23

Этот день, не смотря на моё совершенно уставшее состояние, прошёл очень быстро и относительно легко. Мне, правда, руку два раза сломали и, хоть лекари оба перелома залечили, она теперь немного болела в локте, особенно когда на неё шло напряжение или я совершала ею резкие движения.

В семь вечера я очень вежливо попросила профессора Онэма:

— Не могли бы мы закончить на сегодня тренировку?

Мужчина прищурился, окинул меня внимательным взглядом и с подозрением протянул:

— С чего бы?

С того, что я опоздаю на… свидание. Тьма, ты слышишь, у меня свидание с мужчиной, что признался мне в симпатии!

— У меня дела, — очень осторожно ответила я, но меня выдала радостная улыбка, которая всё никак не желала прятаться.

— А-а-а, — понятливо заулыбался боевой маг, — твои дела, случайно, не Эмирил Аверес зовут?

Я едва воздухом не подавилась. И вовсе не из-за предположения проницательного профессора — нет. Я просто вот только сейчас поняла, что до сих пор не знала имени своего ректора. Он мне в чувствах признался, а я даже имени его не знала!

Эмирил. Как красиво. Я прежде не встречала такого имени.

— Понятно, мы её потеряли, — подытожил боевик, видя отсутствие реакции с моей стороны.

— М? — не поняла я и подняла на него взгляд.

Мысли же блуждали далеко — возле имени нашего ректора. Эмирил. Эмирил Аверес. Невероятно красиво звучит.

— Иди с глаз моих, — велел профессор, махнул на меня рукой раздраженно и пошёл прочь, что-то бубня себе под нос.

Не став его дослушивать, я, едва ли радостно не подпрыгивая, поспешила в свою комнату. Мне было так радостно от мыслей о предстоящем ужине, что я просто шла, чуть улыбаясь и ни на кого вокруг не глядя, и всё думала о том, что ждало меня впереди. Я пообещала себе разузнать о лорде Авересе как можно больше.

Уже почти у самого входа я вспомнила, что оставила плащ в ангаре на полигоне. Оставлять его там было очень нежелательно, он был весь в грязи, а теперь ещё и засохнет и замёрзнет. По-хорошему его нужно сразу застирать.

Вздохнув, я пошла обратно, но только не через оживленную площадь, а по заднему двору, через сад. Там обычно никто не ходит и можно будет улыбаться, не одёргивая себя, и думать, о чём хочется, не боясь врезаться в невнимательных адептов.

Если бы я знала, чем всё это закончится, я бы ни за что не стала возвращаться. Но я не знала, да и не могла, поэтому шла в тишине и темноте сгущающихся сумерек в тени многочисленных деревьев, думая о лорде Авересе.

Здесь было очень тихо, даже птицы не пели. Молчал ветер в ветвях деревьев, не шуршала листва. Парк затаился в ожидании того, что будет дальше.

Сюда не проникали голоса адептов, не доносился до ушей общий гул, не падал свет из окон. Будто всё в этот момент сговорилось против меня.

Сжалившийся ветерок пошевелил мои волосы, коснулся прохладными губами моих губ и шепнул на ухо слова предостережения. Между лопаток залегло неприятное напряженное чувство, будто кто-то смотрел на меня.

Тревога появилась как-то совсем неожиданно, прогоняя моё хорошее настроение и оставляя после себя нервозность и ожидание чего-то плохо. Остановившись посреди дорожки, я замерла на пару мгновений, напряженно прислушиваясь к окружающим звукам. Слух пытался распознать в звенящей тишине хоть что-то — скрип, шаг, шорох, треск. Что-то, что выдало бы присутствие посторонних.

Но даже без всего этого я уже чётко ощущала, что нахожусь в тёмном парке не одна.

Облизнув пересохшие от волнения губы, я медленно обернулась, внимательно вглядываясь в окружающее пространство, среди которого затаился кто-то. Как жутко это звучит — кто-то. Таинственно, опасно, непредсказуемо.

Они вышли разом. Четверо адептов с выпускного курса некромантии. Двое спереди, двое сзади.

Четверо против меня одной.

— Тебе не говорили, Венемал, что гулять одной ночью небезопасно? — лениво растягивая гласные, поинтересовался тот, кого я знала как Уллена Теренса.

