Глава 29. Чужие берега

— Акулья сыть! — зло проревел Бармалей, очнувшись на незнакомом берегу. Его не радовали ни золотистый песок, ни ласковое солнышко, ни игривые морские волны…

При мысли о последних бывалого морского волка затошнило. Он от души смачно сплюнул, избавляясь от набившегося в рот пучка водорослей. Рядом валялся жалкий обломок бушприта — всё что осталось от его совсем недавно гордо рассекавшего волны красавца корабля. В этом проклятом мире всё было не так!

Начать с того, что бывший в прошлой жизни рослым длинноволосым красавцем знаменитый капитан пиратов здесь превратился в карикатурного маленького человечка! Как такое могло случиться, Бармалей не знал. Может быть, его кощунственные слова про валаров вызвали гнев стихий Арды, и они вышвырнули надоевших бандитов из своих владений, а заодно и сыграли с ними злую шутку?

Вероятно, при переходе в иной мир многое стёрлось из памяти. Впрочем, был ли он когда-нибудь в Средиземье? Чем дальше, тем меньше верилось в это. Воспоминания постепенно тускнели и вытеснялись новыми впечатлениями. Если б то же самое не вспоминали его пираты, он мог бы решить, что это лишь странный сон. Но такие же обрывки памяти о разудалых похождениях и весёлых попойках были у всех семерых его верных спутников.

— Акулья сыть! — вновь выругался Бармалей. — Где моя верная команда, остался ли хоть кто-то из них жив?

Потомок вольных капитанов он приобрёл себе славу грозы морей. Его называли командор, капитан, босс, шеф, даже адмирал, но обычно просто «вашество». В лучшие годы его эскадра достигала пяти кораблей. Он не слушал ничьих приказов и пытался плыть даже в запретные земли. За то и был проклят. Почему те земли стали запретными он уже не помнил. Но это и не важно.

— У нас свой кодекс, клянусь морским чёртом, он не хуже рыцарского! — проревел Бармалей. — И первый пункт этого кодекса: «Выше нас только звёзды!» А раз так, то никто нам не смеет ничего запрещать!

Плавание в запретные земли окончилось провалом. А на обратном пути их поджидал флот какого-то королевства.

— Клянусь морским чёртом мне уже не вспомнить названия! — простонал старый морской волк.

Его эскадра была разбита. Он сам да семеро соратников сумели спастись и продолжили пиратствовать на суше. Их имена стали легендами. Загорелый крепыш боцман Блин, его правая рука… Гард Артист — творческая личность, певец дна, поэт запоя… Гах Одноглазый — непревзойдённый мастер надругательств и глумлений, заслуженный садист шайки… Рэй Аркан — благородный пират и петельных дел мастер… Велп Шутник — лучший специалист по чужим карманам, всегда неунывающий, весёлый и находчивый, неистощимый изобретатель разных пакостей… Свэн Пузырь, мастер буха и главный силач банды…

— Акулья сыть! Неужели и их мне суждено потерять!

Они всегда были вместе: и на суше и на море. И даже когда Бармалей оказался в этом мире их не смогли разлучить! И не беда, что некоторые пираты немного мутировали. Они поклялись морским чёртом, что кто-то за это ещё заплатит. Они захватили корабль и снова принялись за старое. Всё было хорошо, пока не нарвались на эскадру Синдбада-Морехода (чтоб его акулы съели!).

Неожиданно послышался хруст ракушек. Неужели и за ним пришли?!

Бармалей обернулся и увидел семь оборванных силуэтов в тельняшках.

Шедший первым крепыш с татуировкой русалки на плече поскрёб себя под мышкой и заорал:

— Акулья сыть, это же Вашество! А мы думали, что ты уже на дне!

— Блин, боцман! Морского ежа тебе в глотку за такие слова, ѓ- зло рявкнул Бармалей! — Как же я рад вас видеть, бродяги!

Гард Артист вышел вперёд и продекламировал: