— Тогда считайте, — оживился капитан. — Вы на машине? — Кирк кивнул. — Тогда вы поезжайте с мисс Морроу, а я с сержантом.

По дороге домой Кирк посмотрел на мисс Морроу и улыбнулся.

— Что? — спросила она.

— Я только подумал кое о чем. Иногда я улыбаюсь собственным мыслям.

— О чем–то важном?

— Возможно, и нет, зато об очень приятном для меня: я подумал о вас.

— О, пожалуйста, не беспокойтесь.

— А я и не беспокоюсь, я удивляюсь. В этом деле замешано такое множество таинственных женщин, а вам никто не задает ни единого вопроса.

— А с какой стати мне их задавать?

— С такой, что никто не знает, кто вы. Откуда вы взялись? Вы не слишком похожи на прокурора.

— Вы очень добры.

— Я надеюсь, вы не обидитесь. Конечно, вы выглядите молодо и простодушно, но даю вам слово, мужчины легко глупеют в такой ситуации. А что вы делали в ту ночь, когда Ева Даренд исчезла из Пешавара?

— Возможно, в ту минуту я спешила домой. Я всегда, даже в начальной школе, была совестливой и сознательной.

— Не сомневаюсь. А где вы учились, в Сан—Франциско?

— Нет, в Балтиморе. Я жила там до поступления на юридический.

— Да? Просветите меня и в этом. Почему вы выбрали профессию юриста? Разочарование в любви или что–то другое?

Она улыбнулась.

— Другое. Отец был судьей и жалел, что я не мальчик.

— По моим наблюдениям, судьи иногда тоже бывают неразумны. Например, отвлекают меня разговором, когда я веду машину. Так значит, судья хотел мальчика? Он и не подозревал, как ему повезло.

— Зато он страшно обрадовался, поняв, что еще не все потеряно. Он мечтал, чтобы я изучала право, и я начала его изучать.

— Какое послушное дитя!

— Не надо так, ведь мне и самой это нравилось. Видите ли, пустяки меня никогда не интересовали.

— Боюсь, что вы не грешите против истины, и это меня беспокоит.

— Почему же?

— Потому что в вашем представлении я принадлежу к числу пустяшных предметов.

— Но у вас есть и серьезные черты.

— Я кажусь себе всего лишь жалким наброском, который никогда не будет завершен, однако я работаю над собой.

— Я помогу вам, — улыбнулась девушка.

Кирк оставил машину прямо на улице, и они прошли в здание. На лифте их подняла Грейс Лейн, теперь Кирк изучал ее с новым интересом: из–под шапочки выбивались пряди рыжих волос, лицо бледное, без морщин и молодое. Возраст неопределенный, думал Кирк, но красота несомненная. Какая тайна скрыта в её прошлом? Почему сэр Фредерик принес в Кирк–билдинг газетную вырезку о Дженни Джером?

— Я догоню вас, — сказала мисс Морроу, когда лифт остановился на двадцатом этаже.

Кирк кивнул и начал подниматься на крышу, но девушка сразу последовала за ним.

— Я хотела задать ей пару вопросов, но передумала, — объяснила она. — Ведь я уже расспрашивала ее в ночь убийства.

— Что вы скажете о ней теперь, в свете новой информации?

— Несмотря на непрестижную работу, она — леди, ее возможности гораздо выше.

— Вы полагаете? — удивился Кирк, принимая плащ мисс Морроу. — А я считаю по–другому.

Девушка пожала плечами.

Следом за ними появились Чарли Чан и капитан Фланнери, последний буквально рвался в бой.

— Ну, мистер Кирк! — воскликнул он. — Показывайте комнату своего дворецкого, мы ее осмотрим. У меня с собой набор ключей, мы проделаем все очень осторожно.

Кирк провел их в коридор.

— А как насчет комнаты повара? — спросил Фланнери. — Мы должны и туда заглянуть.

— Мой повар — француз, — объяснил; Кирк. — И он уже спит.

— Гм… Он был здесь на следующую ночь после убийства?

— Естественно.

— Тогда лучше я побеседую с ним потом.

— Он скверно изъясняется по–английски, — улыбнулся Кирк. — Впрочем, побеседуйте. — Кирк оставил Фланнери и Чана вдвоем, а сам вернулся к мисс Морроу.

— Наверное, вам ненавистен один вид кухни?

— Почему же?

— Ну, крупный юрист, вроде вас…

— Но я изучала и поваренные книги. Вы удивитесь, но я могу приготовить большинство вкуснейших…

— Знаю, знаю: недосоленое и пересоленое.

— Пожалуйста, дайте мне закончить. В общем, стряпаю я неплохо, а мой паштет и вовсе хорош, ей-Богу.

