов она и ждала.
Теперь уж ничто не страшно. Трудиться сверх сил, воевать, терпеть все невзгоды, которые пошлёт война.
Дело наше правое. Мы победим.
Гуля посмотрела на мать и на Фросю. Их лица были торжественны и спокойны.