О «неотложных делах» Пушкина в Москве см. в примеч. 1[53] к письму 15. До поездки в Москву уладить свои денежные дела с Догановским (выручить его «из сетей Догановского»: Акад., XIV, № 643) Пушкин поручил Нащокину. 26 июня 1831 г. он писал ему: «Напиши ко мне, к какому времени явиться мне в Москву за деньгами, да у Вас ли Догановский? Если у вас, так постарайся с ним поговорить, т. е. поторговаться, да и кончи дело, не дожидаясь меня…» (Акад., XIV, № 619). Поручая Нащокину выкупить у Догановского свой вексель, Пушкин рассчитывал, что Нащокин сделает это, вернув ему свой долг (см. примеч. 1[17] к письму 5). 21 июля он вновь напоминает Нащокину: «С Догановским не худо, брат, нам пуститься в разговоры или переговоры — ибо срок моему первому векселю истекает» (Акад., XIV, № 636). Однако из переговоров Нащокина с Догановским ничего не вышло (см. письма Нащокина к Пушкину от 15 июля, 18 августа, 30 сентября: Акад., XIV, № 630, 658 а 684 и письма Пушкина к Нащокину от 7 и 22 октября: Акад., XIV, № 687 и 694), и Пушкину пришлось самому ехать в Москву. С Догановским он, видимо, расплатился, но Жемчужникову уплатил только часть долга. На векселе на 12 500 руб., выданном Жемчужникову летом 1830 г., с рассрочкой на два года, есть расписка последнего в получении от Пушкина 24 декабря 1831 г. 7500 руб. (см.: Арх. опеки, с. 60). Остаток долга был уплачен Жемчужникову уже после смерти поэта Опекой над его детьми и имуществом (см.: Там же, с. 11). [Возврат к примечанию[79]]