В дверь каюты негромко постучали.

В дверь каюты негромко постучали.

— Войдите! — окликнул Райли, не отрывая глаз от судового журнала, который держал в руках.

Дверь открылась, и в каюту вошёл Хадженс. Капитан «Пингаррона» сидел за письменным столом, а его старший помощник, глядя в иллюминатор, задумчиво любовался морским пейзажем.

— Можно войти? — спросил Хадженс.

— Заходите, — откликнулся Алекс.

Коммандер УМР вошёл и закрыл за собой дверь.

Каюта Райли выглядела пустой и неуютной, как и все остальные помещения на корабле. Хотя за десять дней плавания её успели отремонтировать, почистить и покрасить, все равно следы страшного пожара были заметны повсюду. Команда, как сумела, попыталась вернуть «Пингаррону» прежний уют при помощи наспех собранной мебели, однако эти попытки лишь больше подчёркивали ощущение неприкаянности. Даже заботливые руки Жюли и Кармен оказались бессильны, а стопка книг, сиротливо лежащих на углу стола, лишь нагоняла тоску, напоминая о прежнем уюте минувших дней.

— По какому поводу вы хотели меня видеть? — спросил военный, усаживаясь на единственный свободный стул.

Райли помолчал несколько секунд, затем перевернул страницу и отложил журнал на стол.

— Коммандер, — произнёс Райли, наклоняясь вперёд. — То, что произошло в рубке сегодня утром, не должно повторяться.

Хадженс кивнул.

— Ситуация у нас с вами, прямо скажем, не вполне обычная, но, при всём моём уважении к вашему званию и должности, на судне командую я, и вы обязаны подчиняться моим приказам. Если у вас есть конструктивные предложения, можете их выдвигать, но вы не должны со мной спорить. Любые споры в такую минуту могут стоить жизни всем нам. Вам ясно?

— Да, но…

— Никаких «но»!

Хадженс покосился на Джека, который по-прежнему стоял к ним спиной и, казалось, не обращал на них никакого внимания. Тем не менее, офицера вовсе не радовало присутствие галисийца, когда ему устраивали выволочку.

— Ясно, — ответил он, хотя не было сомнений, что он по-прежнему не согласен с таким положением дел.

Алекс задумался, не нужно ли чего-то добавить, но под конец решил, что все и так понятно.

— Хорошо, — сказал он через минуту. Вам удалось связаться с английским командованием?

Хадженс снова кивнул.

— Майор Марч-Филлипс уже в Нигерии, заканчивает последние приготовления, чтобы десятого января направиться к берегам Фернандо-По. Он ведёт с собой два буксира, которым предстоит вывести все три судна из испанских вод, а там их встретят англичане на корвете королевского флота «Вайолет», который сопроводит их в Лагос.

— Испанцы будут в ярости, — заметил Райли.

Хадженс пожал плечами.

— Англичане собираются заявить, что они лишь встретили два немецких судна и итальянский сухогруз в открытом море и помогли им добраться до порта. До своего порта, прошу заметить.

— Иными словами, они просто на дерьмо изойдут, — вздохнул он. — Если что и способно довести испанца до бешенства, так это попытки дёргать его за усы. Уверен, они бы простили, если бы англичане просто увели бы суда у них из-под носа. Возможно, в глубине души они бы этому даже порадовались. Но столь откровенной наглости они не простят…

— Этот план разработан британским УСО, — напомнил Хадженс. — У нас нет другого выхода, как смириться.

— Я понимаю, но из-за этой их глупости нам придётся в ту же ночь бежать из Санта-Исабель. Мне совершенно не хочется там оставаться, когда колониальные власти зашевелятся и непременно обвинят нас в соучастии.

— Совершенно с вами согласен, капитан.

— В конце концов, — отпечатал Райли, давая понять, что разговор окончен, — у нас впереди ещё целая неделя, чтобы согласовать детали. Держите меня в курсе.

— Разумеется, — он поднялся и, прежде, чем покинуть каюту, добавил: — С вашего позволения.

Едва дверь за ним закрылась, Райли спросил:

— Ну, что скажешь?

— Дерьмовый план, — бросил Джек, до сих пор хранивший гробовое молчание. — Я лишь надеюсь, что мы не увязнем в этом дерьме по самые уши.

Капитан «Пингаррона» кивнул.

— Согласен, но я имел в виду не это. Я спросил, что ты думаешь о Хадженсе.

Джек пожал плечами.

— Пока ничего не могу сказать. Мне кажется, он славный парень.

Алекс повернулся к нему.

— Но?..

— Но он доставит нам немало проблем.

— Это я и сам вижу.

— К тому же я не уверен, что мы действуем правильно.

— Что ты хочешь этим сказать?

Обогнув стол, Джек пристроил своё увесистое тело на свободном стуле.

— Когда мы садились на тот корабль в Барселоне, покидая Испанию после двух лет службы в Интернациональных бригадах, то поклялись никогда не больше не служить в армии и не подчиняться ничьим приказам, помнишь? Именно поэтому мы и стали контрабандистами.

— И как ты предлагаешь это остановить?

— Что нам делать, Алекс? — спросил Джек, наклонившись вперёд и опершись локтями о колени. — Это, безусловно, военная операция и, как только мы сойдём на берег, как тут же окажемся в подчинении у нашего друга из УМР или у какого-нибудь английского хмыря, которого мы знать не знаем, и который запросто кинет нас, лишь бы самому выйти сухим из воды.

