Глава 22
Фрэнсис Кери, неся в руках свой дорожный саквояж, быстро шагала по Медоусвилл-Роуд, весело болтая со своей приятельницей, которую она только что повстречала на углу. Впереди темнела громадина Бородин-Меншен.
— Ей-Богу, Фрэнсис, довелись мне жить в этом уроде, я бы чувствовала себя как в тюремном здании. Ни дать, ни взять,— Вермокраусс-Вуд.
— Глупости, Эллен. Поверишь ли, внутри эти квартиры весьма комфортабельны. Я так счастлива, что попала сюда. Да и Клавдия прекрасная напарница, ты просто не чувствуешь ее присутствия. Потом, у нее столько вкуса и уменья создать уют. Я страшно довольна.
— Разве вас всего двое? Мне казалось, у вас была еще и третья девушка.
— Похоже, что она нас покинула.
— То есть как это? Отказывается платить свою долю? И вы ее выгнали?
— Да нет, в отношении денег все олл райт. Просто у нее какой-то романчик с ее приятелем.
Эллен потеряла всякий интерес. Приятели и романы с ними было делом обыденным, само собой разумеющимся, и о них не стоило разговаривать.
— Откуда ты теперь возвращаешься?
— Из Манчестера. Там была организована частная выставка. Колоссальный успех.
— Ты и правда на будущий месяц поедешь в Вену?
— Да, надеюсь. Все уже договорено. Интересно, верно?
— Я всегда думаю, какой был бы ужас, если бы украли одну из картин!
— Они все застрахованы. Они действительно очень ценные.
— Как прошла выставка твоего приятеля Питера?
— Боюсь, что не слишком хорошо. Правда, в «Ари-сто» была прекрасная заметка, а это уже много значит.
Фрэнсис завернула во двор Бородин-Меншен, а ее приятельница зашагала дальше, к небольшому дворику, расположенному на той же улице.
Сказав «добрый вечер» портье, Фрэнсис с улыбкой вошла в кабину лифта и поднялась к себе на шестой этаж. Идя по коридору, она напевала про себя веселый мотивчик.
Остановившись возле двери, она вставила в замочную скважину ключ. В холле горел свет. Клавдия должна была вернуться с работы лишь через полтора часа. Но в гостиной, дверь в которую была неплотно прикрыта, было светло.
Фрэнсис удивилась:
— Горит свет? Как странно!
Она сняла пальто, бросила на пол свой саквояж, распахнула дверь в гостиную и переступила порог...
Точнее сказать, замерла на пороге... молча открыв и сразу закрыв рот. Ей показалось, что она утратила способность двигаться, ее глаза были прикованы к неподвижной фигуре, распростертой на полу. Потом она медленно перевела глаза на зеркало, в котором отразилось ее собственное мертвенно-бледное лицо...
Прошло несколько минут; прежде чем она смогла вздохнуть. Моментальный паралич прошел, она откинула назад голову и отчаянно закричала.
Споткнувшись о саквояж в передней и отбросив его ногой в сторону, она выскочила в коридор и неистово забарабанила в дверь соседней квартиры.
Ей открыла пожилая женщина.
— Господи, в чем дело?
— Там лежит... кто-то умер... умер,— бессвязно пробормотала она,— и мне кажется, я знаю этого человека... Это Дэвид Бейкер. Он лежит на полу, по-моему, его закололи... наверное, его закололи... Кровь, понимаете, всюду кровь...
Она истерически разрыдалась.
Миссис Джекобс сунула ей в руки стакан.
— Оставайтесь здесь и выпейте это.
Фрэнсис послушно сделала пару глотков, в то время как миссис Джекобс устремилась в 67 номер, дверь в который оставалась распахнутой.
Она была не из тех особ, которые поднимают крик или падают в обморок. Остановившись на пороге, она поджала губы и принялась все осматривать.
Представившаяся ее глазам картина больше напоминала горячечный бред. На полу лежал красивый юноша, руки у него были раскинуты в стороны, каштановые волосы рассыпались по плечам.
На нем был надет пиджак, ярко-красный бархатный пиджак, а белая рубашка с кружевным жабо была вся перепачкана кровью.
Через минуту она заметила, что кроме нее в помещении находится еще один человек: спиной к ней, повернувшись лицом к стене, на которой висело изображение смеющегося арлекина, замерла девушка.
Она была одета в шерстяное платье белого цвета, ее светло-русые волосы, прямые и казавшиеся давно не мытыми, свисали ниже плеч.
В руке у нее был зажат кухонный нож.
