2

Таннер МакБрайд остановился на углу улицы, ожидая зеленого света светофора. Он наслаждался управляемым хаосом, сигналами нервных водителей и гулом жителей Нью-Йорка, решительно двигающихся в разных направлениях. У него почти кружилась голова от чувства — ему не придется больше беспокоиться, что в него могут выстрелить или косо посмотреть, как на американца.

Британский акцент привлек его внимание, он повернул голову. Чьи-то пальцы показывали на карту центра города. Пожилая женщина в цветочном платье покачала головой и шагнула на проезжую часть.

Увидев приближающееся такси, Таннер бросился вперед и оттащил женщину обратно на тротуар. Такси промчалось мимо, ветром задув его новую спортивную куртку, как высушенную одежду на веревке.

Женщина схватилась за грудь.

— Боже мой, я посмотрела не в ту сторону.

Сердце Таннера заколотилось сильнее, затем вернулось к своему обычному ритму. Пульс приучился быстро приходить в норму, если учесть, с чем ему выпало сталкиваться изо дня в день в Афганистане.

— Мы ездим по противоположной стороне, в отличии от вас в Англии. Я бы не стал переходить дорогу.

Она пожала ему руку.

— Спасибо вам.

Он направился по переходу.

Все говорили ему, что он будет испытывать чувство нереальности, когда вернется домой, может быть заскучает из-за отсутствия стрессов и хаоса. В этом была крупица истины. Но он надеялся, что Нью-Йорк окажется достаточно большим и достаточно провокационным, и он не сойдет с ума. Он всматривался в нескончаемые ряды закусочных и ресторанов с их логотипами. По крайней мере, здесь была еда. Боже, он хотел съесть все, что попадется на глаза за шесть следующих месяцев, поскольку здесь можно было есть все, в отличие от тех мест, где он был.

Укромный ресторан под названием «Портерхаус» казался странным местом для встречи с новым боссом, но Ричард Соммервиль был известен своей незаурядностью. Несмотря на то, что все считали его придурком, он был уважаемым редактором газеты. И в данный момент он подумывал баллотироваться в Сенат.

Работа в Международной редакции газеты «Стандарт» дала ему потрясающую возможность продолжить свою карьеру. Он платил существенные взносы как международный корреспондент. Пришло время вернуться домой и зажить нормальной жизнью… хотя он, черт побери, понятия не имел, что это значит.

Но он планировал выяснить.

Он был хорош в выяснении многих вопросов.

Когда он открыл дверь в ресторанчик, прозвенел колокольчик. Соммервиль сидел за третьим столиком справа и болтал по телефону, мать назвала бы его симпатичным мальчиком Флойдом, на нем был люксовый, серый, полосатый костюм, который Таннер готов был поспорить, стоил больше, чем его билет на самолет из Кабула в Нью-Йорк. В ресторане имелись истертые красные кабинки, потертые деревянные столы и ни одного клиента. Запах выдержанных стейков и гикори наполнил его рот слюной. Таннер вытащил стул, надеясь, что ему не придется ходить в костюме на эту работу. Спортивная куртка, рубашка на пуговицах и брюки со стрелками были примерно тем нарядом, в который он привык одеваться ежедневно.

Соммервиль пошевелил пальцем, завершая свой разговор.

— Слушай, мне нужно бежать. Ты сделаешь то, что я тебе говорю. Мне больше не нужны оправдания. — Он отключился и положил телефон на стол так же аккуратно, как священник держал бы в своих руках священный документ. — Таннер МакБрайд, рад тебя видеть. Добро пожаловать в Большое Яблоко.

Они пожали руки, оценивая друг друга. Соммервиль может и был респектабельным и высокоавторитетным журналистом, но он слишком уж напоминал персон GQ. Мужик явно наносил на светлые волосы какое-то дерьмо, отчего они были уложены так, некоторые люди могли назвать это модным. Таннеру это показалось вычурным. Скорее всего парень делал маникюр, чтобы соответствовать. И все же блеск в глазах Соммервиля нельзя было не заметить. Хищный, но в хорошем смысле. Глупые люди этого не увидят.

А Таннер не был глупым.

Человек на двери перевернул табличку «Закрыто» и запер дверь. Радар Таннера поднялся, но он даже и виду не показал. Соммервиль хотел уединения. Должно быть что-то серьезное, если учесть, что он выбрал уединенное, неприметное место для встречи, все это стало иметь больше смысла.

— Давай закажем, и ты сможешь рассказать мне о последних днях в Кабуле.

Таннер устал рассказывать о Кабуле, но решил пойти навстречу своему новому боссу. Журналисты, сидевшие за столами в кабинетах, как правило, получали удовольствие от военных историй других журналистов.

Соммервиль попивал свой скотч, пока Таннер рассказывал ему о своей недавней поездке. Ложь, кровь и смерть в значительной степени являлись итогом. Встречались там и хорошие люди, как и везде, но он будет счастлив, если больше никогда не увидит это место. Боже, он устал видеть, как убивают детей из-за политики и наркотиков.

Таннер ждал, когда Соммервиль поделиться с ним причиной личной встречи. Он уже съел половину своего стейка рибай, когда Соммервиль поставил свой напиток, наконец-то решившись перейти к делу. Таннер потянулся за стаканом воды.

