Андромаха, жена Гектора

В «Илиаде» Андромаха появляется впервые, когда Гектор, по совету Гелена, отправился в город, чтобы просить свою мать принести дары богине Афине. Гектор зашел и в дом Александра, которого призвал выйти на ратное поле. Елена хотела задержать гостя, по Гектор отказался. Он спешил увидеть свою жену и младенца — сына. Но Андромахи не было дома, а ключница сказала:

— Андромаха пошла не к золовкам, не к невесткам и не в храм Афины, где благородные троянки молят богиню. Встревоженная мыслью о том, что троянцев теснит могучая сила ахейцев, она побежала к городской стене, к Илионской башне. С ней и кормилица с сыном.

Гектор стремительно вышел из дома и той же дорогой быстро пошел назад. Когда он, пройдя весь город, уже приближался к Скейским воротам (через них был выход из города в поле), ему навстречу выбежала Андромаха, дочь Этиона, царя Фив и владыки киликийцев, живших к югу от горы Иды. (Этот край нельзя путать с далекой Киликией на южном побережье полуострова Малой Азии.) Вместе с Андромахой выбежала кормилица с его маленьким сыном, любимцем Гектора, на руках. Отец дал ребенку имя в честь бога реки Скамандрий, но троянцы называли мальчика в честь отца Астианаксом, так как это имя значит «вождь города», а Гектор был единственной опорой и защитой Трои. Гектор улыбнулся и молчи любовался сыном. Андромаха же, проливая слезы, стояла рядом. Взяв супруга за руку, она сказала:

— Муж мои! Тебя погубит твоя храбрость. Ты не жалеешь ни младенца-сына, ни матери. Скоро я, несчастная, буду вдовой. Скоро тебя убьют ахейцы. А мне, покинутой тобой, лучше сойти в землю. Если ты меня оставишь, не будет мне отрады. Моя участь — печаль. Нет у меня ни отца, пи матери. Моего отца убил Ахилл, когда захватил и разорил город киликийцев Фивы. Ахилл же убил и Этиона, но не снял с него доспехов, не посмел совершить столь нечестивый поступок, а предал тело сожжению вместе с оружием и насыпал могилу. Дочери Зевса, нимфы, насадили вкруг этой могилы вязы. Семь братьев оставалось в доме, и все в один день переселились в обитель Аида, убитые быстроногим Ахиллом, который настиг их, когда они пасли тучных коров и белорунных овец. Мою мать, царствовавшую у подножия лесистого Плака, Ахилл привел в свой стан. Позднее, взяв огромным выкуп, он даровал ей свободу, но она вскоре погибла в доме своего отца от стрелы Артемиды[130]. Ты для меня, Гектор, все-и отец, и мать, и брат, и милый муж! Сжалься надо мною и останься с нами на башне. Не сделай сына сиротой, а меня — вдовой. Поставь воинов у смоковницы: там легче всего подойти к городу и ворваться на его стены. Уже трижды с юн стороны к городу подступали герои — оба Аякса, Идоменей и другие. Может быть, их научил какой-нибудь мудрый прорицатель. Или их вело вещее сердце.

Знаменитый, сверкающий шлемом Гектор отвечал жене:

— И я тревожусь не меньше тебя, супруга! Но стыдно мне будет перед каждым троянцем и троянкой, если я, как трус, останусь здесь и не вступлю в бой. Сердце мне этого не позволит. Я научился быть бесстрашным и храбро сражаться, добывая славу себе и своему отцу. Я знаю — это мне подсказывают душа и сердце — настанет день, и погибнет священная Троя, погибнет копьеносец Приам и его народ. Меня сокрушает грядущее горе, гибель Приама, матери Гекубы, смерть возлюбленных братьев, юношей храбрых, которые будут убиты разъяренными врагами. Но больше всего меня удручает твое горе, о супруга! Кто-нибудь из ахейцев лишит тебя свободы, и ты, проливающая слезы, будешь жить в Аргосе, как невольница, будешь ткать для своей госпожи, носить воду из источников. Ты будешь горько роптать в душе, но жестокая судьба заставит тебя это делать. А может быть, кто-нибудь увидит тебя, льющую слезы, и скажет: «Вот жена Гектора, храбрейшего воина, самого мужественного из всех троянцев, сражавшихся у стен Илиона». А тебе будет от его слов еще горше. Ты вспомнишь мужа, который защитил бы тебя от рабства. Но лучше я погибну и буду засыпан землей прежде, чем увижу тебя рабой и услышу твой жалобный вопль!

Так он сказал и протянул руки, чтобы обнять любимого сына. Но мальчик с криком прижался к пышной груди кормилицы — его испугал вид отца: медный щит и шлем, украшенный гривой из конского волоса. Мать и отец улыбнулись. Божественный Гектор немедленно снял с головы шлем и положил его на землю. Взяв на руки милого сына, он расцеловал его и покачал на руках. Играя с ребенком, Гектор молил Зевса и прочих богов сделать так, чтобы его сын, как и он сам, был знаменит среди граждан, так же, как он, крепок, и чтобы он благополучно царствовал в Трое. Пусть о нем скажут, когда он будет возвращаться из боя, что он превосходит своего отца. Пусть он, приходя из боя с окровавленными доспехами врага, радует сердце матери!

