– Эй! Край,ты чего? - не на шутку обеспокоилась Колючка. – Никак помирать собрался? Погоди, так нечестно, кого ж я тогда сбрасывать буду?! Алло! Потерпи чуток, пока я тебя обратно затащу, а ты уж сделай милость, не мри, ладно? Εще минутку?

   – Пе-ре-стань... – умоляюще прошептал он, сидя на корточках и уронив голову на колени. - Хватит... больно же.

   Охотница застыла, как изваяние, слишком медленно осознавая причину.

   – Так ты... ржешь, что ли?! – Ева в полнейшем изумлении опустилась напротив, перестала его трясти за плечи и бесцеремонно вздернула за подбородок. – Правда, ржешь... ну, отпад! Никто ж не поверит, когда узнает!

   – А ты... не говори никому...

   Εва совсем уж неприлично разинула рот: наставник с трудом сдерживал смех! Это было потрясающе! Невозможно! Невероятно!! Он действительно едва не хохотал во весь в голос, не делая этого только потому, что каждый толчок отзывался в помятых боках дикой, ослепляющей болью. Лишь лицо беспрестанно дергалось и кривилось, как у припадочного, перетекая от гримасы боли в безудержную улыбку и обратно. Нет,так не бывает, он не может быть таким... настоящим, потрясающе теплым, почти обычным человеком.

   – Шило... в задни... ох! Черт, как же больно! И ужасно верно... это как раз про тебя.

   Ева ошеломленно шлепнулась прямо на зад,таращась на это невиданное чудо: Край не просто смеялся! Он бессовестно ржал, нагло гоготал, умирал от еле сдерживаемого хохота! Ради этой картины стоило тупо сидеть на пятой точке, грозя отморозить ее на фиг,и целую минуту беззвучно наслаждаться этим фантастическим зрелищем.

   – Ну, ты даешь! – оторопело сказала она, когда булькающий смех немного поутих. С новым интересом вгляделась в его опасно побагровевшее от напряжения лицо, поняла, что в ближайшие несколько минут он не то что идти, стоять толком не сможет! И облегченно привалилась к стене рядом. - Сказал бы кто раньше, не поверила бы... как хорошо на тебе рана-то сказалась!

   – Не в ране дело... кстати, спасибо, что вытащила из подземки, буду должен. Та хрень, что ты мне вколола – отличная штука! Как она называется? Мертвого на ноги поднимет!

   – Гм. Что-то ты и правда больно живой, надо будет это исправить... кстати, а знаешь, кто тебя Упырем прозвал?

   – Кто?

   – Я.

   – Чтo-о?! – Край повернул голову и долгую секунду смотрел, не мигая.

   Колючка лукаво подмигнула и с удовольствием его добила:

   – Правда, я. Когда ты мне косу обрезал, помнишь? Я тогда злая была, как собака, думала, что пришибу тебя, как только будет возможность, да все никак не получалось. Знаешь, как я об этом мечтала?! Ночей не спала, все планы строила, один другого кровожаднее...

   Она прыснула, следя за стремительной сменой выражений на его лице.

   – Нет, Ты все-таки решила меня сегодня убить, - сообщил он, наконец, каким-то механическим голосом и попытался сдержать новый взрыв неоправданного веселья. Но когда вечно хмурая Колючка начала тихо всхлипывать рядом, все-таки не выдержал и согнулся в жестоком приступе кашля, едва не взвыв от одновременной боли в заживающих ранах. - И, кажется, у тебя это отличнo получается...

   – Это точно, скоро окочуришься, если ржать не прекратишь, - Εва утерла внезапно выступившие слезы, затем обессилено откинулась на спину и безжалостно засмеялась снова, наблюдая за его тщетными попытками остановиться. – Ты какого цвета гроб предпочитаешь?

   – Зе-зеленый... как молодая травка... а цветов не надо: у меня на них... кхе-кхе... а-аллергия...

   – Правда? Тогда я принесу самый большой букет, что б тебе и после смерти икалоcь!

   За ее спиной задрожала стена от перенимаемой двойной вибрации. Ева недоуменно покачала головой и с облегчением oткинулась назад, со странным облегчением понимая теперь, каким должен был быть на самом деле бесчувственный с виду Упырь. Кто бы мог подумать?! Как же ловко он скрывался под маской садиста и безжалостного маньяка, даже меня три года назад провел. Знать бы раньше... но это не Край сейчас смеялся. Нет. Это с облегчением очнулся от искусственного летаргического сна Игорь Королев, которым он когда-то был и который не так и умер в нем до конца двенадцать лет назад. Значит, для него ещё не все потеряно. Значит, его еще можно вернуть. И, значит, все случившееся – действительно правда.

   Охотница неслышно вздохнула.

   «Потрясающе! Меня чуть не завалило в подземке, потом скрал какой-то крылатый реис, в довершении всего наставник всадил пулю в бок; потом выясняется, что это он мне придумал мерзкий позывной... а я сижу тут и хохочу с ним на пару, как ненормальная! Нет, я точно сошла с ума!»