Глава 11

В семь вечера извозчик привез меня на улицу, где стоял дом Поляковых. К воротам подъехать не удалось: дорогу загромождали экипажи. Кучера сидели на облучках или толпились у колясок. Все ясно: собственные выезды гостей. Содержать их — как автомобиль с водителем в моем мире. Не бедные гости у Поляковых…

– Далее не могу, — сообщил извозчик. – Звиняй, твое благородие!

— Держи!

Я протянул ему полтинник.

– Прибавить бы, – вздохнул извозчик. – На овес для кормилицы, — он указал кнутом на лошадку.

— Ей на овес или тебе на водку?

– Как можно?! — извозчик перекрестился. -- Всей ей, родимой.

– Ладно, – сказал я и заменил полтинник рублем. Не буду жадничать. Лошадка у извозчика выглядит сытой, извозчик – трезвым. Пусть порадуются на пару.

Выбравшись на мостовую, я зашагал к воротам. У калитки меня встретил слуга в странном длиннополом сюртуке из зеленого сукна с позументами на груди. Ливрея? Вечер стоял теплый, и лоб слуги покрывали капли пота. Завидев меня, он поклонился.

– Чем могу служить?

– Зауряд-врач Довнар-Подляский, прибыл по приглашению Елизаветы Давидовны Поляковой.

– Проходите, господин офицер! – слуга отступил в сторону. – Вас ждут.

Даже так? Я пересек мощеный брусчаткой двор и поднялся по мраморным ступенькам монументального крыльца. Его украшали колонны с капителями. Привратник в зеленой ливрее распахнул передо мной тяжелую дверь с массивной ручкой из литой бронзы. Я вошел внутрь и оказался в большом зале. Тот был полон людьми. Важные господа в смокингах, дамы, разодетые в цветастые платья… Встречались подростки, принаряженные, но стоявшие чинно. Похоже, праздник семейный.

Гости, сгрудившись в кучки, что-то оживленно обсуждали, на мое появление не обратили внимания. Вот и славно. Подскочил официант с подносом, уставленным бокалами. В них исходило пузырьками шампанское. Я взял один и пригубил. Яркий, цветочный букет растекся по небу и языку. Брют, если не ошибаюсь. И какой! По сравнению с ним, в своем мире я пил мочу.

Встав у колонны, я разглядывал гостей. Большинство из них имели характерную внешность. Мужчины почти поголовно с животами, дамы – полные. Выдающие носы и черные (у некоторых – рыжие) волосы наводили мысль на принадлежность к определенной нации. Занесло меня в кагал[1]!

– Валериан Витольдович?

Я повернулся – Полякова. Незаметно подошла. На девушке было белое, атласное платье с неглубоким декольте, отделанном кружевами. Рукавов нет, их заменяют белые перчатки до середины плеча. В вырезе декольте сверкает бриллиантовым блеском изящное ожерелье. Такие же бриллианты украшали заколки, скреплявшие прихотливую прическу. Если прежде Полякова удивляла красотой, то сейчас она просто ослепляла. И вот что делать? Ручку поцеловать? Не приучен, да и бокал мешает.

– Здравствуйте, Елизавета Давидовна!

– И вам здравствовать! – улыбнулась она. – Спасибо, что пришли. Я, признаться, не надеялась.

– Это с чего? Я ведь обещал.

Смутилась и потупилась. Некоторое время мы молчали. Я заметил, что на нас поглядывают. Ну, да, гостей много, а тут дочка хозяина дома уделила внимание какому-то зауряд-врачу…

– Что у вас за торжество, Елизавета Давидовна? Вы не сказали.

– А зачем? – улыбнулась она. – Ничего особенного. Мне исполнилось девятнадцать.

М-да…

– Вы поставили меня в неловкое положение. Я без подарка.

– Вот и хорошо! – фыркнула она. – Зачем вводить вас в расходы? Пусть об этом думают они, – она кивнула на гостей и сморщилась: – Каждый раз одно и то же. Для меня станет подарком общение с вами.

Многообещающий аванс… Я не успел это обдумать, как подлетел лакей в ливрее:

– Елизавета Давидовна! Батюшка зовут!

– Извините, Валериан Витольдович! – вздохнула. – Сейчас будет самое скучное. Но мы с вами еще поговорим.

Она двинулась следом за лакеем. Тот подвел ее к дверям на противоположной стороне зала и испарился. Лиза вошла в них, но скоро появилась обратно – и не одна. Вместе с ней явился стройный мужчина во фраке с орденом на груди. Обильная седина в его волосах говорила о возрасте. Под руку мужчина вел полную женщину в пышном платье. Троица прошла к центру зала и остановилась. Шум, издаваемый гостями, стих. «Поляковы», – догадался я.

