Изменить стиль страницы

Глава 1 О дерзких министрах, потенциальных женах и смертных приговорах

На следующий день второе запланированное заседание совета так и не состоялось. Точнее, министры и советники, конечно, собрались, но вместо обсуждения последних статей бюджета все начали высказываться насчет возвращения принца Эзраэля. Подняли эту тему, как всегда все неприятные вопросы, в связи с письмом посла от Отче, в котором выражалась надежда, что Его Величество будет благоразумен и не пойдет против воли Единого, принимая в лоно семьи язычника и одержимого порождением Хаоса. Послание вспыхнуло ярким пламенем в руках Кандора Х, являя всю степень гнева повелителя, однако ответ его был безукоризненно вежлив: Его Высочество принц Эзраэль Веридорский поклоняется языческим богам, поскольку это память и наследие его безвременно погибшей матери, а Единый учит чтить и любить своих родителей, не делая исключений даже для черных ведьм. У лорда Дива ответ Кандора вызвал улыбку и уважение (вроде послали Отче куда подальше, но с опорой на волю Единого), а вот несколько министров решительно выступили против такого выхода из ситуации и заявили о своем недовольстве в начале совета. По их мнению, надо было немедленно выслать принца Эзраэля куда-нибудь подальше, в тот же Северный предел, где этих язычников как собак нерезанных, из общего фона выделяться не будет, а лучше — прямиком в лапы инквизиторов Отче. Кто-то даже предложил задобрить Отче, прилюдно казнив Одержимого, раз уж в свое время не сожгли на костре его нечестивую мать. Последняя идея нашла горячий отклик среди многих, ведь это означало бы, что у короля не будет даже потенциального наследника из законнорожденных детей, а следовательно, открывалось столько перспектив для внешней политики! Какая леди не захочет стать королевой и матерью наследника? Правитель Веридора мог бы сочетаться браком с кронгерцогиней Порсульской, самой богатой наследницей мира, с младшей принцессой Сараты, да даже с Содэ Светлейшей, которая официально была признана святой и, по слухам, состояла в близком, невозможном по отношению к благочестивому служителю, давшему обет безбрачия, родтве с Отче. Кто только не пытался заполучить эту особу в качестве жены вот уже не первый год. Никто не знал, сколько же лет Светлейшей, ибо она до сих пор выглядела такой же молодой, как и во времена юности Кандора Х, когда они впервые встретились. Отче с гордостью заявлял, что сам Единый даровал своей самой верной дочери вечную молодость. Услышав от этом, тогда еще наследный принц Кандор Веридорский ухмыльнулся и нарочито громко сказал, так что весь королевский прием слышал: «А что же Единый не даровал своей самой верной дочери хоть каплю красоты? И вообще, с каких это пор Отче зовет себя Единым?» Тогда посольство во главе с Содэ со скандалом покинуло Веридор, но по всему миру поползои слухи, что юный принц не оставил равнодушной Светлейшую. Подумать только, все набиваются ей в кавалеры, а тут — такое унизительное пренебрежение! Кто-то уверял, что Содэ будет мстить Кандору Х, кто-то, что она начнет вешаться на него. Как бы там ни было, а с тех пор Отче с подчеркнутым вниманием следил за делами в Веридоре. И тут на тебе: возможный наследник.

На следующий день народ окрестил принца Эзраэля Гневным. Его Высочество пропустил мимо ущей перечисления всех положительных сторон его немедленной казни, которую, кстати, обсуждали при нем, но стоило кому-то из министров заикнуться о том, что первая жена короля — позор и несчастье правящей династии и всего Веридора, как что-то чудовищное исказило лицо Одержимого. В следующий миг дерзкий придворный уже хрипел на полу в луже крови, а принц, не вкладывая в ножны обагренный до самой рукояти меч, повернулся к остальным блюстителем интересов государства. Но тут прозвучал спокойный голос Кандора Х:

— Сын, тебе надо учиться держать себя в руках и не просто махать мечом, а вершить правосудие. Господа советники и министры, — это уже встревоженным благородным лордам, — те из вас, кто выступал за казнь или передачу моего старшего сына инквизиторам, обвиняются в заговоре против члена королевской семьи. Приговор за это преступление — смерть. Правосудие свершится завтра на рассвете. Помнится, такую масштабную казнь, — Кандор обвел ледяным взглядом только что приговоренных, — в последний раз приводил в исполнение я. Тогда я защищал свою жену, теперь же, полагаю, это право моего сына. Эзраэль, если ты пожелаешь лично упокоить всех, кто оскорбил память твоей матери, мое позволение у тебя есть, — а про себя король добавил: «А не разрешил бы, сынок ночью бы в темнице всех перерезал, и подземелья приобрели бы статус живодерни».