— Итак, у меня есть для тебя новое задание. Крупное. — Он потер руки, и звук был как от наждачной бумаги по дереву.

— Какое?

Телефон Соммервиля просигналил, но он проигнорировал его.

— Во-первых, я тебя проверил. Люди говорят, ты перегорел. Нужно немного времени, чтобы сойти со скоростной полосы. Так что, пока я переключаю тебя внутри страны.

Таннер сжал челюсти.

— Мы договаривались не об этом.

Соммервиль махнул рукой.

— Я знаю, но это действительно пикантное назначение. — Он порылся в бумажнике и достал фотографию.

Таннер стал изучать ее. Белокурая женщина немного за тридцать, выглядела крутой, как огурец. Ее светлые волосы напомнили ему прически женщин-журналисток из CNN. Она была привлекательной, красивой, если честно… интеллект и уверенность читались в ее зеленоватых глазах.

— Кто она такая?

Соммервиль положил фото на стол, как будто он был дилер в Вегасе, но лицом к Таннеру.

— Она моя бывшая жена, и я хочу, чтобы ты заставил ее влюбиться в себя.

Таннер засмеялся. Он хлопнул Соммервиля рукой по плечу, как морского пехотинца, который пошутил, чтобы снять напряжение, пока они тащились через враждебную территорию.

— Господи, отличная шутка. Возвращаешь меня к работе внутри страны. Точно.

Соммервиль улыбнулся. Отчего его губы стали мокрыми.

Смех Таннера затих.

— Ты это серьезно?

— Я никогда не шучу в журналистике. Если Мередит — это моя бывшая, напишет статью, о которой она заикнулась своему боссу, моя репутация пострадает. Я не уверен, что не буду фигурировать каким-то образом, она явно не оставит меня в стороне. У нас были... разногласия в последнее время. Мне нужен мужчина, который мог бы позаботиться об этом. Ты будешь в центре внимания ее статьи, а потом раздавишь все ее предположения в клочья. — Он выпил свой скотч. — Я не позволю ей разрушить свою карьеру и выборы в Сенат.

Таннер развел руки на столе.

— Я не понимаю, как это связано со мной.

Соммервиль поднял бокал к проходящему мимо официанту, давая понять, что его нужно наполнить.

— Давай я введу тебя в курс дела. Я точно знаю, что моя бывшая жена собирается вернуться в свой родной город Деа Вэлли, штат Колорадо, чтобы написать статью о ее попытках найти любовь, как героиня Норы Робертс из любовного романа. — Он вдруг хлопнул на стол книгу в мягкой обложке. — Когда-нибудь слышал о ней?

Таннер взял книгу «Небо Монтаны». Соммервиль видно сбрендил?

— Конечно, моя мама читает этого автора. Но почему?

— Я винил эти книги в нашем разводе. Моя бывшая жена хочет доказать, что я неправ, на самом деле, она пытается жить жизнью героини этой Робертс, и хочет доказать, что счастливый конец существует.

Так, ладно... Таннер подал сигнал официанту.

— Бурбон. Чистый.

Соммервиль схватил книгу.

— Ты хоть представляешь, сколько людей читают Нору Робертс?

Таннер приподнял плечо. Господи, неужели они реально говорят о любовных романах? Это его задание? Работа его мечты превратилась в пепел, который кучкой лежал у ног. Соммервиль явно невменяем. Ни за что он не согласится на эту работу.

— Мы говорим о миллионах. Эта статью прочитает каждая женщина в Америке… возможно, и за рубежом. Мередит нужно остановить! Я не позволю ей разглашать... не совсем благоприятную информацию о нашем браке и, что подтолкнуло ее к этому нелепому эксперименту. Она ведет себя как истеричка.

Таннер скрестил руки на груди.

— Так ты думаешь, заставив свою бывшую влюбиться в меня, как-то остановишь ее?

Соммервиль потянулся за выпивкой.

— Да. Если она влюбится в тебя, а ты потом ее бросишь, она не сможет написать статью. Плюс, ты можешь за ней следить. Негласно. Я не могу ей позволить высказываться обо мне недоброжелательно.

Невероятно!

— Это не похоже на работу журналиста.

— Чушь! Все идеально. Думай о ней, как о мишени. Плюс, это даст тебе некоторое время для подзарядки. Тебе понравится в Деа Вэлли. Маленький студенческий городок в Скалистых горах. Семья Мередит владеет небольшой газетой. Ты, наверное, слышал о ней.

И я вдруг понял.

— Черт возьми. «Вестен Индепендент». — Каждый достойный журналист знал о маленькой независимой газете, основанной одним из лучших журналистов, Артуром Хейлом. У блондинки была хорошая родословная.

— Ее дедушка недолюбливал меня, даже не рассматривал меня в качестве преемника на его место. Изворотливый старый ублюдок. Конечно, женитьба на семье Хейл открыла передо мной целый ряд дверей, так что это того стоило. И поможет моей кампании, как только мы пройдем через весь процесс исследовательского комитета. — Он звякнул кубиками льда. — Я договорился через посредников, чтобы ты стал внештатным преподавателем в Школе журналистики Хейла при Университете Эммитса Мерриама в следующем семестре. Они были так рады буквально чуть ли не в последнюю минуту заполучить тебя с таким послужным списком. Это небольшая частная школа свободных искусств.