X Бегство

Захватив часть связанных туземцев, не успевших освободиться во время битвы, ассистенты доктора Фюрста решили возвратиться на Борнео и продолжать там изыскания, недоконченные их учителем. Они приняли на себя руководительство экспедицией, и вскоре лесные чащи снова зашумели девственным шумом над головами путешественников.

Арский и Скиндер, с напряженным вниманием следившие за всеми участниками экспедиции, не могли не заметить, что надзор за ними в это время значительно ослабел. По-видимому, все — и люди и орангутанги — привыкли считать их за своих, и оружия, данного им доктором Фюрстом, никто не отнимал у них.

Надежда на удачное бегство с каждым часом росла.

Значительное число туземных пленников поглощало все внимание «охотников», и друзья поджидали лишь удобного момента, чтобы незаметно скрыться в море безграничного леса.

Такой момент вскоре им представился.

Уставшие после продолжительного дневного перехода, участники экспедиции крепко заснули, кое-как устроившись на первой попавшейся поляне.

Друзья, удостоверившись, что все спят, — даже оставшиеся на часах — захватили заранее заготовленные вещи и оружие и незаметно скрылись в лесу. Лунный свет, лившийся загадочной струей в лесные недра, мог представлять опасность для беглецов, так как преследователи могли их видеть. С другой стороны, этот свет облегчал самим беглецам возможность лучшей ориентировки в лесных чащах.

Первые минуты, казавшиеся Арскому и Скиндеру наиболее опасными, прошли благополучно — ничто не нарушало сонного молчания.

Очутившись на некотором расстоянии от поляны, друзья остановились — не слышатся ли тревожные признаки погони? Однако все было тихо. Сердце у беглецов учащенно билось, в груди спиралось дыхание, и дрожь сильнейшего волнения охватывала все существо. Только бы успеть подальше уйти!.. Только бы царила ничем ненарушимая тишь!.. И холод, и жар, сменяясь мгновенно, охватывали их, и напряжение всех органов чувств дошло до высшего предела.

Друзья осторожно пробирались среди густого леса, запутываясь на минуту в предательских лианах. Тогда им казалось, что они не выберутся из этой лесной вакханалии, и страх, холодный, как лед, сковывал их существо невидимыми щупальцами. Но выбирались они из лиан, надежда окрыляла душу взметенной светлой волной, и одна мысль владела всем существом — вперед, вперед!.. Иногда ломавшиеся под ногами засохшие ветки заставляли их на мгновение застыть в мучительном выжидании. Незначительный шум казался им в эти минуты оглушительным.

Лунный свет создавал по временам причудливые фигуры, напоминавшие людей, и друзья вздрагивали от одной мысли встретиться в этих местах с людьми, казавшимися им теперь самыми лютыми зверьми. Но исчезали лунные видения, и лишь безжизненный серебристый свет скользил холодно и равнодушно по заснувшей зелени, на мгновение задерживаясь в лианных ожерельях, превращая их в фантастические жемчуга — молочно-задумчивые, бледно-далекие…

Арский и Скиндер начинали понемногу привыкать к замершему, сонному лесному царству, и почти с облегчением перевели дух, когда удалились, как им казалось, от опасной поляны на значительное расстояние.

Теперь они пошли быстрее, не обращая большого внимания на треск ветвей под ногами и причудливую игру лунных симфоний.

Чувство свободы заливало горячим потоком все существо и, несмотря на сознание опасностей, могущих случиться в недалеком будущем, минутами им хотелось кричать звериным криком. Свободны они!.. Свободны, как птицы, в необозримом лесу!

И внезапно похолодело все их существо — в сонном лесу явственно послышался шум ломавшихся веток и тяжелый бег каких-то неведомых существ. Это уже не была игра расстроенного воображения, — все усиливавшийся, отчетливый шум не оставлял никаких сомнений в действительности происходившего. Минута оцепенения сменилась у друзей бессознательной и инстинктивной потребностью бегства, и они побежали по лесным чащам, останавливаясь на мгновение перед стеной непроходимых зарослей, лихорадочно ища свободного прохода, и снова бежали в неведомую даль леса.

Но жуткий шум приближался к ним с каждой минутой. Они почувствовали вдруг, что неизвестные преследователи почти нагоняют их. В эту минуту Арским и Скиндером овладела молниеносная решимость и боевой подъем. То же состояние испытывали они в памятную ночь нападения туземцев на экспедицию доктора Фюрста.

Друзья прислонились к пальмовым стволам, стоявшим в ночной тени и, с ружьями наготове, ждали неизвестного врага. Огромные тени двух чудовищ показались перед ними, — было ясно, что два сторожевых орангутанга гнались за ними по пятам.

На мгновение гигантские фигуры остановились, точно соображая, куда могли направиться беглецы. Но тотчас же, каким-то удивительным чутьем, почуяли присутствие юношей и с грозным ревом бросились по направлению к ним.

В то же мгновение в загадочной тишине прозвучали два коротких выстрела, повторенные эхом в переливно-далеких захлебывающихся громах.

Исполинские фигуры зашатались и упали. Однако сейчас же одна из них поднялась и с быстротой тигра бросилась на одного из друзей. Неминуемая гибель ожидала Скиндера, если бы его товарищ растерялся. Но Арский почти в упор выстрелил в орангутанга и сразил его насмерть.

Друзья перевели дыхание. Орангутанг, бросившийся на Скиндера, успел все-таки поранить своими чудовищными руками его плечо. Он чувствовал горячие струи крови, текшие по его телу, но до времени ничего не говорил другу, и оба они продолжали стремительно бежать, все еще опасаясь, не гонятся ли за ними свирепые человекоподобные звери.

Время шло. Тишина стояла ничем ненарушимая.

Ноги подкашивались у беглецов от полного изнеможения и испытанного нервного потрясения.

Обессиленные, почти переставая сознавать окружающее, упали они, наконец, на траву и лежали некоторое время неподвижно.

Стоны Скиндера вывели из дремотной усталости его друга.

Тут только Арский заметил, что его товарищ ранен. Наскоро сделав Скиндеру перевязку из бельевого полотна, он успокоился и погрузился в тревожный сон.