Однажды на стадионе

Ефрейтора Харитонова знали и раньше. Знали в роте как опытного солдата-фронтовика, знали его и в части. Но известным всему округу он стал совсем недавно. И за один день.

В пятницу он заслужил отличную оценку за стрельбу. В субботу командир роты объявил ему благодарность. Харитонов на тактике в дозоре действовал превосходно. И за все это в поощрение ему выдали в воскресенье увольнительную записку — отпуск в город до 17.00.

Пройдя пропускной пункт, Харитонов в раздумье остановился. Куда пойти? Он недавно сюда приехал, и во всем городе у него не было ни одного знакомого. «Что ж, — решил ефрейтор, — посмотрю город. А может быть, в кино попаду».

Он шел по улице, как и подобает образцовому солдату, все замечая, но не зевая по сторонам. Так дошел он до стадиона. У ворот было многолюдно и шумно. Казалось, все жители города шли сюда.

За высоким забором играл духовой оркестр, и, по-видимому, там было не скучно. «Зайти?» — подумал Харитонов. В самом деле, куда приятнее в теплый летний день погулять в саду, посмотреть на соревнования, подышать свежим воздухом, чем сидеть в душном зале кинотеатра!

Он прошел на стадион, побродил по аллеям сада. Потом забрался на трибуны.

Стремительно мчались на стометровку бегуны. Мелькали на стартах флажки и эффектно взвивались на ветерке у финиша разорванные победителями ленточки. С волейбольной площадки слышались звонкие шлепки, и мяч, виляя хвостиком, то и дело взмывал высоко вверх.

Репродуктор, установленный у судейских столов, извещал на весь стадион фамилии победителей и результаты.

Когда Харитонову наскучило сидеть на трибунах, он отправился на другую сторону футбольного поля. Там соревновались гранатометчики. Это было интересно.

Сказать по правде, Харитонову раньше не приходилось метать болванку на дальность. На фронт он готовился в спешном порядке, и несколько занятий по гранатометанию в запасном полку в счет, конечно, не шли. Но Харитонов всегда чувствовал в своих руках большую силу. Расстояние, на которое он бросал гранаты в фашистские траншеи, в бою не измерялось. Зато до службы в армии Гриша Харитонов был самым искуснейшим городошником в своей деревне. От одного его удара нередко вылетала за черту вся фигура.

Он остановился около девушки, которая палочками отмечала падение каждой гранаты.

— Сорок семь! Пятьдесят четыре! Пятьдесят два пятьдесят, — кричала девушка.

Харитонов, любопытствуя, подошел ближе.

— Здесь нельзя, товарищ, стоять, — строго сказала девушка. — Отойдите, а то попадет, потом отвечай за вас.

Харитонов усмехнулся: от боевых гитлеровских уцелел, а от болванки-то как-нибудь.

Харитонов пошел туда, где были гранатометчики.

— Слабовато, — тихо заметил он после броска, который, судя по восторженным крикам, был особенно успешным.

— Разрешите попробовать, — тихо попросил ефрейтор. Он чувствовал, что без труда метнет гранату на самое дальнее расстояние, которое отмечала девушка. Не дожидаясь ответа, поднял с земли одну гранату и с силой метнул.

Граната, описав в воздухе высокую дугу, упала далеко за всеми палочками-отметками. Судьи и все физкультурники с изумлением смотрели на незнакомого солдата.

— Вот это бросок! Да кто это такой? Ниночка, сколько? Дайте ему еще бросить!

И Харитонову предложили метнуть еще три гранаты.

Быстро-быстро закувыркалась граната, сопровождаемая десятками любопытных взоров.

— Шестьдесят три! — сообщила девушка.

Кругом захлопали и закричали. Харитонов так же уверенно с силой метнул еще две.

— Шестьдесят три! Шестьдесят четыре!

Судьи, спортсмены, болельщики обступили Харитонова. Ему пожимали руки, поздравляли с областным рекордом, расспрашивали.

— Через полчаса, в семнадцать, будет толкание ядра. Попробуйте! — предложил судья.

— Нет, мне нельзя, — ответил Харитонов. — У меня увольнительная до семнадцати. Как-нибудь в следующий раз попробую.

И новый чемпион области, повернувшись, торопливо пошел к воротам. Оркестр на стадионе играл торжественный марш.

Отважный воин. 1947. 20 июля.