— Леди, вы очаровательны, — вздохнул он, — вы потрясающи. Пойдемте на кухню и сделаем чай.

Она последовала за ним.

— У меня маленькая квартирка, и если я не слишком устаю, то сама варю себе обед.

— А как насчет вечера в четверг? Вы очень устанете?

— Это зависит от многих обстоятельств. А что?

— У слуг выходной. Надо ли добавлять еще что–нибудь?

Мисс Морроу засмеялась.

— Я запомню. — И принялась готовить еду и чай. — До чего здесь все аккуратно! Парадайз — молодец.

— Скажите это моей бабушке. Она считает, что мужчина, живущий один, погрязает черт знает в чем. По ее мнению, в каждом доме необходима женщина.

— Какой абсурд! — воскликнула мисс Морроу.

— Бабушка еще помнит старину, в ее время хозяйством занимались женщины. Теперь они стали актрисами, юристами, членами клубов. Должно быть, все зависит от возраста.

— Для мужчин, да.

— Ну, мужчины не в счет.

— Напротив. Ладно, кажется, все готово.

Кирк принес угощение на подносе в гостиную и поставил его на низкий столик перед камином. Мисс Морроу опустилась в кресло, а Кирк подбросил в камин несколько поленьев и сходил в столовую за бутылкой, сифоном и двумя стаканами.

— Не забудьте, что капитан Фланнери не пьет чая, — объяснил он.

Мисс Морроу посмотрела в сторону коридора.

— Им следует поторопиться, иначе они опоздают, — заметила она.

Но Чан и Фланнери все не показывались.

Наступали мартовские сумерки. Сильный ветер гулял по саду и бился в окна.

Кирк опустил занавеси. Постепенно в комнате теплело. Приняв из рук мисс Морроу чашку с чаем и булочку, Кирк произнес:

— Глядя на вас, невольно поражаешься, как вы могли взяться за дело Блекстона.

— Дела я веду самые разные.

— Вот я и удивляюсь.

— Чему?

— Разнообразию. По–моему, нам необходимо дальнейшее изучение вашей жизни.

— Вы пугаете меня.

— Если вам нечего скрывать, то чего же вы боитесь?

В эту минуту в комнате появились Чан и Фланнери.

Похоже, капитан был очень собой доволен.

— Удачно сходили? — спросил Кирк.

— Не то слово! — воскликнул Фланнери, потрясая какой–то бумагой.

— Поздравляю, — сказал Кирк. — Мистер Чан, вы что будете пить?

— Чай, с вашего позволения. Три ложки сахара и дольку лимона.

Когда девушка налила ему чай, а Фланнери устроился в кресле, Кирк полюбопытствовал:

— И что же вы отыскали?

— Письмо из Скотленд—Ярда, — торжествующе ответил Фланнери.

— Великолепно! — обрадовался Кирк.

— Этот Парадайз — хитрая бестия, — продолжал Фланнери. — Где, по–вашему, оно лежало? Его завернули в вату и засунули в носок ботинка.

— Хорошо, что вы догадались туда посмотреть, капитан, — заметила мисс Морроу.

Фланнери замялся.

— Ну… э-э… собственно говоря, это предложил мистер Чан. Сержант — настоящий сыщик, господа.

— Благодаря вашему мудрому руководству, — улыбнулся Чан.

— Мы оба можем поучиться друг у друга, — заявил Фланнери. — Короче, мистер Чан нашел письмо и отдал его мне. Его прислали в том самом конверте, который находится у нас. Никакого сомнения? Понимаете, столичная полиция…

— О чем там говорится, если не секрет? — поинтересовался Кирк.

Фланнери сник.

— Вообще–то, отчасти секрет. Мы советовались с мистером Чаном, но…

— Ничего страшного, — перебил его гонолульский детектив. — Читайте.

— Послание адресовано сэру Фредерику и доставлено Куком из Сан—Франциско. — Он огласил содержание письма:

«Дорогой сэр Фредерик!

Я искренне обрадовался, получив Ваше сообщение из Шанхая и узнав, что Вы подходите к концу долгого и запутанного расследования. Более всего меня удивило, что в Вашем анализе убийство Хилари Галта и исчезновение Евы Даренд связаны между собой. Правда, Вы с самого начала утверждали это, но, несмотря на мое преклонение перед Вашим талантом, я считал, что Вы ошибаетесь. Теперь мне остается только попросить у Вас прощения. Жалею, что, возбудив мое любопытство, Вы пока не можете сообщить мне подробности. Поверьте, я испытываю огромное облегчение, узнав об окончании столь странного дела.

Кстати, примерно в одно время с Вами в США по другому поводу приедет инспектор Руперт Дафф. Вы, конечно, его знаете. Если Вам понадобится его помощь, телеграфируйте ему в отель „Уолдорф", Нью—Йорк.