3

На другой день рано утром к нам явился жандарм и вызвал отца в конак. Начальник округа был у нас тогда сущая собака, другой такой не сыщешь: жадный до денег, распутный, пьяница, глупый и злой. Это турецкое животное очень любило архиерея, потому что они были из одного теста. Оба пили горькую, любили отплясывать хоро[62] в подштанниках, слушать цыганский оркестр и смотреть на непристойные пляски наемных плясунов и плясуний. Оба любили также мучить несчастных и пить чужую кровь. Я расскажу тебе один случай, из которого ты увидишь, до чего поддерживали друг друга эти мироеды. У архиерея жила одна воспитанница, которую одни считали его племянницей, а другие толковали иначе. Девушка понравилась окружному начальнику; архиерей это заметил и сам отвел свою воспитанницу в его гарем. Архидьяконом при архиерее был такой же завистливый фанариот; он только и думал о том, как бы спихнуть старика и самому сесть на его место. Для этого он собрал наших чорбаджиев и заставил их написать царьградскому патриарху жалобу, рассказав в ней о всех архиереевых подлостях. И знаешь, чем это кончилось? Патриарх вызвал в Царьград не архиерея, а архидьякона и послал его в Анатолию, а воспитанница архиерея так и осталась за турком. Или вот такой случай. У окружного начальника был мальчик для посылок, которого он очень любил. Как-то раз велел он этому мальчику сходить к архиерею, отнести ему лимонов и апельсинов и позвать его в гости. Архиерей оставил мальчика у себя и пошел к окружному начальнику обедать.»

— А где мой слуга? — спросил тот.

— Да я оставил его у себя, — ответил архиерей. — Уж очень мне понравился мальчишка. Отдай мне его.

Окружной начальник согласился и отдал слугу своему другу. Но в один прекрасный день, когда архиерей послал этого мальчика к окружному начальнику с каким-то поручением, тот схватил его и дал ему пятьдесят ударов палкой, так что бедняга через три дня отправился в магометов рай — искать себе другого хозяина.

Из всего этого ты можешь заключить, как дружно жили окружной начальник с архиереем.

Когда моего отца привели в конак и он предстал перед окружным начальником, тот спросил его:

— Скажи, почему ты идешь против власти?

— Против власти?! Мне и в голову не приходило идти против нее, — ответил отец.

Начальник вытащил из-под тюфяка, на котором сидел, письмо отца к архиерею, подал его отцу и сердито промолвил:

— Ты пишешь владыке, что он — турецкий шпион!.. А знаешь ли ты, что владыка — верный слуга султана и его правительства? Раз ты бунтуешь против владыки, значит бунтуешь и против власти и против султана.

— Султан не станет держать слуг, которые скверно поступают, — возразил отец.

— Я отправлю тебя в Царьград, к султану. Пусть он сам тебе скажет, что отец Григорий — его верный слуга и что он любит его всем сердцем.

— Отправляйте меня, куда хотите, но знайте, что Никола-кожевник отомстит — и жестоко отомстит.

— Посмотрим, — сказал начальник, ударил в ладоши и кликнул жандармов.

Когда они вошли, начальник велел им взять моего отца, связать его и отправить в Царьград под конвоем четырех полицейских.