Только небеса подернулись золотым и первые косые лучи восходящего солнца, отдающие красным, коснулись земли, на Главной площади столицы Одержимый принц казнил половину совета, только не так, как его отец на второй день своего правления. Кандор Х одним взмахом двуручного меча сносил головы, Эзраэль же вооружился двумя клинками и даже не рубил, кромсал на куски обездвиженных магией приговоренных. Народ возбужденно гудел, кто-то так и наровил влезть на эшафот и стянуть хоть обрывок министерского камзола, а уж на золотые пуговицы советников глаза сверкали у всех. Останавливал только молниеносный полет клинков, орошающий алым все вокруг.

Наблюдала сию кровавую сцену затаившаяся в толпе девушка, в длинном плаще, с надвинутым на лицо капюшоном. Под руку она держала невероятных размеров мужчину, которого Эзраэль, мельком окинув взглядом толпу, узнал, даже стоя на эшафоте, но таинственной спутнице не досталось внимания принца, так как перед ним уже распласталась первая жертва.

— Лорд Див, — прошептала юная принцесса Веридорская, отрываясь от созерцания мук уже четверого по счету приговоренного, — раз отец позволил учинить все это, значит, по другому нельзя?

— Нельзя, — подтвердил первый министр. — Они требовали казни принца Эзраэля, а это вызов правителю. Сама посуди, такими темпами и самого короля могут попросить на плаху. Ну, и не мне тебе говорить, что твой отец скорее пойдет войной на Отче, чем принесет ему в жертву страну или даже часть страны, что уж говорить о родном сыне.

— Значит, Эзраэль прав? — кивок на истекающий кровью эшафот.

— Не совсем, юная леди, — лорд Див ловко подхватил принцессу под локоток и, расчищая путь через толпу, потянул её подальше от площади. — Принц вымещает свою злость и удовлетворяет жажду мести. Он казнит по праву сильнейшего и по праву принца крови, но не опираясь на закон.

— С принцем крови все понятно, а что значит «по праву сильнейшего»? Разве во всем королевстве не найдется никого сильнее Эзраэля?

— Найдется, — лукаво улыбнулся министр. — Ваш отец.

Кандида даже приостановилась от удивления. Ведь как ни крути, а отец был больше, чем в два раза старше сына.

— Кандор перестал стареть в двадцать семь лет, когда полностью овладел Темной магией и познл демоническую силу, — объяснил лорд Див, угадав мысли прнцессы. — Так что сейчас Его Величество не намного уступает принцу в физическом плане. Зато в умственном у короля преимущество колоссальное. Опыт, Ваше Высочество. Никогда нельзя списывать со счетов опыт. К тому же у Эзраэля есть еще один минус: он импульсивен, порывист и плохо контроливует свои эмоции. Раззадорить его, разозлить, заставить потерять концентрацию — проще простого. В остальном же принц — великий воин. И да, никому больше не под силу справиться с ним в открытом бою.

Конда задумчиво кивнула. Все было понятно, кроме одного…

— А что же теперь будет? Отче же не оставит это без внимания.

— Верно, — поморщился лорд Див. — Мы еще толком не знаем, зачем на этот раз нас «почтили» своим присутствием «святые» послы. Вот выложат на чистоту, чего надо, там на месте и будем решать.

Вопросов больше не было, однако хитрая улыбка министра заставила принцессу насторожиться и, прищурившись, спросить:

— А чему вы так рады, лорд Див?

— Мне отрадно видеть, что юная принцесса интересуется делами государства. Ты в который раз поразила меня, — почтительный кивок. — Ты убедила принца Эзраэля вернуться во дворец и чистосердечно во всем признаться, ловко провернула трюк с сывороткой правды, чтобы никто не мог оспорить правдивость его слов.

— Не меня надо благодарить, а Ада, — смущенно улыбнулась Конда. В самом деле, это ведь не она, а её брат восстановил утраченную во времена гонений на магов формулу и даже усовершенствовал сыворотку, распространив её действие на блокировку не только лжи, но и недомолвок. Что бы там ни шипели придворные о бастарде от куртизанки и пятне на репутации Его Величества, Синдбад был силен в науках, а в зельеварении — так вообще гениален!

— Если бы не ты, принц Эзраэль никогда бы не вернулся в семью, а вашему отцу как никогда нужны преданные воины.

— Так вы уверены, что Эзраэль будет предан отцу?

— Я надеюсь и верю всем сердцем.

Конда промолчала о том, что королю нужны не только преданные, но и обладающие магией воины. У неё никак не укладывалось в голове, как Эзраэль может быть настолько сильным противником без магии. Разве может обычный человек одолеть мага?