— Принца Джорнейса не хватает. Он как и Понилион полюбил утро встречать в твоей комнате и наворачивать очередной тортик, — вау, какие подробности. — Но в связи с праздником, уже ранним утром он покинул дворец, будить тебя не стал, не желая тревожить твой сон. Он просил передать, что ты — самый желанный гость на его балу. И он будет тебя очень ждать.

— Как приятно, спасибо, — искренне улыбнулась я.

— Кэя, я знаю, что вы с ним сдружились. И даже заметил ряд перемен в образе принца и даже его отношение к жизни и занимаемому им статусу переменилось. И одно с другим связать не сложно. Я осознаю, что не настолько перспективен, по сравнению с ним, но очень рассчитываю, что в твоем сердце для меня уже есть место, которое только моё…

О чем он? И при чем тут я и принц? И конечно же, в моем сердце места для тебя нет… Оно всё — только твоё… Но так говорить не хотелось. По крайней мере, не сейчас. И если бы я только знала о последствиях…но, увы, я и предположить не могла, что задав следующий вопрос, услышу такой развернутый ответ…

— Викторио, как обстоят дела на планете «Сикрет-Леди»?

И тут был большой такой, очень подробный и обстоятельный… монолог. Часов так на пять… Я узнала обо всех планах: о цвете будущего трона Викторио, о кандидатах в министры и на другие ключевые посты, о количестве книг в библиотеке, о мужской моде, о способе перелёта до этой пока его нежилой планеты… Самым интересным было узнать про погоду. Самым неприятным — везде фигурировало лишь «я» и ни разу «мы». В разгар его пламенной речи я заметила, как заветная коробочка с неизвестным содержимым убирается во внутренний карман его домашнего костюма, практически ничем не уступающего деловому. И как-то так грустно стало… В принципе, я не против разговоров, но сейчас кое кто перегибал палку. И когда чаша моего терпения достигла критической отметки, и я готова была просто взять и самолично выставить его за дверь, он вдруг мне признался:

— Кэя, ты такая чудесная собеседница, — и я решила промолчать и не портить возникший в его сознании мой чудесный образ, который уже трещал по швам. Я уже сильно хотела есть, ещё сильнее — в соседнюю комнату, да элементарно — уже следовало начать делать прическу, макияж…

Встала и подошла к платяному шкафу, вытащила симпатичное платье и многозначительно посмотрела на испытателя моих нервов и терпения.

Убедилась, что при необходимости он понимает меня без слов, но только таким образом, как удобно ему…

— Ты переодевайся. А я… посижу — посмотрю, — чудесный план! А если я хочу переодеться наедине с собой?! Душ принять! Ещё что-нибудь сделать, что не предполагает присутствие постороннего.

— Или я тебе настолько отвратителен, что ты не хочешь раздеваться при мне? — не прокатит. Это не сра-бо-та-ет. Я не буду при тебе переодеваться, пока не стану… Вот если бы та коробочка лежала не в кармане у твоего сердца, а на моей тумбочке… Словно читая мои мысли, Викторио потянулся рукой в том самом заветном направлении, а потом её отдернул и сделал альтернативное предложение.

— Тогда может ты останешься в библиотеке посмотреть, как переодеваюсь я? То есть я хотел сказать — подожди пока я быстро переоденусь и вместе пойдем обедать.

— Нет, спасибо, — сухо ответила я. Если мы ещё и обедать пойдем вместе, тогда я точно ни собраться, ни вовремя приехать на бал не смогу. Да я даже к Дану на защиту докторской могу не успеть, которая состоится только на следующее утро.

— Я настаиваю, — не сдавался Викторио. — У меня для тебя сюрприз, — признался он, и рука вновь потянулась к потайному карману и в десятый раз была отдернута. Ну что за интрига?

— Хорошо, на обед я спущусь в столовую, — пошла на уступки я.

— Отлично! Жду тебя, родная, — и Викторио и след простыл.

Я на цыпочках подошла к дверям, замерла и услышала трудноразличимое. Переговаривались Понилион и Викторио.

— Вы сделали ей предложение? Почему Вас не было так долго? — голос был взволнованным и каким-то расстроенным.

