По проведённым испытаниям считаем толщину в два миллиметра недостаточной, и для испытаний использовать пластины толщиной два с половиной — три миллиметра. Возможен вариант с целью экономии материала и уменьшения общего веса при той же площади покрытия ВПП делать две трети настила облегчённого типа из металла толщиной два миллиметра, а одну треть, где находится зона отрыва и посадки самолётов, то есть часть взлётно-посадочной полосы испытывающей наибольшие нагрузки из более толстостенных секций.
При изготовлении и эксплуатации секций НАП ВПП обязательно их красить для того, чтобы защитить от коррозии и увеличить срок службы, а ещё при покраске учитывать местные условия и использовать камуфляжный эффект, как элемент маскировки аэродрома на местности. Тем более, что при использовании НАП ВПП не будет на грунте демаскирующих следов от шасси, а в отверстия перфораций в весеннее-летнее время будет быстро прорастать трава, которую можно первое время не косить, а после косить не очень низко, тогда с воздуха обнаружить взлётно-посадочную полосу оборудованную НАП будет почти невозможно. Наличие настеленного НАП косьбе не мешает, и поднимать его для этого не требуется. В случае обстрела или бомбёжки ВПП, необходимо иметь запас секций, для замены повреждённых попаданиями бомб и снарядов.
Предлагаю ознакомиться с НАП ВПП и произвести испытание непосредственно в частях ВВС, по результатам которых произвести оценку нашего предложения и доложить высшему командованию.
Приложения:
1. Чертежи вариантов секций НАП ВПП и предлагаемые размеры.
2. Схемы вариантов размещения секций при разных вариантах сборки НАП.
3. Заключение инженера-технолога металлообрабатывающего цеха Ленинградского Балтийского завода.
4. Комплект технологической документации предоставленный работниками Балтийского завода.
5. Отзыв наблюдавших проведённые испытания лётчиков морской авиации Ленинградской военно-морской базы.
6. Заключение о соблюдении режима секретности начальника охраны Ленинградского Балтийского завода.
7. Комплект фотографий проведённого испытания, отдельных секций и настила в сборе.
8. Экземпляр заводской газеты Ленинградского Балтийского завода за 6 июня этого года, со статьёй о проведённых испытаниях НАП ВПП.
Назаров В.
Июнь 1941 года. Город Ленинград.
К сожалению, знакомых лётчиков у нас не было, но где находится штаб округа, мы знали и поехали туда сразу после экзамена по физике в понедельник девятого июня. Часовой, совсем молодой парень сначала попытался нас просто прогнать, но потом вызвал разводящего. С разводящим прошли в какое-то помещение, и мы долго объясняли ему, что мы хотим и для чего мы пришли. Только через час он, наконец, вызвал дежурного по штабу капитана, на наше счастье он оказался лётчиком, ну, по крайней мере, петлицы и околыш у него были голубые и винты с крылышками в петлицах. Поначалу он тоже хотел от нас избавиться, но нашему упорству не смог ничего противопоставить, а когда, наконец, прочитал обоснование, которое мы подготовили, велел нам ждать и куда-то убежал. Я пыталась поддержать ребят, явно начавших терять надежду и павших духом, всё-таки пацаны они ещё, хотя и сама понимала, что время уходит, и сейчас все начнут расползаться по домам и скоро просто никого на рабочих местах не будет. Это же я сижу, как на пороховой бочке своих знаний и понимаю, что до войны остались неделя-две максимум, а они живут в вальяжной расслабленности мирного времени, и хоть все знают и понимают, что будущая война неизбежна, но эта неизбежность где-то вдалеке и из-за этого уже стала какой-то эфемерно-сказочной.
Но капитан оправдал наши самые оптимистичные планы, вернувшись, он сообщил, что начальника ВВС округа вызвали в Москву ещё до выходных, а вот его зама и главного техника-инженера он успел застать на рабочих местах и сейчас нас к ним отведёт.
В кабинете, мы как-то неловко сбились в кучку, а когда седой могучий полковник предложил нам присесть за стол, за которым уже сидел какой-то совершенно не военного вида военный в очках, меня мальчишки вытолкнули вперёд, а сами сели дальше, я поняла, что их заколодило и говорить придётся мне:
— Товарищ… Я не знаю вашего звания…
— Я, милая барышня, полковник авиации.
— Спасибо! Товарищ полковник авиации! Мы пришли к Вам с предложением. — И протянула наше обоснование, а оставшиеся у меня в руках остальные бумаги ловко перехватил второй военный, оказавшийся военным инженером.
Пока они читали и разглядывали наши схемы и фотографии, мальчишки начали приходить в себя, я же внутри чувствовала, что натянулась как струна и готовилась бороться против их явного нежелания делать какие-либо движения. Инициатива, она ведь наказуема, как Сосед говорил, и не только в армии. А мальчишки вертели головами и явно этого не понимали.