Сказав это, он отдал ребенка в руки Андромахи, и та, улыбаясь сквозь слезы, прижала его к своей груди. А Гектор, растроганный, обнял ее и сказал:

— Дорогая! Не сокрушай свое сердце неумеренной скорбью. Ни один смертный не избежал своей судьбы. Если рок не судил мне погибнуть, меня не пошлет в Аид самый храбрый воин. Иди, дорогая супруга, в дом и займись своими делами: тки, пряди, распоряжайся служанками. А война — мужское дело. Она заботит всех мужей, рожденных в священном Илионе, а меня больше остальных.

Окончив речь, бронеблещущий Гектор поднял с земли свой гривастый шлем. А безмолвная Андромаха пошла к дому, проливая слезы и часто оглядываясь назад[131].

Судьба пощадила несчастную Андромаху — она не видела смертельной схватки своего мужа с Ахиллом. Никто не успел сказать ей о том, что Гектор лежит мертвый в поле за вратами Илиона. К ней еще не являлся глашатаи, чтобы объявить эту весть. Она ткала яркую ткань и вышивала на ней цветные узоры. А прислужницы развели огонь, чтобы Гектор мог омыться теплой водой, когда возвратится из боя. Она еще не знала, бедная, что Гектор далеко от дома пал от руки Ахилла, которому помогла светлоокая Афина.

Вдруг Андромаха услышала крики и вопли со стороны башни. Она вздрогнула и уронила челнок. Обращаясь к двум пышноволосым прислужницам, она сказала:

— Идите за мной. Я посмотрю, что случилось. Я слышу крик моей почтенной свекрови. Сердце бьется, словно хочет вырваться. Колени мои одеревенели. Видно, нам угрожает беда. Я трепещу от страха. Не гонит ли Ахилл бесстрашного Гектора в поле, отрезав от стен? Боги! Неужели Ахилл победит Гектора, который никогда не останется в толпе, а всегда полетит первый и никому не уступит в геройстве?

С трепещущим сердцем Андромаха выбежала из дома, обе прислужницы следом. Быстро она взошла на башню и, протиснувшись через толпу, стала у стены. Осмотревшись, она разглядела тело Гектора, безжалостно волочимое бурными конями к кораблям ахейцев. Темная ночь покрыла глаза Андромахи, она упала навзничь и, казалось, испустила дух. С ее головы спали диадема, прозрачная есть для волос, ленты и покров — блистательный дар Афродиты, данный в день, когда Гектор возил ее из отчего дома. Вокруг Андромахи толпились невестки и золовки, они поддерживали ее, убитую скорбью. Придя в себя, Андромаха горько зарыдала:

— Гектор, о горе мне, бедной! На несчастье мы оба с тобой родились — ты в Трое, в доме Приама, а я, злополучная, в Фивах, у склонов лесистого Плана, в доме царя Этиона. Меня он вырастил — несчастный несчастную. Лучше мне было не рождаться. Ты, мой супруг, сходишь в царство Аида, в подземные бездны, и меня покидаешь неутешной вдовой. А сын, рожденный нами, бедный младенец! Ты погиб, Гектор, и не будешь ему в жизни опорой. И он не будет тебе опорой. Если даже он спасется в этой гибельной брани, его ждут в грядущем труд и горе. Враги захватят его землю. Став сиротой, он потеряет и товарищей. Он будет всегда печален, и глаза его будут полны слез. А если он в нужде придет за помощью к друзьям отца, те, сжалясь над ним, подадут ему чару, но так, что он только уста омочит. Чаще же его будут гнать от трапезы, отталкивать и говорить обидные слова: «Прочь ты, исчезни! Не твой здесь отец пирует с друзьями!»

Со слезами дитя возвратится к матери, несчастной вдове. Бедный мой Астианакс, который у отца на коленях ел лишь мозг ягнят да жир овец. А спал, утомленный детскими играми, на мягком ложе, рядом с нежной кормилицей. И сердце его было полно радости. Что же теперь испытает, оставшись без отца, бедный наш Астианакс? Так его назвали троянцы, потому что ты один защищал троянские врата и землю. А ныне у вражеских кораблей тебя, разодранного псами, нагого, пожирают черви. А сколько я приготовила для тебя прекрасных и тонких одежд, сотканных руками троянок! Теперь я, несчастная, все брошу в огонь!». Они стали бесполезными, потому что ты не будешь в них лежать. И я сожгу их тебе во славу![132]

Позднее, когда тело Гектора, выкупленное Приамом, было возвращено в Трою, Андромаха, оплакивая покойного мужа, причитала:

— Рано ты погиб, мой супруг! Рано оставил меня вдовой! А сын, которому мы даровали жизнь? Он не станет юношей. Прежде до основания будет разрушена Троя, потому что ты, ее защитник, опора жен и младенцев, пал в сражении. Скоро нас всех повезут на судах в неволю. Со всеми повезут и меня, и мое чадо. Там ты, мой сын, будешь служить суровому господину. А может сыть, кто-нибудь из ахейцев схватит тебя за руку и сбросит с башни на землю, чтобы отомстить за смерть брата, отца или сына, сраженного в битвах Гектором. Много могучих данайцев, поверженных Гектором, глодало кровавую землю. Грозен был твой отец в бою. Все обитатели Трои плачут и о нем. Страшное горе причинил ты родителям, Гектор! Но моя скорбь стократ сильнее. Ты не протянул мне руки со смертного ложа, не сказал заветного слова, которое б я вечно повторяла и ночи, и дни, обливаясь слезами![133]