25

К моменту возобновления судебного процесса над Сэмом Клейтоном Парадайз-сити обрел такую же известность в США и во всем мире, как чешская деревня Лидице, Сталинград или Диснейленд. Французские, британские и западногерманские радиокорреспонденты и корреспонденты газет прибывали сюда с набитыми карманами и тем особым энтузиазмом, что неизменно посещал их при мысли о возможности показать истинную глубину морального падения этих богатеев-америкашек. Лондонские журналисты разбили свой штаб в трейлере, расположившись по ту сторону границы округа, а дотошные французы трудились на борту чартерного теплохода, поставленного на якорь неподалеку от бухты Кэллоуэй. Хитроумные западные немцы коварно обвели вокруг пальца администрацию отеля «Джефферсон», сняв три номера для несуществующей рок-группы, якобы гастролирующей по Югу США, и, заняв номера, щедро одарили чаевыми весь гостиничный персонал и намекнули, что если с ними тут обойдутся «несоответственно», они будут вынуждены обратиться к своему послу в Вашингтон.

Когда адвокат Дэвидсон без десяти десять утра 25 августа вошел в здание суда, камеры уже стрекотали, юпитеры сверкали, репортеры гудели, но во всей этой суматохе от его острого глаза не укрылся молодой человек с атташе-кейсом и оловянными глазами. Джошуа Дэвид Дэвидсон сразу же признал в нем одного толкового адвоката из «Фонда правовой защиты Национальной Ассоциации содействия цветным гражданам» и очень обрадовался тому, что Ассоциация наконец-то проявила интерес к этому делу. НАСЦГ не входила в число самых шумливых групп в движении за гражданские права, но у них были отлично подкованные и в теории, и на практике адвокаты. Их главный юрисконсульт, крупный специалист по конституционному праву, был старым приятелем Дэвидсона.

— Передайте мой самый горячий привет Джеку, — сказал адвокат защиты юристу НАСЦГ, дав ему понять, что тот узнан.

— Обязательно… Жарковато сегодня.

— К концу сентября будет еще жарче, — напророчествовал Давидсон с кривой усмешкой.

Адвокат из НАСЦГ внимательно посмотрел на него.

— Думаете, все затянется так надолго?

— Может затянуться еще дольше. У меня в запасе тысяча вопросов к обвинению и просьба к суду, но до этого еще далеко — у нас уйдет не меньше месяца на отбор присяжных. Если, конечно, нам вообще удастся набрать сносный состав присяжных в этом округе.

Молодой адвокат кивнул.

— Так вы собираетесь действовать по полной программе?

— По самой полной. Не собираюсь ни в чем себе отказывать — при таком-то гонораре. Они у меня тут попыхтят как следует, а потом я передам вашей Ассоциации половину гонорара в качестве необлагаемого налогом пожертвования.

— Вы это серьезно?

— Я никогда не шучу, когда речь идет о денежных делах, — бросил Дэвидсон и вместе с Келлехером и другими помощниками прошествовал к залу заседаний.

Они вошли в зал и увидели, что туда уже набилась куча народу — полицейские, репортеры, телеоператоры, журналисты.

— Аншлаг! — прокомментировал Келлехер.

— Люблю выступать при переполненном зале. Это меня вдохновляет, — ответил Дэвидсон, скользя взглядом по рядам. Он узнал Эверетта, обоих его помощников и еще одно лицо, никак им не ожидавшееся в Парадайз-сити. Улыбаясь, он поспешил по проходу к третьему ряду.

— Это же не «Эль Морокко»[27], Пи-Ти! Какого черта ты здесь тогда делаешь? — спросил он.

— Да, в этом городишке небольшой выбор развлечений, Джошуа, ответил миллионер-блондин.

— Это в десять-то утра? Ты или заболел, или и в самом деле испытываешь кровожадный интерес к сенсационному процессу?

Карстерс покачал головой.

— Ни то, ни другое, просто расширяю свой кругозор, как пишут в программах борьбы с бедностью.

— А я и не знал, что ты потерял все свое состояние!

Богатый охотник усмехнулся.

— Я потерял не состояние, а голову. А виной всему любовь одной милой дамы. Пора приниматься за ум и перестать попусту тратить время. Вот эта милая дама, Джошуа.

Рядом с ним сидела миленькая брюнетка невысокого роста с сияющим лицом.

— Кэти, позволь представить тебе моего приятеля, который как-то спас моего не в меру темпераментного кузена от электрического стула.

— От газовой камеры, — поправил его адвокат. — В Калифорнии используют газ.

— Да-да, от газовой камеры. Познакомься с Джошуа Дэвидом Дэвидсоном, поэтом коллегии адвокатов и ревностным почитателем как Ветхого завета, так и уголовного кодекса… Джошуа, это очаровательное создание зовут мисс Кэти Пикелис, она дочь виднейшего в Парадайз-сити бизнесмена.

Она была очень мила, хотя и не столь роскошна, какими обычно были окружающие Карстерса женщины.

— Очень рад с вами познакомиться, мисс Пикелис, — вежливо произнес Дэвидсон.

Он не собирался ни словом упоминать о ее отце.

— Я тоже рада с вами познакомиться, мистер Дэвидсон… Я и не знала, что Пи-Ти с вами знаком.

Адвокат пожал плечами.

— Пи-Ти знаком почти со всеми, хотя я еще ни разу не встречал его в обществе такой красивой девушки. Может быть, он наконец-то повзрослел.

— Вы льстец даже хуже, чем он, — съязвила она.

— Нет, лучше. Это то немногое, что я делаю лучше Паркера Теренса Карстерса.

— Она уже в курсе, — шаловливо подмигнув, отпарировал холостяк.

Кэти Пикелис вся вспыхнула при этих словах.

— Он еще не скоро повзрослеет, — заметила она.

— А мне надо приниматься за работу. Прошу меня простить, но тут есть один шофер, который доверил мне свою жизнь. Ты еще пробудешь какое-то время в городе, Пи-Ти?

Карстерс, поразмыслив, кивнул.

— Какое-то время — да. А ты?

— А я тут застрял надолго. Давай как-нибудь поужинаем? Если ты придешь с этой хорошенькой леди, за ужин плачу я. Где ты остановился?

— В «Парадайз-хаусе».

— Мы тоже. Я тебе позвоню. Был рад с вами познакомиться, мисс Пикелис, — заявил Джошуа Дэвид Дэвидсон, встряхнув своей седеющей гривой.

Стоя у стола обвинителя и беседуя с Эвереттом, Мартон смотрел и недоумевал, о чем это второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов, а может быть, и всей Северной Америки и Кэти Пикелис так мило болтают с врагом. Пусть Джон просветит ее относительно этого еврейчика-адвокатишки, подумал Мартон. Конечно, Малышу Джонни Пикелису следовало многое что еще сделать, того, что Бен Мартон уж обязательно бы сделал, заправляй он всеми делами в округе Джефферсон. Может, Джон малость размяк после долгих лет единоличного правления и бесконтрольных денег, может, нам бы здесь не помешала более твердая рука.

Вошел судья, и заседание началось. Когда без четверти пять вечера Гиллис перенес слушания на завтра, еще не был выбран ни один присяжный. Дэвидсон полностью завладел инициативой, а его компетенция и знание тончайших технических нюансов процедуры действовали на присутствующих завораживающе. Под градом его вопросов и возражений, окружной прокурор выглядел как перепуганный и озлобившийся студент-первокурсник, пытающийся сдать экзамен по основам уголовного права многоопытному профессору. На следующий день повторилась та же история и только к половине четвертого был определен первый присяжный.

— Вы что-то не торопитесь, мистер Дэвидсон, — заметил Гиллис после объявления перерыва.

— Мы же не можем впопыхах вершить правосудие, ваша честь! — ответил адвокат с иронической усмешкой. — Да, кстати, забыл спросить, как ваша рыбалка?

— Замечательно! Жаль, что я сейчас не на озере с удочкой!

Знаменитый адвокат по уголовным делам тяжело вздохнул.

— Я вам сочувствую, ваша честь, и постараюсь компенсировать вам эту утрату, выстроив предельно увлекательную линию защиты.

— Вы уже неплохо начали, адвокат, — сухо ответил Гиллис. — Очень увлекательно наблюдать, как вы вправляете мозги нашему выдающемуся окружному прокурору в свете последних постановлений и решений по процедурным вопросам. Вы сэкономите ему по крайней мере полтораста долларов на курсе повышения квалификации в Институте работников правосудия.

Дэвидсон подавил улыбку.

— Но я с него не возьму ни цента, ваша честь. Я обожаю учить уму-разуму окружных прокуроров. Знаете, мой отец мечтал, чтобы я стал преподавателем колледжа.

— Я этого не знал, мистер Дэвидсон, — сказал судья, — но меня это не удивляет. Очень многие талантливые юристы любят преподавательскую работу.