Миссис Джекобс уставилась на нее. Девушка обернулась и уставилась на миссис Джекобс.
— Я его убила... На руках у меня кровь с ножа... Я пошла в ванную, чтобы смыть ее, но такие вещи трудно смываются, верно?.. А потом я снова вернулась сюда, чтобы проверить, действительно ли это так... Нет, мне это не приснилось... Бедный Дэвид... По всей вероятности, я должна была это сделать...
Видимо, только шоковым состоянием можно было объяснить ответ миссис Джекобе. Произносимые ею слова ей самой казались нелепыми и неуместными:
— Правда? Почему же вы должны были сделать такую вещь?
— Не знаю... или знаю? У него были какие-то большие неприятности. Он послал за мной — и я пришла... Но мне хотелось от него освободиться. Хотелось уйти от него. По всей вероятности, я его по-настоящему не любила...
Она осторожно положила нож на угол стола и села рядом на стул.
— Знаете, ненавидеть кого-то очень... опасно. Потому что ты сама не знаешь, на что способна... как с Луизой...
Потом она спокойно спросила:
— Не считаете ли вы, что сейчас надо позвонить в полицию?
— Потерявшая способность что-либо понимать миссис Джекобе набрала номер 999.
Сейчас в комнате с арлекином на стене собралось восемь человек. Прошло уже много времени. Полиция приезжала и успела уехать.
Эндрю Рестарик казался ошеломленным. Пару раз он повторял одни и те же слова:
— Я не могу поверить...
Когда ему позвонили по телефону, он моментально примчался из своей конторы вместе с Клавдией Рис-Холланд. Неприметно и неназойливо она сумела как-то навести порядок и все организовать. Позвонила адвокатам, потом в Кроссходжес, позднее в два агентства по продаже недвижимого имущества, стараясь отыскать Мэри Рестарик. Она дала снотворного Фрэнсис Кери и уложила ее спать.
На диване рядком сидели Эркюль Пуаро и миссис Оливер. Они подъехали одновременно с полицией.
Последним явился, уже после того, как члены полицейской бригады уехали, сделав свое дело, спокойный, немногословный человек с седыми волосами, старший инспектор Нилл из Скотланд-Ярда, который приветствовал Пуаро едва заметным наклоном головы, а затем обратил свое внимание на Эндрю Рестарика.
Возле окна, спиной ко всем остальным, стоял молодой человек высокого роста с неистово рыжей шапкой коротко остриженных волос.
Чего они все ожидали?
Миссис Оливер никак не могла понять. Тело уже убрали, фотографы и сотрудники технического отдела все сделали. Их самих, поначалу загнанных в спальню Клавдии, снова пригласили в гостиную. И вот они сидят и чего-то ждут.
И когда появился старший инспектор Нилл, Ариадна Оливер на всякий случай спросила:
— Если вы настаиваете, чтобы я ушла...
Инспектор был изысканно вежлив:
— Вы ведь миссис Ариадна Оливер, не правда ли? Нет, если вы не возражаете, я бы попросил вас остаться. Понимаю, что испытание было не из приятных.
— Знаете, мне все показалось нереальным...
Миссис Оливер закрыла глаза, и перед ней сразу же
воскресла страшная картина.
«Павлин», раскинувшийся в настолько эффектной позе на полу, что это убийство напоминало театральную постановку, в которой режиссер не пожалел красной краски.
И девушка, совсем юная, уже не лишенная привлекательности Офелии, как ее когда-то охарактеризовал Пуаро, с достоинством покорившаяся своей судьбе.
Пуаро попросил разрешения позвонить по телефону. Один звонок был в Скотланд-Ярд, и полицейский сержант дал свое согласие лишь после того, как, не стараясь скрыть недоверие, предварительно справился в Управлении.
Пуаро звонил им из спальни Клавдии, тщательно закрыв за собой дверь.
У сержанта по-прежнему оставался недоверчивый взгляд, он даже поделился своими сомнениями с подчиненными:
— Там мне ответили, что это олл райт. Интересно, кто он такой? Внешность у него весьма странная.
— Иностранец, верно? Не из особого ли отдела?
— Вряд ли. Он спрашивал старшего инспектора Нилла.
Полицейский выразительно приподнял брови и только что не свистнул, опасаясь, что ему может попасть за такую вольность.
Переговорив по телефону, Пуаро вышел из спальни и пальцем поманил Ариадну Оливер, стоявшую с растерянным видом посредине комнаты. Она обрадованно подошла к нему, после чего он снова притворил дверь.