– Шолом, мои дорогие! – начал Поляков. – Я рад, что вы не побрезговали моим приглашением и пришли, чтобы поздравить дочь, – он обнял Лизу за плечи. – Кажется, вчера она еще бегала под столом. Вот такая маленькая! – он свел ладони, показывая. Гости вежливо засмеялись. – А теперь смотрите – невеста! Кому-то достанется счастье!

Гости захлопали в ладоши. Поляков поднял руку. Хлопки стихли.

– В соседнем зале ждет накрытый стол. Думаю, вы проголодались. Давайте поздравим Лизу и пойдем ужинать, пока не остыло, – он засмеялся. Гости угодливо поддержали.

– Прошу!

Поляков с женой отступили в сторону, Лиза осталась одна. Выскочившие неизвестно откуда лакеи поставили рядом стол на резных ножках. Гости зашевелились, выстраиваясь в очередь. Я с интересом наблюдал за действом. Вот подошла пара в сопровождении подростка лет четырнадцати. Глава семейства что-то сказал Лизе, поклонился и протянул узкую коробочку красного бархата. Лиза взяла, открыла и улыбнулась. Затем что-то сказала дарителям. Те отошли в сторону и стали обочь Поляковых. Выглядели они довольными. Интересно, что подарили? Ожерелье? Или золотые часики на таком же браслете? Здесь они стоят немалых денег.

Лиза положила коробочку на стол, церемония продолжилась. Я подумал и встал в конец очереди. У меня есть, что подарить имениннице. Необычная вещь для девушки, но полезная.

Очередь двигалась быстро. Похоже, действо было привычным. Несколько слов виновнице торжества, подарок – и отход в сторону. Я заметил, что Поляков внимательно следит за процессом и, похоже, оценивает дары. Дешевые воспримет как неуважение к себе. Неважно, что дарят не ему – в любом мире олигархи одинаковы.

Последняя пара отошла в сторону. Я шагнул вперед. Лиза глянула на меня удивленно. Я заметил следы раздражения на ее лице. Похоже, что церемония ее утомила.

– Уважаемая, Елизавета Давидовна. Трудно найти слова, чтоб выразить вам свое восхищение. Ваша неземная красота поражает прямо сердце и заставляет его истекать кровью.

Во сказал! Но, похоже, понравилось. Гости заулыбались. Лиза – то же.

– Что может пожелать вам солдат с фронта? (Который не знает слов любви – ха-ха.) У вас все есть. Вы молоды и красивы, у вас замечательные, любящие родители. Ваш дом полная чаша. Но жизнь – штука сложная, и порой сталкивает нас с дурными людьми. Поэтому желаю вам, чтобы того, что случилось на Еврейской улице, более не повторилось. А если случится, то – вот!

Я достал из кармана и протянул Лизе «баярд», положив его на ладонь. Как раз уместился. Утром я рассмотрел пукалку и пришел к выводу, что мне она не подходит – маловата рукоять для моей ладони. Калибр как у «браунинга», магазин на пять патронов. А вот носить удобно, потому я и взял пистолет на праздник. Пригодился.

– Это к нему, – я выложил на ладонь запасной магазин. – Будьте осторожны – заряжено. Перед тем, как пользоваться оружием, возьмите несколько уроков.

– Вот вы и обучите, – улыбнулась Лиза, забирая «баярд». – Благодарю, Валериан Витольдович. Подарок необычный, но мне нравится.

Она стала рассматривать пистолет, вертя его перед глазами. Вокруг стало тесно. Я покрутил головой. Приглашенные обступили нас, с интересом разглядывая необычный подарок.

– Ух, ты! – из толпы выскочил уже виденный мной подросток. – Дашь пострелять? – он потянулся к пистолету.

– Изя! Веди себя прилично! – отреагировала толстуха в розовом платье, видимо, мать. – Отойди от Лизы!

Мужчина с брюшком, стоявший рядом, шагнул вперед и оттащил мальчугана за воротник. Подросток надул губы.

– Удивили вы, Валериан Витольдович, – сказал подошедший Поляков. Он забрал «баярд» у Лизы и повертел его перед глазами. – Красивая игрушка. И смертоносная. Хотя вы правы: будь она у Лизы…

Неизвестно, чем бы все кончилось. Разбойники были настроены решительно. Хотя, если не растеряться… У Лизы получилось бы. Она не из тех, кто падает в обморок.

– Верну, когда Лиза обучится, – Поляков сунул пистолет в карман брюк. – А сейчас прошу за стол!..