— Ну, это ещё неизвестно.

— Очень даже известно, — возразил Джек. — И ты это тоже знаешь. Они назовут это неизбежным злом, необходимыми жертвами или ещё каким дерьмом, но кинут нас без колебаний.

Слова галисийца заставили Алекса поморщиться: ощущение было такое, как если бы в рот ему попала прогорклая миндалина, но хорошее воспитание не позволяло её выплюнуть.

— В любом случае, мы все равно ничего не можем поделать, — произнёс он наконец. — Мы уже по уши увязли в этом деле, и пути назад больше нет.

— Ты спросил меня, что я об этом думаю — я тебе ответил, — пожал плечами Джек, откинувшись на спинку стула. — Я понимаю, что мы уже не можем выйти из игры, но это не значит, что эта игра мне нравится.

Райли понимающе кивнул.

— Я тоже сомневаюсь, — признался он. — Точно одно: в этом деле слишком много неясностей, но наша роль в игре вродебыне должна быть очень опасной. Мы шляемся по лавкам, разыгрывая спектакль, а ночью снимаемся с якоря, только нас и видели. Вряд ли нас запомнят.

— На самом деле меня больше беспокоит другое, — кивнул Джек в сторону двери, через которую ушёл Хадженс. — То, что мы должны проследить за англичанами и выяснить, почему они так интересуются этим кораблём.

— Напротив, дружище, — лицо Райли осветилось хулиганской улыбкой. — Разозлить англичан — самое приятное, что может быть в этом деле.

Когда Райли несколько часов спустя вернулся в рубку, чтобы сменить Жюли у штурвала, темно-зелёная масса острова Санту-Антуан уже проплывала за окном в пяти милях от борта, словно стена какого-то грозного замка, плод воображения безумца.

— Есть новости, Жужу?

— Ничего нового, капитан. Следуем курсом один-один-два, скорость семнадцать узлов при попутном ветре.

— Отлично, — сказал Алекс, изучая лежащий перед ним судовой журнал. — Сегодня ночью мы минуем острова Зелёного Мыса, а завтра утром достигнем берегов Гамбии.

— И мы даже не остановимся, чтобы пополнить запасы провизии? — спросила Жюли.

Капитан покачал головой.

— Мы должны прибыть вовремя. Если хотим через шесть дней добраться до Санта-Исабель, нельзя терять времени. Так что придётся затянуть пояса, как это ни печально.

Жюли пожала плечами.

— Нет проблем, — слегка наморщила она носик. — Но Джек не считает, что это правильное решение. Вы же знаете, как он помешан на еде, а у нас ещё вчера закончилось мясо, и свежей зелени тоже не осталось.

— Придётся ему потерпеть.

— Вы меня не поняли, капитан. Это нужно не только ему, а всем нам. От плохой пищи у всех ужасное настроение. И ещё… в общем, вы понимаете.

Жюли приподняла бровь, однако этого трюка было явно недостаточно, чтобы смутить Райли.

— Что значит «ещё»? — услужливо спросил он.

Француженка вздохнула, после чего доверительно понизила голос:

— Это насчёт Эльзы.

— Что насчёт Эльзы?

— О боже, капитан!.. Я имею в виду, что она ни с кем не простилась перед отъездом. Это совсем на неё не похоже.

— Так она и не уехала, — ответил Алекс. — Её увезли военные в медицинский центр в Чикаго, чтобы взять у неё анализы.

— Да, конечно, — согласилась рулевая. — Но она могла бы хотя бы оставить записку бедному Джеку. Хоть пару слов. Порой случается, что мы, француженки, уезжаем, не простившись, — пошутила она. — Но только не немки.

— Ну что ж… Я надеюсь, она справится.

— Справится? — неожиданно раздался у него за спиной голос Кармен. — Кто справится? И с чем?

Скрестив на груди руки, Кармен застыла на пороге — босая, в светлом платье с красными цветами, которое заканчивались где-то на уровне колен.

Жюли приветливо с ней поздоровалась: она была очень рада женской компании.

— Я думал, ты в каюте, читаешь, — сказал Алекс, повернувшись к ней.

Чёрные волосы Кармен собрала в японский узел, открыв тонкую грациозную шею — мечту любого вампира.

— Я устала читать целый день, — сказала она, потирая глаза. — Мне нужно чем-то заняться.

— Если ты так хочешь, то я могу…

— Ах, оставь! — отмахнулась она, прекрасно зная, что он хочет сказать. — Ты лучше скажи: почему ты отказываешься сойти на берег, ведь у нас в запасе есть время? Мы уже десять дней идём без остановки.

Райли покачал головой.

— Мне очень жаль, — ответил он. — Только что я как раз объяснял Жюли, что нельзя терять времени. Возможно, нам даже придётся увеличить скорость на пару узлов.

— Значит, мы так и не сойдём на берег, пока не прибудем в Санта-Исабель?

— Боюсь, что нет.

Кармен ответила ленивым жестом, который мог бы вдохновить любого поэта.

— Ещё целая неделя в море…

— Шесть дней, — уточнил он. — Возможно, даже пять. Но с завтрашнего дня мы будем двигаться вдоль берега, так что плавание станет более спокойным и увлекательным.

— Спокойным и увлекательным… — раздражённо повторила Кармен, поглядев в окно, и, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла.