Глава 6

Внезапно низкий гул прокатился в воздухе. Маша почувствовала, как содрогнулась скала под её ногами, а близкие заснеженные пики на мгновение размылись в прозрачной синеве. В следующую секунду они скрылись под белой искристой завесой, поднявшейся в воздух. Недоумевая, она перевела взгляд на проводника и ужаснулась: его лицо утратило краски. Смуглая кожа посерела, даже губы стали бледными. Затем громкие вопли отвлекли её. Шерпы с бешеной скоростью расстёгивали ремни и сбрасывали груз со спины. То же самое лихорадочно проделывал Ашвин. Маша посмотрела на спутников: нахмурившись, профессор смотрел на проводника и носильщиков, а Вольдемар напряжённо озирался.

Ашвин глянул на них и крикнул: — землетрясение! Надо бежать! Быстро бежать!

Вольдемар неуверенно опустил на землю рюкзак, Маша и профессор медлили. Перепрыгнув через тюки, шерпы стремительно помчались по тропе. Проводник, рванув с Маши рюкзак, отбросил его в сторону и с силой толкнул её в спину: — беги! Быстрее! — Затем сам устремился за носильщиками. Но было поздно. Расширившимися от страха глазами Маша наблюдала, как с окружающих их вершин сорвались вековые пласты снега и, с каждой секундой убыстряясь, понеслись вниз, вздымаясь над острыми скалами. Лавина! Она растерялась, понимая, что убежать не удастся.

— Мария! — Она увидела, что профессор и Вольдемар прижимаются спинами к недалёкой скале и машут ей руками. Небольшой выступ крышей нависал над ними. Но нет, не успеть. Маша сделала пару шагов назад по тропе и, скрючившись, вжалась в небольшое углубление у подножия громадного скального обломка. В следующее мгновение с воем и грохотом скорого поезда их накрыла лавина.

Со страшной силой её рвануло и выкинуло из-под обломка. Дышать было нечем, рот, нос и глаза забило снегом. Маша чувствовала, как бешеная сила швыряет и крутит её. Неимоверный грохот и гул оглушал. Она продолжала сжиматься, крепко обхватив себя под колени и прижимая подбородок к груди. В голове мелькали обрывки мыслей: лишь бы погибнуть сразу, а не задыхаться под многометровым слоем снега; не дай бог, если будут сломаны руки или ноги. Мелькнула горькая мысль, что Анютка будет расти без мамы, а бедные родители не смогут даже прийти на её могилу. Сильный удар по голове — и её сознание померкло.

Пальцы на руке свело судорогой. Маша дёрнулась и поняла, что под ногами нет опоры, а тело висит в воздухе. С трудом разлепила смёрзшиеся веки: перед лицом маячила серая скала с торчащим из неё небольшим кустарником. Её левая рука судорожно цеплялась за его голую тонкую ветку. Маша пошевелилась, и куст угрожающе качнулся. Она замерла, потом попыталась осторожно осмотреться. Прямо над головой отвесная скала заканчивалась, но на краю её не было ничего, за что можно бы было ухватиться рукой. Да Маша даже и не думала, что смогла бы подтянуться наверх. Направо и налево, насколько хватало обзора, тянулась шершавая, с грубыми сколами, вертикальная стена. Из трещин кое-где торчали сухие травинки и кустики, а сверху невесомо сыпалась лёгкая снежная пыль. Снизу, издалека, слышался однообразный гул, и Маша догадалась, что горный поток мчится, зажатый в тесные берега.

Какая-то жидкость залила глаза, она медленно вытерла её рукой. Оказалось — кровь. Только сейчас она почувствовала, что на лбу пощипывает кожу.

Опустив голову увидела, что куртка зацепилась карманом за ветку. Она-то её и задержала. Маша опять осторожно провела носком ботинка по скале и, о, счастье! — нащупала крошечную выемку. Упершись в неё, немного ослабила судорожно сведённые пальцы.

А теперь накатила паника. Она попробовала закричать, но куст закачался, треснула ветка, и Маша опять замерла. Лихорадочно перебирая в голове всё, что когда-либо читала о спасении в горах, она с ужасом поняла, что самой ей ни за что не выбраться. Рано или поздно пальцы разожмутся, а куст не выдержит тяжести её тела и она рухнет со страшной высоты в горный поток, на острые камни. Кровь и слёзы заливали глаза, но ей было всё равно. Профессор и Вольдемар, скорее всего, погибли, носильщики и проводник убежали. Спасения ждать неоткуда.

