Но чтобы у Рокета — и вдруг ребенок? Не может быть. Одна мысль об этом пугает. Да он сам как большой ребенок! К тому же, чтобы обзавестись ребенком, Рокету нужно было заняться сексом. С девушкой.

Сию же секунду я вознамерилась поговорить с глазу на глаз с Рокетом, но сначала пришлось отойти попудрить носик. «Припудрившись» (видимо, я никогда не пойму, откуда в этом эвфемизме пудра и носик), я помчалась вниз и рассказала всей банде о Рокете.

— Неужели такое возможно? — спросила я у Гаррета только потому, что он был ближе всех.

— Почему ты именно меня спрашиваешь? — Своупс оглядел всех присутствующих. — Я никогда не лежал в психушке.

— Просто не верится. Он ведь… ну… он… он не думает о таких вещах.

— Член у него есть? — поинтересовался Ош.

Я лишь нахмурилась, и за даэву закончил Рейес:

— Тогда он еще как думает о таких вещах.

И все же я не могла в это поверить. Должно быть другое объяснение.

— Я собираюсь поговорить с Рокетом. А тем временем… что там по шкатулке? Что-нибудь удалось расшифровать?

Гаррет не то кивнул, не то просто склонил голову:

— И да, и нет.

— Ладненько, что имеется на данный момент?

Своупс поставил шкатулку на стол и подвинул к Рейесу:

— Открой.

Рейес взял кубик и сощурился.

— Надави на уголок, — подсказала я.

Он надавил, но замочек даже не щелкнул.

— Посильнее, — поддразнила я.

Рейес надавил сильнее, однако шкатулка так и не открылась.

— Дай мне.

Рейес передал кубик Ошу, но и у даэвы ничего не вышло.

— Ну вот же! — Отобрав шкатулку у Оша, я надавила на уголок, выступила кровь, и крышка сдвинулась.

— Я тоже не смог ее открыть, — заметил Гаррет, забрал кубик и заглянул внутрь. — У нее какие-то мистические свойства.

— Да как такое вообще возможно?! — вспылила я.

— Это твой мир, Чарльз, а я в нем просто живу. Когда ты в прошлый раз ее открыла, я сделал несколько фотографий. — Гаррет раздал нам снимки. — Над внешней резьбой я все еще работаю. Там смесь букв и пиктограмм. Но внутри тоже есть надпись, и она отличается от внешних.

— Я там ничего не заметила.

— Ее еле-еле видно.

— Ты уже перевел?

— Да. Правда, не всю. Если я прав, то там одно и то же слово на разных языках.

Рейес взял в руки открытую шкатулку и всмотрелся в надпись.

— Так и есть. Одно и то же слово.

Я тоже заглянула внутрь.

— И что это за слово?

— Вэл-итх.

Я застыла.

— Это же язык из моего родного мира!

— Точнее — это ты, — сказал Гаррет. — Пожирательница богов.

В юные годы я, видимо, взяла на себя роль божественной полиции: поглощала злых богов и оставляла в покое добрых, чем и заслужила прозвище пожирательницы богов.

— Шкатулка предназначалась именно тебе.

Мы с Рейесом быстренько переглянулись.

— И Панду так говорил. Только шкатулку спрятали еще в первом веке до нашей эры.

— Ну а ты, — пожал плечами Рейес, — была богом еще до того, как в этом измерении зажглись звезды.

Ош задумчиво поскреб подбородок:

— Значит ли это, что ты старше Рейазикина? — А потом почти одобрительно кивнул: — Это называется растление малолетних.

Я в ужасе замотала головой:

— Нетушки. Это всего лишь значит, что я старше звезд этого мира. А еще это значит, что я старше тебя, и ты должен во всем ко мне прислушиваться.

— Я и так тебя слушаю.

— И то правда. — Слушатель из него действительно великолепный. — Раз уж мы это выяснили, я пошла к Рокету. Посмотрим, делал ли он это дело с кем-нибудь из лечебницы. Ей-богу, все еще не верится. А вдруг этот парень и правда внук Рокета?

— И что тогда?

— А то, что он мог бы быть нам полезен. Но серьезно, народ, почему такие вещи все происходят и происходят?!

Тут решила вмешаться Куки:

— Я же тебе говорила. Ты притягиваешь все сверхъестественное и людей, которые к сверхъестественному чувствительны. Большинству сильно повезет, если они хоть раз в жизни встретят такого сверхчувствительного человека, но у тебя таких целая толпа.

— Возможно.

— Ну сама подумай. Как ты впервые встретилась с Рейесом? С Рокетом, Пари? Со мной, а через меня — с Эмбер? Добавь сюда Квентина, Оша, Николетту, а теперь еще и Таниэля. Да даже твой родной дядя, черт возьми, в прошлой жизни был небожителем.