Я знала их всех. Уллен Теренс, Диан Бирк, Карн Ярилус и Роджер Вернер. Я знала их, и оттого тяжелее был осознавать их предательство. Повелись на приманку Дауканса, согласились на вознаграждение взамен на… что? Что он потребовал от них?

Кажется, меня сейчас будут убивать. Иначе зачем посылать четверых некромантов против одной меня? Они здесь не для разговора. И медлить они не будут.

Подтверждая это, Роджер Вернер ступил ближе ко мне и ударил без замаха кулаком в живот.

Я согнулась пополам, повиснув на его руке, и судорожно хватала ртом выбитый воздух. От резкой нестерпимой боли в глазах появились слёзы, не был сил сделать даже самый маленький глоточек воздуха.

— Слушай внимательно, Венемал, — Теренс приблизился ко мне, больно схватил кулаком косу и потянул её на себя, заставляя меня с трудом разогнуться и слезящимися глазами взглянуть прямо в его жесткие решительные глаза, — нам нужно то, что спрятал у тебя Абэн Рэмиль.

Я ничему не удивилась. Ни тому, что они знают Абэна, ни тому, что им известно о том, что он что-то мне передал. Вил всегда работал быстро и правильно.

— Его убили…вы? — с трудом прохрипела я, помня о том, что это был выходной день, в который адептам разрешено покидать академию. Эта четверка могла спокойно догнать Абэна по дороге и убить.

Ответом мне был хриплый смех за спиной и жесткая усмешка Теренса. Парень показательно медленно поднял руку над головой и обрушил резкий болезненный удар мне по лицу.

Голова дёрнулась, щека запылала от боли, из глаз брызнули слёзы.

— Здесь вопросы мы задаём, — прошипел Уллен под хриплый смех своих дружков, — отвечай, где то, что он отдал тебе?!

Нервно рассмеявшись сквозь слёзы, я ответила совершенно беззаботно:

— Сожгла.

Я сказала это со всем пониманием того, что за такой ответ меня не похвалят. Если задание будет провалено, Вильгельм избавиться от всей этой четвёрки — ему не нужны свидетели.

И они подтвердили мои мысли, едва лицо Уллена перекосилось от ярости, а на мою и так пылающую щеку обрушился ещё один болезненный удар.

Половина лица онемела, из-за жгучей боли я не могла остановить слёзы, перед глазами всё поплыло. Прошипев что-то нечленоразборчивое, некромант брезгливо стряхнул меня на землю.

— Что делать? — с нотками страха в голосе вопросил Диан Бирк у меня над головой, обращаясь к своему лидеру.

Тот напряженно промолчал, расхаживая из стороны в сторону и нервно дёргаясь. Его горящий от ярости и негодования взор был устремлён в землю перед ногами. Все остальные нетерпеливо ожидали решения своего командира.

И оно не заставило ждать.

Резко затормозив, Уллен рывком повернулся и воззрился на меня с высоты своего роста, брезгливо глядя на то, как я свернулась, сжимая руками горящий от удара живот. Было ужасно больно, но почему-то не страшно. Я не знаю, почему — было мне всё равно или я давно подготовилась к собственной смерти.

Уверенности в том, что останусь жива, не было. Это не Вил, эти парни и трети происходящего не знают. Не выполнив задание и испугавшись, они начали искать иное решение проблемы. Проблема, по их мнению, была одна — я. Я отчётливо видела, как эта мысль формировалась в голове главного некроманта.

Избежать наказания за невыполненное задание можно лишь сделав нечто большее. Убив меня, например.

Теренс тоже пришёл к этой мысли, а теперь окидывал меня оценивающим взглядом, прикидывая в голове все «за» и «против». Судя по его мрачному решительному взгляду, аргументов «за» было больше.

— Надо избавиться от неё, — приказал он своим товарищам, кивнув на меня.

— Как избавиться? — усомнился Диан Бирк, с испугом глядя на своего предводителя.

Уллен не стал ничего пояснять. Не сводя с меня пронзительного взгляда, он потянулся и вытащил из ножен на поясе длинный изогнутый клинок.

— Извини, Ивена, ничего личного, — произнёс он, нервно передёрнул плечами и криво улыбнулся, склоняясь надо мной.