ДВАДЦАТЬ

Группа из четырнадцати приехала в лагерь пятьдесят две минуты спустя. Пятнадцать уехало. Четырнадцать из пятнадцати было неплохим результатом в некоторых ситуациях, как в опросе, но было неприемлемо, когда дело доходило до людских жизней в простой поездке на велосипедах.

В лагере было довольно тихо, когда мы вернулись, и это соответствовало настроению поездки. Все знали, что случилось с Гарри, и переживали, хоть я и пыталась сделать вид, что он будет в порядке, что он в хороших руках. Но внутри я была в ужасе. Я не дала себе бросить велосипед на землю, как только мы попали в лагерь, и поехать на первой машине в Флагстаф.

Мне не пришлось долго ждать, старый грузовик проехал к амбару велосипедов, когда я пристегивала последний. В этом грузовик мы возили рафты к реке, и на миг мое сердце замерло. Я не знала, что скажу Кэлламу. Я не знала, как все объясню, если вообще получу шанс.

И тут я заметила, кто был за рулем.

– Я собирался в больницу к Гарри. Хочешь со мной? – Бен уже склонялся и открывал дверь.

Я закончила запирать амбар и прыгнула в грузовик, надеясь, что Бен будет ехать быстро.

– Спасибо, – выдохнула я.

– Не за что. Твоя мама уехала с Гарри, и я ждал тебя, решив, что и ты захочешь его проверить, – Бен посмотрел в зеркало заднего вида и боковые и поехал. Вперед. Он не был быстрым водителем. Повезет, если мы будем ехать хотя бы уверенно.

– Папа с ними? – спросила я, пока грузовик полз по лагерю.

– Твой папа уехал до этого сегодня, так что его тут не было. Наверное, вернулся в Калифорнию по делам, – Бен пожал плечами.

– Я не знала, что он вернулся домой.

– Наверное, было срочно, – предположил Бен.

Я скрипнула зубами, старалась медленно дышать. Мне не стоило удивляться, что папа бросил нас, сославшись на «нечто срочное», и, может, я и не была удивлена. Но я злилась. Его идеей было приехать сюда, и он был все время в стороне, убежал без предупреждения в день, когда его сыну нужна была поддержка папы.

Вот так.

– Гарри… – начала я, проглотила ком в горле от его имени. – Он… в порядке?

– Выглядел неплохо. Гарри крепкий мальчик, – Бен улыбнулся, глядя на дорогу, по которой мы ползли. – Эван повез его в больницу, твоя мама была в состоянии паники.

Я опустила окно, прислонилась головой к дверце, чтобы вдохнуть свежий воздух.

– Вы меня уволите? – я заерзала. – Хорошо, если да. Я пойму. Я не уберегла группу.

– Нет, – Бен нажал на тормоза, когда бурундук побежал по дороге в сотне футов впереди нас. – Ты – человек, можешь ошибаться. Это нормально.

Я нахмурилась. Я не знала, зачем он так говорил, но я, похоже, не буду уволена. Пока что.

– Но… – начала я, не зная, сколько он услышал от Эвана и Гарри.

– Кэллам тоже много ошибался. Как и Эван. И мое имя можешь добавить в список, – Бен помахал рукой. – Так мы становимся лучше. Лучше как вожатая или старшая сестра. Или как человек. Ошибки на пути неминуемы. Это больно, но это часть процесса роста.

Я не знала, сколько можно было совершить ошибок, пока не уволят.

– Расскажете Кэлламу? Потому что он меня отчитает, как только увидит, – я прикусила губу. – Хотя я заслужила…

– Кэллам уже знает, но он видит в тебе что–то особенное. Потому для тебя у него планка выше.

Я повернула голову к Бену.

– Что–то особенное?

– То, как ты поднимаешься, отряхиваешься и идешь. Как ты заботишься о Гарри. Он больше от тебя ожидает, потому что ты способна на большее.

Я сжалась на сидении.

– Не уверена.

Бен остановился у знака стоп, три раза посмотрел по сторонам, а потом повернул к Флагстафу.

– Так обычно и бывает. Мы убеждаем сначала всех остальных, но сами последними понимаем, на что мы способны. Человеческая природа.

После этого я ничего не говорила, и мы почти прибыли в Флагстаф, так что я нервничала. Я уже хотела увидеть Гарри… Но при этом боялась увидеть его.

– Эй, знаешь, кто еще может ошибаться? – сказал Бен, когда мы остановились на красный свет.

Я ерзала на сидении, впереди уже было видно больницу.

– Разве не все?

– Папы. И мамы, – он не заметил, как я закатила глаза, раз продолжал. – Они ошибаются так же, как ты и я, потому что думают, что поступают правильно.

Я прикусила язык. Наши с Беном мнения не совпадали.

Он подъехал к больнице, я выпалила «спасибо» и бросилась к двери.

– Встретимся внутри, – крикнул он мне вслед, но я уже спешила.

