— Благодарю за очень достойную любезность, сэр.

— О нет, сэр, — объяснил Филдинг. — Должен попросить у вас прощения, но благодарностей не нужно. Все это никоим образом не персональное. Все корабли королевского флота дают салют из двадцати одного выстрела в день коронации.

Кто-то рассмеялся. Фокс в бешенстве заспешил к сходному трапу.

Смеялись на спардеке или на шкафуте. На квартердеке этот мелкий болезненный инцидент никто вообще не заметил. Пока «Диана» возвращалась к обыденному состоянию, Джек несколько раз прошелся взад-вперед, обмахиваясь парадной шляпой с золотыми галунами. Стивену он сказал:

— Где-то в этих водах Том сделал то же самое. Как же я надеюсь, что они нас услышали! Это их заставит мчаться сюда, как огонь по фитилю. —

Они дошли до бизани. Джек, бросив взгляд вперед, заметил юнгу. Тот сидел на фока-гардель-битсах, грациозно раскланиваясь. — Мистер Филдинг. Этот юнга, Лоури, дурачится на носу. Пусть он поднимется на марс как можно быстрее и до ужина поучится там хорошим манерам.

Все понюхавшие пороха моряки разделяли точку зрения капитана по поводу орудийной стрельбы: ничто не приведет другой военный корабль из-за горизонта так быстро, как грохот далекой канонады, пусть из-за расстояния он больше похож на щебетание ласточек в печной трубе. На марсах вглядывались в горизонт еще усерднее, если это вообще возможно — столь усердно, что незадолго до того, как к Джеку собрались на обед гости, ему доставили сообщение: с грот-марса Джевонс (заслуживающий доверия человек) почти точно заметил пусть и не парус, но что-то очень похожее — далеко с подветренной стороны, два румба по правому крамболу, то ныряет за горизонт, то снова появляется. С фок- или бизань-мачты этого не подтверждали, но так они обе значительно ниже.

— Кажется, самое время взглянуть, — ответил Джек. — Стивен, будь так добр, займи Блая и Дика Ричардсона на минутку, если они придут раньше меня.

Он бросил мундир на стул, схватил подзорную трубу и направился к двери. Открыв ее, Джек оказался лицом к лицу с гостями.

— Извините меня, джентльмены, я вас покину на две-три минуты. Хочу подняться наверх и попробовать разглядеть этот парус.

— Можно мне с вами, сэр? — поинтересовался Ричардсон.

— Разумеется.

На палубе Джек окликнул дозорного, чтобы тот спустился и освободил дорогу. Пока Ричардсон сбрасывал мундир и жилет, капитан уже взлетал по вантам все выше и выше на марс, где как раз показался дозорный.

— Господи, сэр, как я надеюсь, что я прав.

— Я тоже надеюсь на это, Джевонс.

Джек уцепился за наветренные стень-ванты, пока Ричардсон карабкался по подветренным. Очень скоро они оказались на топе мачты, на посту дозорного, стоя на салинге и дыша чуть быстрее обычного. Обхватив одной рукой брам-стеньгу, Джек пробежал взглядом по западной дуге горизонта.

— Где именно, Джевонс? — крикнул он.

— Между одним и двумя румбами по крамболу, ваша честь, — последовал тревожный ответ. — Мелькнуло и исчезло, вот и все.

Джек снова осмотрелся, тщательно и аккуратно: море, море и ничего больше.

— Что ты видишь, Дик? — спросил капитан, передавая ему подзорную трубу.

— Ничего, сэр. Ничего. Боюсь, что вообще ничего, — наконец-то скрепя сердце ответил Ричардсон.

«Диана», как и некоторые другие корабли, несла бом-брам-стеньги. Они позволяли поднимать настоящие бом-брамсели, а при случае — еще и трюмсели. Бом-брам-стеньги возвышались над брам-стеньгами, удерживаемые высоко-высоко брам-салингами, парой вант и, конечно, бакштагами. Но даже грот-бом-брам-стеньга «Дианы» в самом толстом месте не дотягивала до шести дюймов в диаметре, да и грот-брам-стеньга ненамного толще. Ванты и бакштаги соответственно непрочные, а капитан Обри весил как минимум семнадцать стоунов.

— Ох, сэр — воскликнул Ричардсон, видя, как капитан хватается могучей рукой за брам-ванты. — Я поднимусь наверх, и глазом не моргнете. Пожалуйста, дайте мне подзорную трубу.

— Чушь.

— Сэр, со всем уважением, но во мне только девять стоунов.