— Это конечно интересно! Но это производство, расход и так дефицитного металла, и ещё неизвестно, что из этой затеи получится, ведь самолёт это не грузовик…
— Товарищ полковник авиации! Мы прекрасно понимаем, что наше предложение повлечёт целый ряд действий и траты народных денег…
— Вот видите! Вы и сами это понимаете…
— Вот только, товарищ полковник авиации, даже один не потерпевший аварию при взлёте или посадке самолёт окупит настил для десяти взлётно-посадочных полос минимум. А сколько жизней наших бойцов и командиров спасёт то, что в период распутицы наши самолёты смогут взлетать не только со стационарных бетонных полос, но и полевых оборудованных таким настилом? Мне кажется, что у вас, товарищ полковник авиации, несколько искажённое представление об экономии народных средств. — Военные оторопели от моего напора, переглянулись, слово взял полковник, а инженер спрятал скользнувшую по лицу ехидную усмешку.
— Извините, милая барышня, вы не представились, это ваша фамилия Назарова?
— Нет, товарищ полковник авиации! Моя фамилия Луговых. А Назаров это Валера. — Я показала рукой на Валеру, который дёрнулся встать, но вместо этого только втянул голову в плечи, до него начало доходить, что нас пытаются отфутболить, и я тут бьюсь, а они оба этот момент прощёлкали клювами. Я продолжила. — Просто мы друзья и мальчики у нас умные, а я говорить умею!
— Очень приятно! Но вы понимаете, что такие вещи не делаются с наскока, ваше предложение нужно передать в профильный институт или КБ, они должны дать инженерно-техническое обоснование, поставить в график производства, составить план, смету, график и базу для проведения испытаний. Потом нужно собрать комиссию, оценить результаты и вынести их на обсуждение штаба ВВС и министерства авиапромышленности… — Если у меня не было опыта общения с бюрократами, то Сосед аж заискрился от радости и перебил поющего соловьём полковника.
— Товарищ полковник авиации! Мне бы хотелось записать вашу фамилию и должность! Я с удовольствием расскажу про этот разговор дяде Саше, мы как патриоты нашего города не хотели передавать всё в столицу, но если нашим землякам не нужно совершенствование наших ВВС и жизнь наших бойцов и командиров, то мы поедем в Москву.
— Простите, милочка! О каком дяде Саше вы упомянули?
— Дядя Саша Голованов! Он тоже лётчик и очень хороший лётчик. Думаю, ему будет интересно всё, что мы ему расскажем. Вы не сказали как ваша фамилия и должность…
— Ну, зачем же сразу так?
— Как? Товарищ полковник авиации!
— Я хорошо знаю товарища Голованова, и мы тоже патриоты нашего города. Думаю, что мы сможем всё решить без Москвы, вы же этого хотите?…
— Хорошо! Тогда давайте пригласим товарища из секретного отдела, который завизирует и примет все предоставленные материалы, а нам нужно знать только входящие номера, чтобы ничего не потерялось, и при необходимости всё можно было проконтролировать и отследить…
Полковник почти слышно скрипнул зубами, так вздулись желваки у него на челюсти, второй после моего спича тоже уже не смеялся, но мне их было не жалко, сам загнал себя в ловушку, не фиг было куражиться, поднял трубку и позвонил куда-то и попросил какого-то Николая Павловича подойти с журналом входящих документов. Мальчишки съёжились и кажется, физически уже просто хотели рассосаться и испариться из помещения. Вот так! Пацаны! Это и есть взрослая жизнь, где плавают такие мерзкие акулы бумажных морей, вершители судеб, хреновы!
Прихода секретчика ждали в абсолютной тишине. Напряжение в кабинете, кажется, материализовалось в какой-то кисель, в который мы все влипли, как муха в смолу. Не знаю, как воспринимали этот адреналиновый шторм мальчишки, я на нервах вдруг поняла, что у меня противно тянет внизу живота и завтра я "кровь уроню", а ночь у меня сегодня будет беспокойная с пробуждениями от болей в животе. И с завтрашнего дня носить противные трусы с резинками, в которые между ног вкладывать свёрнутую в несколько слоёв стиранную и глаженную страшную в бурых разводах льняную тряпочку. Но это завтра, а сегодня ещё нужно этого гада в полковничьем звании продавить. Сама может и отступила бы, но пачкать об эту гнусь, чистые души моих друзей не дам, я сейчас не за настил этот дурацкий бьюсь, а за светлую веру моих мальчишек. От постоянных комментариев Соседа стала совсем иначе смотреть вокруг, мне уже говорили, что я стала по-другому разговаривать. А однажды толкнувшего меня в трамвае поддатенького мужичка назвала "Промонториум вертебралис!", его словно сдуло, только когда у горного института основная масса вышла, увидела мужичка и услышала, как он жалится какой-то старушке: "Вот ведь девки пошли, так ругаются страшно, лучше бы уж по матушке обозвала и в рыло дала…". Сосед сквозь смех сказал, что сказанное это "позвоночный мыс" на границе верхней внутренней тазовой дуги на латыни, когда учился в институте обнаружил, что этот анатомический термин обладает убойным действием на неподготовленную аудиторию, так с тех пор и пользуется в качестве ругательства… Наконец, пришёл немного суетливый осуществитель секретного делопроизводства, который без возражений предъявил документы, данные из которых я демонстративно переписала себе в тетрадь. Секретчик быстро и ловко скомпоновал все материалы в папку, всё отштемпелевал, проставил гриф "ДСП" (Для служебного пользования), записал все данные Валерки, мои и Мишки и продиктовал все положенные атрибуты входящих документов.