– Гарри Эйнсворс? – сказала я, остановившись у стола приемной. Женщина указала пальцем, и я побежала в ту сторону.

Я слышала знакомый голос в нескольких дверях от себя. Гарри смеялся, и я была готова расплакаться от облегчения. Если он смеялся, то ему не было больно. Он будет в порядке. Смех это хорошо, верно?

А потом я услышала другой голос оттуда, узнала и его.

Я, не думая, ворвалась в комнату. Два лица удивленно смотрели на меня. Одно улыбалось, другое – нет.

Я застыла на месте.

– Я оставлю тебя с сестрой, Гарри, – Кэллам встал со стула и поднес ладонь к здоровой руке Гарри.

Гарри дал ему пять с такой силой, что звук шлепка заполнил комнату.

Кэллам покачал головой, будто она болела.

– Тише, Халк. Хватит и одного растяжения.

– Увидимся, Кэллам! – крикнул Гарри ему вслед, пока тот шел к двери. Хотя это больше напоминало марш.

– Больше никакой акробатики на велосипеде, ладно? – Кэллам не посмотрел на меня, проходя мимо. Я словно стала невидимой для него.

Гарри снова рассмеялся и помахал на прощание.

Кэллам помахал и покинул комнату, закрыв за собой дверь. Он даже мельком на меня не взглянул.

Кэллам ушел, и стало тихо. Я сглотнула и посмотрела на Гарри. Он сидел на краю стола для обследований, запястье было перевязано, и он смотрел на пол, раскачивая ногами и выжидая.

Я не знала, что сказать, так что заговорила о том, что первым пришло в голову.

– Прости, – я поспешила к нему, рыдая. – Мне так жаль, Гарри. Мне нельзя было поворачивать на тропу, которую я не знала. Стоило придерживаться плана и не глупить, – я рухнула на место рядом с ним и обвила его руками, прижалась головой к его плечу. Я все еще плакала. Вряд ли Гарри видел меня раньше в слезах. – Прости за то, что ты упал и поранился, за то, что оказался в больнице, и за то, что я такая безответственная кошмарная сестра, – я шмыгнула носом и перевела дыхание. – И прости, что испачкала слезами и соплями твою любимую футболку.

Гарри обвил меня рукой и похлопал. Нежно. Словно утешал.

– Все хорошо, Финикс. Все хорошо, – сказал он. – И ты не кошмарная сестра. Ты – лучшая сестра.

И мои тихие слезы стали всхлипами. Гарри хлопал меня по спине сильнее.

– Почему ты плачешь? Все хорошо. Даже лучше, потому что теперь у меня есть крутая повязка, – Гарри показал мне перевязанное запястье, от этого я зарыдала сильнее. – Теперь я могу рассказывать о приключениях.

– Я должна была уберечь тебя, а не посылать тебя на тропу, где тебя вообще не должно было быть.

– Ты не знала, что случится, – Гарри пожал плечами.

– Но ты доверился мне, а я тебя подвела, – я вытерла лицо рукой.

– Нет.

– Да, – возразила я.

– А вот и нет.

Я закрыла глаза и крепко обняла его. Я знала, что нам повезло сегодня. Все могло закончиться куда хуже растяжения. Велосипед принял на себя удар. В следующий раз Гарри могло так не повезти.

– Да. Ты больше не будешь мне доверять. И я не виню тебя за это.

Гарри перестал похлопывать меня по спине, но оставил руку там.

– О чем ты? Ты – моя сестра. Конечно, я все еще доверяю тебе.

– Правда?

– Конечно. Ты – моя старшая сестра. Это тебя оправдывает.

Я услышала, как к двери подошли плоские каблуки, но не отодвинулась от Гарри. Я была не готова слушать лекцию мамы об ответственности. Я ждала, что она отругает меня, но она лишь вздохнула. Утомленно, но и с облегчением.

– Можно я к вам? – она обвила руками нас с Гарри и крепко обняла. – Я вас люблю, – ее шепот был сломленным, но она крепче обняла нас.

Я пришла в себя от шока от этих слов, услышанных от мамы, и добавила:

– Я тоже тебя люблю, Гарри, – я попыталась вытереть глаза рукавом, чтобы она не увидела, что я плакала.

– Я и тебя в это включала, Финикс, – мама гладила ладонью хвост моих волос. Она так не делала годами. – Я и тебя люблю.

Гарри улыбался, словно это было забавное воссоединение семьи в парке развлечений. Он не заметил или не понял, что мы с мамой плакали.

– И я вас люблю, – пропел он. – Обеих, даже не сомневайтесь, – он стал раскачивать ногами. Он уже хотел уйти отсюда.

– Я тебя люблю, – прошептала я, посмотрела на маму и словно увидела настоящего человека, которого мне не хватало. Или она была там все время, просто пряталась. – И тебя, – добавила я.

Она улыбнулась, а я повела себя не в стиле дочери–подростка. Я улыбнулась в ответ.