От одного только напоминания о дяде я громко фыркнула. Он скрывал от меня кучу всего, тогда как мог взять и просто рассказать о маминой смерти, чтобы мы не гонялись за собственным хвостом. Впрочем, передать мне сообщение могла только Джемма. Дядя Боб не мог знать, что ей сказала мама. Ну уж нет. Я мысленно себя одернула. Это ничего не меняет.

Не обращая внимания на боль в сердце, я встала и разгладила на себе свитер.

— Ну все, я к Рокету. Попробую выпытать, была ли у него подружка.

С этими словами я поскорее отчалила, пока кому-нибудь не вздумалось встать на защиту дяди Боба. Я и без других прекрасно все понимаю. Не знаю только, смогу ли справиться с самой собой.

***

Рокета я снова нашла в углу, где он свернулся в клубок. Девочки — Незабудка, Слива и Ливия, — видимо, отправились куда-то поиграть. И все же Слива была права: Рокету здесь не нравилось. Он был дезориентирован и сбит с толку.

— Рокет?

Я села рядом и накрыла ладонью его ладонь. Обеими руками он держался за голову. Услышав меня, он опустил руку, к которой я прикоснулась, и улыбнулся:

— Мисс Шарлотта, что вы здесь делаете?

— К тебе пришла. Хочу кое о чем спросить.

Как мне сформулировать вопрос, чтобы не расстроить Рокета? Нужно быть деликатной и понимающей. И, наверное, говорить на языке пятидесятых.

— Хочу спросить о… твоей зазнобе.

— Зазнобе?

Ясно, перестаралась.

— О твоей избраннице. — Рокет все еще не понимал меня, поэтому я состроила лицом кирпич и добавила: — О твоей подружке, е-мое.

Он нахмурился:

— Об Ильзе?

Святой ежик!

— Да.

Клубок из Рокета сделался еще туже.

— Ее у меня забрали. Мы нарушили правила. Правила нарушать нельзя, иначе вас заберут и никогда уже не вернут обратно.

К горлу подкатил ком.

— Ты ее любил.

Рокет не ответил.

— Рокет, мне очень жаль. Ты знал, что у нее был ребенок?

Он забрал у меня свою руку.

— Ее забрали. Нельзя нарушать правила, мисс Шарлотта. Иначе вас заберут. Их всегда забирают.

Моя грудь словно разломилась пополам, и оттуда полилось чистое горе. Неудивительно, что Рокет навсегда зациклился на правилах. Его заставили поверить, что Ильза ушла по его вине. Потому что он нарушил чертовы правила.

Когда я придвинулась поближе, Рокет крепко обнял себя и прошептал:

— Нельзя нарушать правила.

Таким я его и оставила — оболочкой того, кто когда-то был Рокетом. Может быть, очень скоро мы все умрем, но кое-что я все-таки сделаю. Ради Рокета. И ради Таниэля.

Попросив Рейеса помочь Гаррету с переводом, я отправилась к дому Таниэля. Солнце низко висело над горизонтом, украсив небо оранжевыми, розовыми и пурпурными лентами.

У дома стоял загруженный под завязку «раптор». Похоже, Таниэль сваливал из города. Хорошая, надо признать, идея.

Постучав, я заглянула в дом. Таниэль вышел из боковой комнаты с полотенцем на шее и мокрыми светлыми кудрями на голове. Подходя к уже открытой двери, он потер полотенцем волосы.

— Куда-то собрался? — поинтересовалась я.

На нем была футболка с короткими рукавами, поэтому на этот раз я увидела вырезанные на коже надписи. В отличие от деда, он записывал только имена, без фамилий. И это, вероятно, тоже хорошая идея, поскольку запас поверхности для вырезаний у Таниэля был ограничен.

Серые глаза засияли искренним весельем, но он быстро отвернулся. Так уж действует на некоторых мой свет.

— Ты сама сказала мне выметаться из города.

Я протянула ему солнцезащитные очки, которые купила по пути сюда, остановившись заправиться бензином и мокко латте. Даже растворимая мешанина кажется божественной на вкус, когда впереди маячит вечность без кофе. А я в такой ситуации уже второй раз за две недели.

— Было дело. — Таниэль дверь не закрыл, так что я вошла в дом. — И тебе действительно стоит поскорее уехать, но сначала я бы хотела кое с кем тебя познакомить.

— Мой лимит новых знакомств на год исчерпан, но могу записать тебя на январь.

Не обращая на него внимания, я по привычке пошла дальше по дому.

— Я сама ничего не знала, пока моя помощница не начала копаться в твоем прошлом. Оказалось, я знакома с твоим дедом.