— Тьфу, — только и ответил Джек, успев уже подняться с салинга. — Замри. Ты мачту раскачаешь, если будешь тут скакать, как чертов бабуин.

Ричардсон только и выдавил «Ох, сэр», а потом искренне сжал руки в молитве при виде того, как мощная фигура Джека карабкается по этой тонкой паутине. Эффект рычага, создаваемый этой почтенной тушей, взгромоздившейся на самом конце тонкой мачты при бортовой качке пятнадцать градусов и килевой — около пяти, навевал едва выносимые мысли. Лейтенант схватился за брам-эзельгофт, чтобы вовремя заметить его деформацию, и тут Джек, прочно обосновавшись наверху и держась одной рукой за бом-брам-ванты, крикнул:

— Господом клянусь, я их вижу. Вижу! Но это всего лишь проа. Три штуки, идут курсом на зюйд.

Они спустились на палубу по вантам, сила тяжести дала им если и не крылья, то близкий их эквивалент.

— Мне очень жаль, что я заставил вас ждать, мистер Блай, — извинился Джек перед казначеем, — и очень жаль, что нет хороших новостей. Это всего лишь проа.

— Всего лишь проа. Испортил свои выходные нанковые бриджи, чтоб на них поглазеть, а долбаные яйца-пашот в красном вине тем временем стали долбаной картечью в конской моче, — жаловался Киллик своему помощнику. Его грубый, ворчливый голос отчетливо раздавался в кормовой каюте.

— Насколько я разглядел, — продолжал Джек, — они шли в крутой бейдевинд, так что, может, наши курсы пересекутся.

Они и пересеклись, причем неожиданно быстро. Когда подали пудинг, корпуса проа можно было разглядеть даже с палубы, а когда обедающие поднялись выпить кофе под навесом на свежем воздухе, три проа оказались в пределах досягаемости орудий. Необычно крупные суда, крайне остойчивые благодаря балансирам, быстро шли по ветру. К тому же переполненные командами.

— В их занятиях сомневаться не приходится. — заметил мистер Блай. — Им только «Веселого Роджера» не хватает.

— Может быть, их присутствие и объясняет пустоту этих вод, — ответил Стивен. — Может, они зачистили весь океан.

— Как щука в заводи, — добавил Ричардсон.

В подзорную трубу Джек разглядел главаря — низенького жилистого мужчину в зеленом тюрбане. Он залез высоко на снасти и разглядывал «Диану», прикрыв глаза от солнца рукой. Главарь покачал головой, и минуту спустя проа привелись круто к ветру и унеслись прочь на тринадцати или даже четырнадцати узлах, несмотря на умеренный ветер.

Общий сбор, Дисциплинарный устав, пудинг с изюмом, проа отметили это воскресенье, но еще одно событие сделало день примечательным. Когда огромный красно-золотой шар солнца опустился в море, на востоке взошла луна — огромный желто-золотой шар, необычайно полный. Не такое уж и редкое явление, скорее весьма обычное. Но в этот раз ясное небо, уровень влажности и, без сомнения, сочетание ряда других, не столь очевидных факторов, довели полнолуние до невероятного совершенства. Все матросы, даже юнги и болтливые, толстокожие «старые пердуны», наблюдали восход луны в тишине.

Вся команда, включая капитана «Дианы» и большую часть матросов, сочли это предзнаменованием. Но чего — до следующего дня не решили. Днем они шли на запад, пройдя в четверти мили от Ложных Натуна. Флага не было, никакого флага, но на подозрительной скале, на верхушке белой полосы, сидела большая черная птица — баклан. Он раскрыл черные крылья и помахивал ими.

Тщетно Стивен объяснял, что присутствие баклана совершенно естественно, что они обычные обитатели южной Азии, что китайцы их веками приручают. С этой минуты каждый был уверен, что шансов на встречу в этом месте нет. И пусть дозорные добросовестно вглядывались в море всю ночь и следующий день, никто особенно не удивился, когда последний проход на восток оказался столь же безрезультатным, как и первый.

Джек ходил по назначенной широте до конца назначенного времени добросовестности ради, а потом, с грустью в сердце, приказал поворачивать на юго-запад, следуя тем курсом, который они со штурманом, работая весь день над всеми доступными картами, всеми записками и наблюдениями Далримпля и Маффита, высчитали как лучший для достижения Явы. С грустью в сердце и со злостью, глубоко раздосадованный. Перед рассветом они с писарем делали привычные замеры температуры, солености и всего такого для Гумбольдта. Джек оставил все колбы, банки и инструменты рядом с открытым журналом в каюте. Но прежде чем записать показания, ему пришлось отлучиться в гальюн на кормовую галерею.