Среда. Финал

С самого утра на душе было неспокойно. Князев ходил по своей квартире и постоянно то телефон где-то оставлял, то не получалось завязать галстук, то из рук что-то падало.

— Да что б тебя!

Виктор прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Ему казалось, что именно сегодня должно произойти что-то ужасное, что-то такое, за что он никогда себя не простит. Даже за рулём машины у него всё шло не так, как нужно. То он не заметит красный свет, то подрежет кого-то…

Вчерашний взгляд Даяны не давал ему покоя всю ночь. Боль. Ей было больно. После парка он причинил ей физическую боль, которая ни в какое сравнение не шла с её душевными страданиями. Только Князев не мог понять, был ли он причинами их или же что-то другое тревожит девушку настолько сильно, что она потеряла абсолютно весь интерес к жизни за один лишь день.

Все разы, когда он пытался заполучить её, она злилась на него, била, ругалась. Были хоть какие-то эмоции, а вчера… Она молча вышла из аудитории и даже не дала ему возможность что-то сказать.

Князев решил, что сегодня он обязательно с ней поговорит! Расставит все точки над і. Только вот его планы пришлось отложить. Преподаватель заглянул в аудиторию, где должна была проходить пара у Даяны, но девушки он не увидел.

— Кузнецова, выйди на минутку.

"Этого ещё не хватало!" — испугалась девушка, но всё же не заставила мужчину ждать.

— Да, Виктор Андреевич?

— Где Орловская?

Ангелина сразу заметила состояние мужчины. Его глаза хоть и смотрели в одну точку, но всё равно была заметна растерянность и… волнение? "Он умеет чувствовать?"

— Она не пришла на учёбу.

— Это я вижу без тебя. Где она?

Почему-то Геля подумала, что за следующие слова, Князев ничего ей не сделает, поэтому собрав все силы, она смело ответила:

— Вы своими приставаниями довели её до такого состояния, что она вообще на себя перестала быть похожа!

— Не ори, дурочка.

Виктор подошёл максимально близко к студентке, вогнав её в краску.

— Ангелина, последний раз спрашиваю. Где Даяна?

И хоть удавы не кусаются, но они душат свою жертву, обвиваясь кольцами вокруг её тела. Именно так чувствовала себя Геля, когда ощутила аромат мужских духов, когда расстегнутый пиджак коснулся её нежной кожи на руке, когда горячее и опасное дыхание коснулось её уха:

— Ты же девочка неглупая, не станешь мне врать, верно?

Благо в коридоре было пусто, иначе Князев нажил бы себе таких проблем, что во век не отмылся бы.

— Они с Ирой поехали на кладбище… Которое за городом… — проглатывая нервный комок в горле, ответила Геля.

— Кладбище?..

— Сегодня годовщина смерти её родителей.

"Чёрт!"

Мужчина тут же забыл о своём плане добиться девушки, он понял, что никогда себе не простит такого отношения к ней. Князев даже представить не мог, что Ира не мама Даяны. Он думал, что у девушки полноценная обычная семья…

— Сирота… Какой же я баран! — выругался Виктор, когда сел в машину.

Тем временем Ира и Даяна вышли из машины их знакомой и остановились возле входа на кладбище. Девушка была одета в чёрное платье, накинув сверху чёрный плащ. Одежда Иры так же была в чёрных тонах.

— Идём? — тихо спросила женщина.

— Да.

В этом месте все мысли про Князева исчезли. Вместо них проснулась невероятной силы тоска за родителями.

Орловский Дмитрий Витальевич (10.08.1973 — 28.03.2013).

Орловская Оксана Владимировна (27.05.1979 — 28.03.2013).

— Я никогда не могла запомнить, в какие числа они родились, — тихо сказала Даяна, — а после похорон эти таблички впечатались в память…

— Даяночка, они бы хотели, чтобы ты жила дальше и не грустила по ним, — со слезами на глазах ответила Ира и тут же отошла в сторону, чтобы скрыть свою боль и тоску.

— Жила дальше… Я это и делаю.

Около полу часа племянница и тётя просидели на скамейке возле двух могил, вспоминая о том, какими были Орловские при жизни.

— Я помню, что когда твой папа узнал, что у него родилась девочка, он впервые в жизни ушёл в недельный запой со своими друзьями от радости, — улыбалась Ира.

— Ты мне каждый раз это рассказываешь.

Даяне очень хотелось остаться одной, наедине со своими мыслями. Поэтому Ира оставила на могилке своей сестры цветы и ушла, тем более, что её знакомая всё это время ждала в машине.

В тот момент, когда Даяна услышала звук отъезжающего авто, она выпустила все эмоции наружу. Все слёзы, которые она прятала в себе всю прошедшую неделю, вылились в настоящую истерику. Руки дрожали от того, что сил в буквальном смысле не осталось, дикая слабость накрыла всё тело, заставив согнуться пополам, сидя на скамейке.

— Я не знаю, что делать… — шёпотом произнесла Даяна, — он не оставляет меня в покое, пап… Ты всегда учил меня давать отпор таким людям, но я… Как это сделать, если он мой преподаватель? Я не смогу закончить учёбу, если он разозлится на меня… А я даже рассказать никому об этом не могу. Мама, если бы ты только была рядом, ты бы подсказала, что мне делать…

Подул холодный ветерок, заставив девушку поёжиться и обнять себя за плечи.