Сантош лежал на высоком уступе, и сладко жмурясь, озирал свои владения. Недавно он плотно перекусил и теперь, тщательно вылизав передние лапы задумался о том, стоит ли ему вернуться в свою уютную пещеру и подремать до вечера, или же пробежаться до реки и посмотреть, как изменилось её русло после недавно прошедшей лавины. Нынешнее землетрясение было довольно крупным. Сантош заметил, как несколько вершин потеряли свои снежные шапки, а кое-где его немалые владения пересекли новые пропасти. Правда, его это совсем не беспокоило. Он был здоров и молод, а, значит, ему ничего не стоит перепрыгнуть какие-то пять — шесть метров над бездной.

Он лениво встал и потянулся, фыркнул, вспомнив, как прокатился на лавине, упав на спину и задрав кверху передние лапы.

Спрыгнул с выступа и мягко ступая потрусил вдоль края пропасти. Через несколько километров будет хороший спуск к реке. Если только землетрясение не внесло в рельеф своих изменений.

С удовольствием вдыхая морозный воздух и чувствуя, как лёгкая, невесомая снежная пыль, оставшаяся в воздухе после схода лавины, оседает на жёсткой густой шерсти приятно освежая тело, он пробежал около пяти километров и вдруг остановился. Чуткий нос хищника почувствовал запах свежей крови. Сантош фыркнул, дёрнул усами: лавина убила какое-то животное. Конечно, это свежее мясо, можно бы его и съесть, но ему было лень идти и искать. Сегодня и завтра он будет сыт, а потом поймает себе улара.

Всё же любопытство перевесило, и снежный барс стал осторожно подкрадываться к краю пропасти, вытянувшись во всю свою, более чем двухметровую, длину. Рыхлый снег пополз из-под его лап, и он остановился, пережидая. Наконец всё успокоилось, и Сантош свесил голову над краем: прямо перед его мордой на него смотрели расширившиеся от ужаса глаза женщины.

Отчаяние уступило место апатии. Пальцы на руке онемели. Нога, которой Маша упиралась в выемку в скале, тоже затекла. Она понимала, что осталось совсем недолго, а потом… Мыслей не было. Она потеряла шапку, и голове стало холодно. Но всё это было уже неважно.

Внезапно наверху раздался какой-то шорох, посыпалась снежная пыль. Не веря, не смея надеяться, Маша подняла голову и… встретилась взглядом с любопытными бледно-голубыми глазами хищника! Прямо над нею, буквально в нескольких сантиметрах от её волос, нависала громадная круглая голова снежного барса! Он дышал ей в лицо и горячее дыхание пахло сырым мясом. Она замерла, с ужасом глядя на него, а зверь попятился, опять осыпая её снежной пылью и скрылся из глаз. Маша опустила голову. Ну вот, напоследок увидела красавца — зверя, владыку гор.

Но барс не ушёл. Она слышала его дыхание где-то неподалёку, мягкие шаги, а затем какое-то царапанье и шуршание прямо над головой. В ней проснулось любопытство и забрезжила надежда, хотя она никогда не слышала о том, чтобы кто-то дрессировал снежных барсов для спасения погибающих в горах людей. Она почти поверила, что вот-вот услышит голоса. Но нет, опять показалась голова зверя и медленно потянулась к ней. Маша в отчаянии закрыла глаза.

Сантош отступил на несколько шагов и присел, аккуратно обернув лапы хвостом. — Ну, и что теперь делать? — Он ругал себя последними словами. — Любопытно ему, видите ли, стало! Вот и спасай теперь эту… с глазами размером с рупию! А как спасать? Она скоро упадёт — это факт. Так что надо что-то срочно придумать. А, может, ну её ко всем богам? Не хватает ещё самому сверзиться, снег-то вон какой сыпучий! — Сантош хватанул разгорячённой пастью снег, с удовольствием похрустел. Затем обречённо встал и, прикинув на глаз расстояние до пропасти, принялся энергично разгребать снег, пока не добрался до голой скалы. Ну вот, теперь есть надежда, что задние лапы не соскользнут.

Он осторожно подошёл к краю, опять посмотрел на женщину: — висишь? Ну-ну, виси. Авось, тебе надоест раньше, чем я рискну своей шкурой. Тогда ты отправишься в реку, а я в свою уютную пещеру. У меня там половина козла ещё не доедена. — дёрнув усами, Санош принялся отбрасывать передними лапами снег с краю пропасти. — Так, хорошо, теперь и здесь голый шершавый камень. Ну, помоги Ганеша![3] — Уперевшись передними лапами в выемку на краю, а задними — в ранее расчищенную скалу, барс вытянулся, осторожно перевесился за кромку скалы и вцепился зубами в капюшон куртки. Женщина, как будто ждала этого, обвисла в его зубах — потеряла сознание. Сантош был к этому готов. Медленно пятясь, он вытягивал её на поверхность. Хвала Ганеше, весила она совсем немного. Оттащив от пропасти, снежный барс бросил спасённую на снег и сел рядом, с интересом разглядывая женщину.