— Что там у вас?

Шиманов с бутылкой коньяка последовал к столу. Поставил бутылку. Потом без размаха, совершенно неожиданно даже для Макарова, ударил Шунта в лоб. Удар был таким, что Шунт перелетел через спинку тяжелого кресла, к потолку поднялись его ноги, задрались штаны, обнажив голубизну кальсон. Ноги эти еще не успели опуститься, а Толик уже был за креслом, приподнимал завскладом за лацканы пиджака своей огромной ручищей и искал глазами хорошее место, куда можно швырнуть этот груз. Нашел. Дальний угол кабинета был заставлен картонными коробками, вот туда и спикировал Шунт.

Толик опять шагнул к нему, уже лежащему горизонтально, и сказал почти примирительно:

— Лежачего не бью, поднимайся, тварь ты этакая, чтоб еще раз к твоей морде руку приложил.

Шунт лишь замычал в ответ, рука его заскользила под пиджак, но Шиманов угадал ее движение и первым добрался до наплечной кобуры. Сказал при этом:

— Смотри, Сань, он как настоящий, вооруженный. — И опять с нескрываемым наслаждением двинул противника по челюсти.

Макаров сначала не понял, с чего это Толик перепутал его имя, но потом до него дошло: омоновец не исключает, что Шунт очухается и попробует найти своих обидчиков. Пока же завскладом был в отключке.

— Ну что, гнида, еще пару раз тебя звездануть — и можно вопросы задавать, так?

Нет, Макаров ошибся, соображать Шунт не перестал. Разул ставшие мутными глазки:

— Спрашивайте.

Олег присел на корточки:

— У тебя был парень без правой кисти руки, Зырянов. Где он?

Шунт наморщил лоб, делая вид, что вспоминает.

— Это когда было?

Шиманов улыбнулся:

— Я же говорил: еще два удара не хватает. После них все вспомнишь.

— А, да… — затряс головой Шунт, но Толик уже пустил в ход кулаки, и ему пришлось сделать вынужденную паузу. — Да, — простонал он минуту спустя, — был Зырянов.

— То, что был, можно и не признавать. Вопрос по-другому стоял: куда он делся?

— Мы… здесь…

— Или ты перестанешь тянуть кота за хвост, или я тебя добью, слово даю. — Омоновец осмотрел кабинет. — Хорошее тут местечко: стены звуконепроницаемые. На кой черт такая роскошь на складе? Так, ладно: добивать?

Не только Шунт, но и Макаров поверил в то, что Шиманов не шутит.

— Он орать на нас начал, угрожать…

— На вас? Сколько вас тут было?

— Трое.

— Можешь не продолжать. Вы втроем напали на однорукого. Не исключено, что и оружие в руках держали. Но детали меня не интересуют. — Толик рывком поднял Шунта и, удерживая его на весу, спросил: — Парень жив?

— Думаю, да.

— Ах, эта мразь еще и думает! Закатил бы я тебе пощечину, да ведь дуба дашь. Куда дели Женьку?

— Отвезли на свалку. Но он был жив. Я лично через два часа там проезжал — никого не было. Значит, он ушел. А куда, не знаю.

— Что Зырянов от тебя хотел? — это уже спросил Олег.

— Он искал Рамазана. Но откуда мне знать, где Рамазан? Мне такие вещи не докладывают.

— Так, придется по-новому, — Шиманов начал закатывать рукава.

— Я тогда действительно ничего не знал! — срывающимся, плачущим голосом выкрикнул Шунт.

— Тогда? А сейчас?

— Он прилетает в пятницу, послезавтра.

— Ты это знаешь потому, что встречаешь его?

— Да.

— И в какой гостинице заказан номер?

— В самой обычной, в «России».

— Да, «Россия» уже самая обычная. — Шиманов повернулся к другу. — Саня, еще вопросы к этой падали есть? Наверное, надо узнать рейс, время, номер «люкса»…

Пока Макаров продолжал допрос Шунта, Шиманов сел в начальственное кресло за стол, откупорил бутылку коньяка, осмотрел полки стоящего рядом шкафа, нашел там рюмки, коробку конфет.

Через пару минут к столу подошел и Олег.

— Ну что, дружок, — сказал ему омоновец. — Коньяк я заработал, так? Посему выпьем… Ах, хорошая штука, не скоро теперь такого откушаю. Даже жалко его хмырю этому отдавать, но надо. Ползите сюда, господин Шунт.

— Я не хочу пить, — все еще тяжело дыша, проворчал завскладом.

— А вот это уже не твое дело, хочешь ты или нет. — Толик налил ему полный тонкостенный стакан, стоявший у графина. — Тост можешь не произносить, но выдуй все до капли, чтоб я тебе через клизму его не закачивал. Давай!

Шунт выпил коньяк, как воду, даже не скривился. И конфету не взял.

— К действиям работников правопорядка претензий не имеешь? — Толик налил ему еще полстакана и так при этом взглянул, что Шунт, не протестуя, тут же выпил.

— Вы не менты, — ответил он, все еще держа пустой стакан. — Менты бы сюда не сунулись.

— Соображаешь, — вроде как разочарованно произнес Толик. — А кто же мы тогда по-твоему?

— Я так понимаю, что мне лучше не выяснять.

— Правильно понимаешь. А начнешь копать — битьем морды дело не ограничится.

— Чувствую.

— Нравятся мне чувственные, еще бы с тобой посидел, да дела торопят. Что бы у тебя, кроме пистолета, взять на память о встрече, а? — Толик задумчиво посмотрел на Шунта. — Возьму-ка я у тебя телефон на всякий случай.

— Номер? — спросил тот. — У меня визитка есть…

— Шутник. Посмотри, у этого аппарата мы отрезаем шнур, вот так… А другой, мобильный, ты мне даришь. Я же не поверю, что ты, такой козырный, обходишься без «Джи-Эс-Эм» или чего-то подобного.

Лицо хозяина кабинета пошло пятнами то ли от выпитого коньяка, то ли от злости.

— В верхнем ящике стола.

Шиманов открыл стол:

— «Джи-Эс-Эм». Не подкачала интуиция. Ладно, Саша, поехали. А ты нас не провожай. Допей коньяк…

Завскладом с отвращением посмотрел на бутылку.

— Допей, я сказал… Вот так. И сиди там, где сидишь, не рыпайся.

Кладовщик только что отпустил очередную машину, увидел идущих по проходу склада чудаков, приехавших за непонятными счетчиками, сказал язвительно:

— Будете товар получать?

— Дорогой биля, действительно счетчиков нет. Все у вас есть, а счетчиков нет.

Макаров, возможно, прошел бы вообще молча мимо этого мужика, но взгляд его случайно упал на небольшой стеллаж, стоявший рядом со стулом кладовщика. На полке стеллажа лежал скомканный черный свитер.

Олег отфутболил ногой стул, схватил свитер. Под ним оказались джинсы. Одежда была порвана и окровавлена.

Олег одной рукой поднял за грудки кладовщика и, как пресс-папье, покачал его по столу:

— Где Женя? Это его одежда. Где Зырянов, я тебя, гад, спрашиваю?

Он, видно, чересчур надавил на грудную клетку мужичка, у того сперло дыхание, он лишь зевал, не в состоянии вымолвить ни слова. Шиманов прочел ситуацию, перехватил руку друга:

— Спокойней, старик, а то он и что знает забудет. Расслабься.

Кладовщик соскользнул со стола на пол, присел там испуганным кроликом:

— Я ничего не знаю! Я только сегодня из отпуска вышел, барахло тут уже лежало!

— А кто знает? Где твой сменщик?

Сменщика звали Володей. Кладовщик дал его адрес и телефон, но предупредил, что Володя попросил недельный отпуск в связи с болезнью бабушки. Где живет эта бабушка и есть ли она у него вообще, кадыкастый мужичок не знал.

Когда друзья уселись в «Газель», Олег сказал:

— Ты артист. Ты с Шунтом даже разговаривал совсем не так, как обычно говоришь.

— А ты чего хотел? Чтоб какой-то там Ваня Ванечкин базарил языком подполковника Шиманова, бля? — Он тронул машину и продолжил: — А вот ты не изменился. Потому я хорошо сделал, что инициативу на себя взял.

— Ты о чем?

— Я ведь по Чечне знаю, как ты умеешь руками махать. Ты бы этого Шунта прибил до того, как он хоть слово успел вякнуть. Хорошо, я хоть старика успел спасти.

Макаров закусил губу. Со времен госпиталя такое с ним впервые случилось, как он ни контролировал себя, как ни старался сдерживаться.

— А вообще, все правильно, — заключил Толик. — Пусть наших знают! Помрем — переменимся, а пока живы, в игры живые и будем играть. Так, пока едем, две нелегкие задачки решить надо…

Задачка первая касалась пистолета. Шиманову ствол был ни к чему, и оприходовать он его не мог, поскольку с Шунтом дружески беседовал Ваня Ванечкин, а не омоновец. ТТ надо было или выкинуть в первый же водоем, или…

— Возьми его, Олежка, вдруг пригодится? Обращаться с ним, думаю, умеешь… Теперь насчет свитера и штанов. Зажми себя меж ног, но мы сейчас позвоним одному общему другу и узнаем все о трупах за вчера и сегодня. Ельчанову позвоним, он в этих делах дока. Знаешь такого?

— Еще по Осетии, — ответил Макаров.

В морги с характерными приметами Зырянова людей за последние два дня не поступало.