Я, как мог, защищался: «В Москве, мол, есть Сандуны, а нам, выходит, нельзя?» — «В Москве и метро есть, а оно не всюду пока строится». Ну, что я мог на это ответить? Если бы только Сандуны, куда бы ни шло, а тут выкопали еще старые грешки и выдали по большому счету.

Не желая вдаваться в дальнейшие подробности «пропесочивания» и головомойки у Аксакала, Ибрахан не упомянул о строгом предупреждении Аксакала: «Учтите, уважаемый Ибрахан, это последняя ваша ставка! Больше никаких поблажек и амнистий не будет. Даем последнюю возможность оправдать себя на работе. Если что, пеняйте на себя».

Когда Ибрахан закончил свой скорбный рассказ, Ямбика подошла к мужу, погладила по бритой голове и ласково произнесла:

— Бедненький, досталось же тебе! Теперь все будет хорошо. Работай, как все, и не увлекайся, знай меру!

— Теперь вам надолго урок будет, — сказал Ярмухамет. — Будете знать, как окружать себя жуликами. Я, помните, предупреждал вас, что Булат и Родис жулики, задержал их, а вы потребовали немедленно их выпустить.

— Выходит, ты знал, что Родис жулик, и выдал за него свою дочку. Вот потеха!

— Как было не выдавать, — взъелся Ярмухамет, — если Тинира слезами обливалась?!

— Ладно, ладно, не ссорьтесь, — утихомирила друзей Ямбика. — Сам же ты, Ибрахан, кричал: «Двойная свадьба! Ура!»

— Да-а, — вздохнул Ярмухамет, — для тебя все обернулось удачно… Ты снова на коне… Твой зятек тебе, выходит, не повредил, а мой сыграл со мной злую шутку. Ни за что ни про что хожу обездоленный, и не знаю, на каком я свете…

— Да ты, Ярмухамет, не горюй, пристроим и тебя…

— На промкомбинат?

— Будешь опять же начальником.

— Над чем начальником?

— Будешь начальником охраны комбината! Что, плохо звучит?

— Звучит-то ничего, да что там охранять?

— Имущество, станки, готовую продукцию.

— От кого?

— Как от кого? От воров и жулья. Работа, сам понимаешь, несложная.

— Да, — согласился Ярмухамет, — работа, что называется, не бей лежачего…

— Не в масштабе суть. Зато при деле будешь… А теперь давай по домам! А то день выдался какой тяжелый.