— Нет, не было подходящего случая. Мы просто общались.

— О чем можно столько долго трендеть?! — это точно Пон? От него обычно таких слов не услышишь.

— Я хотел, чтобы меня прервали, — это Викторио. Чего он там хотел?!!! — А она слушала, и я видел интерес в её глазах. Удивительная девушка, моя единственная, — продолжил общительный мой…

— Викторио, я прождал тебя за дверью больше пяти часов! Пяти! Я уже что только не подумал. Прорвало же тебя на поговорить. Кто должен был тебя остановить?!

— Кэя, разумеется, — как ни в чем не бывало, разъяснил ему Викторио.

— Она бы так не поступила. Слишком воспитанная и добрая. Не следовало мучить её так долго, — поняла, что из них двоих Понилион понимает меня гораздо лучше. Да и вообще — я всецело на его стороне! С некоторых пор…

— Через час обед в столовой. Если хочешь, присоединяйся, — бросил Викторио и замуровался в свою библиотеку-кабинет-спальню. Ответ Понилиона я уже не расслышала. То есть это я виновата, что он столько разглагольствовал?! Всего-то надо было его прервать, как он и ждал? Что ж, теперь я буду умнее. Зашла в ванную, сделала три глубоких вдоха и занялась своим внешним видом. Голова болела неимоверно. И через час я не то, что есть, я бы даже вниз по лестнице не спустилась. Самочувствие моё ухудшалось как-то чересчур быстро. Легла на кровать, закрыла глаза и уснула. Кто-то тихонько стучал в мою дверь, открывал её, о чем меня спрашивал и всё, что я смогла попросить, это:

— Просто дайте мне поспать.

Ситуация по моим скромным подсчетам повторялась раза три или четыре. Приходили уже и Понилион, и Викторио, и даже дворецкий использовал свою попытку. Но мне не было дела до их увещеваний. Я проснулась сама, времени было — пять минут до начала бала. Чувствовала я себя превосходно.

Быстро умылась, достала из платяного шкафа платье. Ещё вчера оно лежало свернутым в коробке. Красное, идеально подчеркивающее грудь, открывающее красивую шею, миниатюрную ключицу, узкую талию и необыкновенно пышное по низу. Материал — невероятно гладкий, скользящий, но однозначно не шелк и не атлас.

Подкрасила глаза. Уже к имеющимся стрелочкам добавила тени — нежно-розовый как основной оттенок, а на краешки глаз нанесла темно-красный. Невесомым движением подкрасила щечки румянами, а губы — блеском. Предпоследний штрих — провела щеточкой от туши по итак пышным ресницам и взяла с полки духи.

В коробочке вчера помимо наряда я обнаружила комплект из рубинов. Рубиновая тиара. В моей жизни вообще никогда не было корон, даже ненастоящих. А за последнюю неделю — это уже вторая. Она — словно листья смородины, соединенные между собой в два ряда в ширину и оплетающие всю голову. С тем лишь исключением, что листочки белые, усеянные скорее всего бриллиантами, а ягодки-рубины — пронзительно красные, яркие, приковывающие внимание. Для такого произведения искусства я сделала высокую прическу, никаких кудряшек или распущенных волос… Челку уложила набок. Сережки в комплекте шли длинные, совершенно отличные от тиары по форме, но гармонично сочетающиеся с ней благодаря рубинам. Рубиновые сердцевинки по центру, оплетенные бриллиантиками как лепестками. Таких цветочков на каждой сережке было по пять. И подстать им было ожерелье… Настолько бесподобное, что на миг даже отвлекающее внимание от груди. От этих мыслей мне стало весело и я с озорством подмигнула своему отражению в зеркале. Смотрела в него и не узнавала себя… И ведь за это всё заплатил даже не Даниан, а Понилион… Откуда у него столько денег… Боюсь, я за всю жизнь не заработала столько, сколько на мне было одето украшений. Стоило мне подумать о нем, как моя дверь распахнулась, но никто не вошел… Зато влетели звуки скрипки… Красивые, невероятные, соединенные в прекрасную и неизвестную мне песню.