— Я больше не могу противиться ему. Простите меня, пожалуйста…

С деревьев опало несколько зеленых листочков, которые тут же подхватились ветром. Чёрные мужские туфли тихо ступали по земле, переступая сухие листочки, чтобы не нарушать царившую тишину. Князев слышал тихую исповедь своей студентки, от чего он возненавидел себя ещё больше. Он крепко сжимал в левой руке папку с бумагами, которую грубовато кинул на скамью рядом с девушкой, чем испугал её.

— Да ладно… Боже мой, вы даже здесь меня нашли…

— Орловская, дыши ровнее, я не за этим сюда приехал. Держи.

Князев протянул Даяне белый носовой платочек, чтобы она вытерла слёзы.

— Посмотри на документы.

Даяна смирилась с тем, что этот монстр не даст ей покоя даже в такой тяжёлый для неё день, поэтому бледная девушка послушно взяла папку в руки и увидела, что это её работа, которую раскритиковал Князев. Но что больше всего удивило девушку это отметка пять в углу страницы.

— Что это значит?..

— Значит, что я поставил тебе "отлично".

— Но… — Даяна глупо переводила взгляд с папки на мужчину, — я должна как-то отработать эту оценку?..

Девушка сама не верила в то, что она произнесла такие слова вслух. Князев недовольно осмотрелся по сторонами, чтобы никого рядом не было и только потом немного огорчённым голосом ответил:

— Хотел бы я сказать да, но… Даяна, — Виктор присел рядом со своей студенткой, — в первую нашу встречу я пообещал себе, что максимум через неделю ты станет моей.

— Очень самонадеянно, — слабый намёк на улыбку проскользнул по губами девушки.

— Возможно. Но сейчас я поднимаю белый флаг. Он кстати у тебя у руках сейчас.

Даяна посмотрела на платочек и невольно улыбнулась. Почему-то она чувствовала, что сейчас мужчина говорит ей правду, и он не собирается больше доставать её.

— Ты невероятная девушка… — раскрыл все карты Князев и взял руку Даяны в свои ладони, — я до последнего был уверен в том, что ты просто играешь со мной. Честно признаться, мне ещё никто не отказывал. Особенно столько раз подряд. Это полный провал для меня. Но победа для тебя.

Знаешь, я бы очень хотел пожать руку мужчине, который сумел так воспитать свою дочь.

— Я думаю, что мой отец отрезал бы тебе эту руку.

— Скажу больше, он бы отрезал мне не только руку… — Князев провёл рукой по подбородку и слабо улыбнулся.

Ещё раз просмотрев на свою работу, Даяна спросила:

— Но ты же говорил, что работа на самом деле ужасная.

— Схитрил чутка, с кем не бывает.

Как бы Виктор не пытался храбриться, на кладбище, окружённый могилами он чувствовал себя очень неуютно, желая поскорее уйти от сюда. Но он понимал, что Даяне нужно время, чтобы с чистой совестью уйти.

— Что с ними случилось? — набравшись решимости наконец спросил Князев.

— ДТП. Обычное ДТП… Они погибли на месте.

Князев приобнял девушку, нежно прижимая к себе. Но эти объятия не были любовными, ни в коем случае!

Почувствовав наконец крепкое мужское плечо человека, который действительно может её выслушать, Даяна расслабилась и продолжила:

— Мне было пятнадцать лет и из-за этого меня не пустили на опознание. Туда ходила Ира.

— Даяна… Это было шесть лет назад. Я уверен в том, что они бы хотели, чтобы ты была счастлива и не плакала.

Князев, наверное, впервые в своей жизни, опустился перед девушкой на одно колено, вытерев рукой её слёзы.

— Я не понаслышке знаю, как больно хоронить родных людей, — на секунду в его глазах заблестела слезинка, как показалось Даяне, но потом она пропала, — но всю жизнь плакать из-за этого не нужно. Как бы это эгоистично не звучало.

— Может ты и прав…

Виктор поднялся с земли и посмотрел на две могилки. "Баран… Идиот и кретин!"

— Виктор Андреевич, вы можете меня…

— Вне учёбы давай на ты. Мы с тобой столько уже прошли за эту неделю, что можно и без официальностей. Тебя отвези домой?

— Да…

Когда Даяна, держа под руку Князева, подошла к его машине, ей вдруг захотелось задать один вопрос.

— Ты не будешь больше домогаться студенток?

— Орловская, я вообще-то только за тебя говорил. Не обобщай.

— Конечно…

Вновь мужчина хитро улыбался, искоса смотря на девушку. Но ровно на одну минуту он убрал эту ухмылку с лица.

— Прости ещё раз. И не смотри так на меня. Большего ты от меня не дождёшься. Ну разве что примирительный обед. Не так, как в прошлый раз. Обещаю.

— В прошлый раз был ужин вообще-то, — ехидно улыбаясь, поправила девушка, облокотившись спиной о машину.

— Тем более.

Не в силах подавить желание подколоть девушку в последний раз, Князев сделал шаг вперёд, заперев девушку в свой ловушке. Издеваясь, Виктор медленно убрал прядь волос с её лица и тихо проговорил:

— Жаль, конечно, что ты не согласилась. Многое потеряла.

— Тебе скоро сорок лет, а мне только двадцать один.

— Садись в машину, Орловская! — огрызнулся Князев, открыв перед девушкой двери.

И только когда они оба сидели в салоне не самой дорогой, но и далеко не дешёвой машины, Даяна спросила: