— Полностью согласен, — поддержал её Чед.

— А потом, — продолжила Полли, зная, что внимание всех приковано к ней, — мы приехали сюда, и папа не разрешает мне выпить крем-соды! А мальчикам можно. Скажите, где справедливость?

Просто хочу вам напомнить, это слова семилетней девочки.

Полли, Чед и Логан — все вопрошающе уставились на Лео.

— Всем по крем-соде, Рокси, пожалуйста, — со вздохом произнёс он. — У тебя ещё есть в наличии та бутылка виски для крайних случаев?

— Рокси, как там поживает чёрный чай? Давай-ка, шевели булочками! — Послышался голос моей мамы с другого конца обеденного зала.

Я ретировалась на кухню, где была встречена дымом, который источал гриль. Сэндвичи с сыром переплавились, а сосиски сгорели дотла.

— Что же это происходит? — снова задала я вопрос в никуда, и наконец, кто-то на него ответил.

— В Бейли Фоллс все сошли с ума, — киношным голосом объявил Лео, заглянув через распашные двери в кухню и немного закашлявшись от дыма.

Я согласно кивнула.

— По причине явления матерей.

Когда дым рассеялся и я избавила сосиски от мучений. Лео приблизился ко мне и поднял мой подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза.

— Ты как, держишься, Сахарная Горошина?

— Пытаюсь, Альманцо. Правда пытаюсь, — вздохнув ответила я. Он притянул меня в свои объятия, моими руками обнял себя за талию, я ощутила, что его сила передалась и мне. Уткнувшись подбородком ему в грудь, я взглянула ему в глаза и потерялась в них, так же как и два месяца назад при нашей первой встрече здесь же. Я снова вздохнула и встала на носочки. — Лишь поцелуй может мне помочь.

— Слушаюсь и повинуюсь. — Его губы тут же коснулись моих, голодные и страстные.

Но неожиданно Максин распахнула двери с вопросом: «Где запропастились черный чай и напитки крем-сода?». Нас увидели все.

Я услышала, как кто-то ахнул, мы разорвали наш поцелуй, обернулись и увидели мою маму, его маму, моя смотрела с умилением, его — с явным гневом.

Чед и Логан ухмылялись.

А Полли. Её глаза в ужасе распахнулись, заполнились слезами. Веселое выражение лица испарилось. Она слезла со стула, подбежала к бабушке и спрятала лицо в том месте, где я уверена наносили только Шанель №5.

Лео одёрнул от меня руки, будто его хорошенько ударило током. Я взглянула ему в лицо… ой.

Без единого слова он вышел из кухни, подбежал и принял в объятия свою дочь, крепко её обнял, она плакала. Его мама тоже пыталась её успокоить. Они направились к выходу — его семья. Напоследок Лео взглянул на меня.

Вот прямо в тот момент я всё поняла.

Лео губами произнёс: «Прости». Его мать обернулась и смерила меня ледяным взглядом.

Вот прямо в тот момент я всё поняла.

Я потрясённо стояла в кухонных дверях.

Вот прямо в тот момент я поняла суть выражения «влюбиться по уши».

Для меня это было сравнимо с прыжком в воду, погружением, нехваткой кислорода и удушьем.

٭٭٭

Спустя совсем короткое время, после того, как Максвеллы уехали, я тихонько сидела рядом с Чедом и Логаном, мама отпаивала меня черным чаем, который предназначался маме Лео. Вдруг прозвенел звоночек над входной дверью, мы все вместе обернулись, надеясь увидеть…

Но в дверях стоял привлекательный мужчина, около пятидесяти, немного седовласый. В одной руке у него была сумка с вещами, в другой — карта.

— Здравствуйте. Я ищу Труди Каллахан. Меня зовут Уэйн Вторник.

Мама погладила меня по руке и направилась прямиком к Уэйну. А он поцеловал её перед всеми прямо в губы. Господи боже, сегодня все решили целоваться на публике. Будто людям заняться нечем, кроме как глазеть на целующихся.

Один поцелуй перерос во второй, потом в четвёртый. Я ощутила, как чертов комок снова формируется в горле, я никак не могла его сглотнуть.

— Знаете что. Похоже пришло время мне убраться отсюда. — Я слезла со стула, развязала фартук, схватила сумочку под стойкой и кивнула на прощание Чеду и Логану.

— Можем составить тебе компанию. У нас есть на Blu-ray фильм На пляже, — предложил Логан.

— Звучит правда заманчиво, но думаю, — я взглянула на маму и Уэйна и поняла чем у них сегодня все закончится, — мне следует уехать из города.

Комок в горле мог легко вызвать слёзы, они и так уже были на подходе. Парни с грустью смотрели на меня, я же направилась к выходу.

Я размыто видела свой джип из-за слез, запрыгнула за руль вагонера. Он через всю страну привез меня в Калифорнию и назад сюда. Я завела его и послышался знакомой ропот, из старых колонок полилась песня «One» группы U2:

It’s getting better…

(Становится лучше…)

Пусть бы так и было, Боно!

Я остановилась на обочине, и нажала на кнопку enject. Сегодня я не могла слушать U2. Их песни всегда с точность отражали мои мысли, говорили о том, что мне нужно было услышать. Но Боно продолжал петь: «тебе есть кого винить». Я снова нажала на enject — снова ничего. В третий раз я нажала на enject, снова ничего не произошло, я ударила кулаком по магнитоле.

Все равно ничего, да что ж такое! Боно пел, что просил меня ступить на эту дорожку, а затем начать пресмыкаться. Тут я принялась лупасить руками изо всех сил, пытаясь заткнуть эту грёбаную штуковину.

Потом я услышала, как позади припарковался знакомый вранглер.

До того как Лео приблизился к моему окну, схватив сумку, я выскочила из машины и припустила по дороге.

— Эй, Рокси, ты куда?

— Оставь меня в покое, Лео. — Я не хотела, чтобы он увидел мои слёзы, мое заплаканное лицо. У него надо мной была власть, раньше я никогда такого не испытывала. Я чувствовала свою слабость, злилась на себя, что у нас все зашло так далеко. Но Лео, казалось, хотел ощутить силу моего гнева.

— Остановись, пожалуйста. Боже, Рокси, ты остановишься, или нет?! — прокричал Лео, его топсайдеры громко стучали по горячему асфальту, пока он меня догонял. Ведь в романтических комедиях всё так и происходит: она убегает, он догоняет, она протестует, потом они целуются и все хорошо. Ха-ха.

Он поравнялся со мной, я обернулась, вся в слезах.

— И куда это ты направилась?

— Я ещё не знаю. Где Полли?

— Она с моей мамой. Я подвёз их домой, а сам вернулся за тобой. Твоя мама сказала, ты уехала, я прикинул, что ты поедешь по этой дороге. С Полли всё хорошо. Она…

— С Полли не всё хорошо, — парировала я. — Она не в порядке, она плакала.

— Рокси, все семь лет её жизни были только я и она. Просто она не привыкла видеть меня, целующего женщину, особенно ту, с которой она знакома совсем недавно. Просто для неё это было неожиданно.

— Ты вообще понимаешь, о чём говоришь. Какое неожиданно. Ты хоть себе представляешь, что она сейчас чувствует? — гневно огрызнулась я, смахивая слезы, и пронеслась мимо него по направлению к своей машине.

— Что ты имеешь в виду? Откуда ты можешь знать, что она… Эй, прекрати от меня убегать! — прокричал Лео, не отставая от меня ни на шаг.

— Её мучают вопросы: хочешь ли ты на мне жениться, хочу ли я выкинуть её из её же дома, будешь ли ты уделять ей столько же внимания, буду ли я заставлять её есть варёную морковку каждый вечер. Может ты однажды совсем о ней забудешь, тому что теперь у тебя есть я!

Он отшатнулся, будто от пощёчины.

Комок таких размеров образовался в моём горле… Я чуть не задохнулась.

— Лео, неужели ты не понимаешь: нельзя приводить девушку в дом, если у тебя есть ребёнок. Это нечестно по отношению к ней, к тебе, и уж точно, чёрт побери, не честно по отношению ко мне.

— Да, что ты говоришь! — в голосе Лео явно читался гнев. — Это всё чушь собачья. — Лео наступал, я оказалась прижата спиной к джипу

Я подалась вперёд.

— Не надо говорить, что мои чувства — это чушь собачья! Не смей так говорить! Я подпустила тебя так близко! В жизни никого так близко не подпускала! Мы так замечательно проводили время, и тут выясняется, что у тебя есть ребёнок, и ты ждешь, что я превращусь в хранительницу семейного очага, буду именно той, кто тебе нужен, кто нужен Полли, кто понравится всем. А как же я, как же то, в чем нуждаюсь я?

— А в чем ты нуждаешься, Рокси? Что конкретно тебе надо? Ты сказала, что подпустила меня близко, но это не совсем так. Я до сих пор не знаю, какие чувства ты испытываешь ко мне, к Полли. Думаешь, знаешь, что мне нужно? Как ты можешь это знать, если я сам этого не знаю?

Он закрыл лицо ладонями.

— Я хочу тебя. Это я знаю. Но как всё будет, на что это будет похоже я без понятия. Рокси, прекрати от меня убегать, дай нам шанс! Боже, Рокси. — Он подошел ближе, сократив разделявшее нас расстояние, ладонью погладил моё лицо. Как рабочая и грубая рука может быть такой нежной?

Я прильнула к его руке, действуя неосознанно, не могла противиться реакции своего тела.

— Рокси, дай нам шанс, будем решать проблемы по мере их поступления.

Мне так этого хотелось. Правда. Но я не могла так поступить.

— Мне нужно уехать, — прошептала я. — После всего того, через что прошла моя мама, столько раз её сердце разбивалось. Я не могу так поступить с тобой, с Полли. — Мой голос надломился. Сделав над собой усилие, я взглянула ему в глаза. — Я не могу так поступить.

— То, что происходило с тобой в прошлом объяснимо. — Его взгляд тоже был прикован к моим глазам. В его глазах читалась боль, но и решимость. — То, что происходит с нами сейчас тоже объяснимо. Правильное решение находится прямо перед тобой. Если хочешь доказать, что твоя точка зрения верна — уезжай. Но все ситуации разные, и разрешаться они могут по-разному.

Он ещё раз погладил рукой мою щеку, затем отошел. Я забралась в джип и уехала.

Даже не обернувшись. Я не смогла, потому что знала, если увижу его разбитое сердце, брошенное посреди пыльной сельской дороги, никогда не смогу от него уехать.

Я приехала в дом моей матери, сунула какую-то одежду в сумку, доехала до железнодорожной станции Пафкипси, села на Метро-Север, который домчит меня до Манхэттена.

Мне срочно нужно было повидаться с моей лучшей подругой.