Изменить стиль страницы

Пролог

Ночной лес — это всегда что-то таинственное, мистическое, иногда даже жуткое… Ухо опасливо прислушивается, вбирая в себя неясные звуки ночи. Вершины деревьев не видны в темноте… Плохо просматривается, норовя совсем исчезнуть из-под ног, едва заметная тропинка. Свежий полуночный ветер скользит между ветвями, играя листьями, создавая глухой, прерывистый рокот в вышине…

Молодая женщина, придерживающая за ручку маленькую девочку, казалось, совсем не обращала внимания на этот неуютный шум над головой, посвежевший перед дождем воздух…

— Осторожно, тихонько… давай опять на ручки?

Она подхватила девочку, прижимая ее к себе, остановилась, внимательно вглядываясь в окружающую темноту, кажется, даже принюхиваясь к чему-то…

— Дождик скоро будет, Ксаночка. Не спи, золотко мое, скоро… мы уже рядом.

С ребенком на руках она пошла быстрее, безошибочно находя дорогу, уклоняясь от веток, перешагивая через выступающие из земли корни, обходя редкие камни и пни. Вскоре, забеспокоившись, она слегка потрясла ребенка:

— Ксана, не спи… О! — и зачаровано замолчала, разглядев что-то впереди — между деревьев. Заспешила туда, отводя в стороны ветки подлеска, почти не глядя под ноги, и вскоре остановилась перед огромным пнем.

Когда-то это был дуб… довольно редкое растение такого размера для Псковщины. Этот дуб когда-то был точно в два обхвата. И его срез впечатлял — стоял таким себе солидным объектом, почти монументом на пустой, отвоеванной когда-то его корнями поляне.

Женщина осторожно поставила девочку на землю, заглянула в ее глаза, спросила:

— Проснулась, маленькая? Глянь, золотко, что там есть?

Девочка сделала шажок и протянув вперед ручку, пролепетала:

— Лампочка? Огонечек?

Женщина без сил опустилась на траву, вся как-то поникла… Потом устало и расстроено спросила:

— А от чего идет огонечек, Ксаночка, глянь, что там лежит внизу, под огонечком?

— Бусики… денюжка… колечки… и сердечко.

Женщина повернула ребенка к себе лицом и сказала весомо и внушительно:

— Это очень плохой огонек, это ужасно холодные бусики и тяжелые колечки, золотко, такая кака… Вот только сердечко…

Она внимательно всмотрелась в темноту под пнем и тяжело вздохнула.

— Все, пошли домой. Давай на ручки, мама понесет тебя… ты ж не замерзла? Вот так… спи, моя квиточка, — приговаривала она монотонно и расстроено, уходя с заросшей травой поляны, унося засыпающего ребенка.