РОДНЮК В КОРОСТЕНЕ

Сначала Роднюк попал в небольшой городок Овруч, расположенный в 35 километрах от партизанской базы. А уж затем пробрался в Коростень. В город он пришел ранним утром. На железнодорожной станции Коростень стоял воинский эшелон с танками, артиллерийскими орудиями и пехотой. Около каждого вагона — часовые. Гражданское население на станцию не пускали.

Роднюк пошел на рынок. От жителей он узнал, что недалеко от города через реку Уж гитлеровцы восстанавливают железнодорожный мост. Они открыли биржу труда для вербовки рабочих. Сразу созрела мысль: устроиться на восстановительные работы.

У входа на биржу труда стояли два дюжих гитлеровца. В грязном полутемном коридоре было многолюдно, шумно. Мужчины и женщины сидели у стен, некоторые лежали. В конце коридора у огромной двери стояло человек пять мужчин.

— Кто последний? — спросил Роднюк.

— Я буду, молодой человек, — неохотно ответил старичок.

— А без очереди к господину начальнику можно пройти?

Старик не ответил. Роднюк вытащил пачку сигарет.

— Чудесное курево, отец. Попробуй.

— Не курю.

Открылась дверь приемной. Вышел немецкий солдат и громко крикнул:

— Следующий!

Вслед за солдатом из приемной комнаты вышел молодой парень и, не оглядываясь, поспешил на улицу. Роднюк хотел поговорить с ним, но суровый взгляд старика остановил: здесь не место для разговоров.

Подошла очередь Роднюка. Он оказался в просторном кабинете. Проверив документы, фашист осмотрел его с головы до пят и на ломаном русском языке спросил:

— Что будет делат?

— Все могу делать, господин начальник, — ответил Роднюк.

— Нам нужен полиция, корош полиция…

— Хочу строить, господин начальник.

— Корошо. — Гитлеровец бросил взгляд на переводчика, стоявшего рядом. — На всякий случай возьмите этого типа на заметку, когда нужно будет, вызовем его, — скороговоркой сказал фашист.

В приемной переводчик записал Роднюка в книге учета рабочей силы: «Грищенко Григорий Петрович, родился в 1920 г. в деревне Бугень. При коммунистах был осужден. Два месяца назад под Киевом перешел на сторону германских войск. Направляется на восстановление моста».

Роднюку дали справку, в которой было указано, что он через два дня должен явиться на биржу труда.

На этом формальности были закончены, Роднюк направился к выходу. У двери его остановил полицейский:

— Направление на работу имеешь?

— Имею, имею, — ответил Роднюк. В этот момент к ним торопливо подошел старик и протянул полицейскому бумажку, выданную ему переводчиком.

— Мост будем строить, господин, — проговорил старик.

— Проходите! — крикнул полицейский.

Старик незаметно толкнул Роднюка в бок, и они вышли во двор биржи.

— Ты, молодой человек, я вижу, плохо знаешь порядки, — неожиданно для Роднюка сказал старик. — Сюда люди не сами пришли, их полицейские и солдаты пригнали…

Мимо проходил полицейский. Роднюк тотчас перевел разговор на другую тему.

— Будем, значит, восстанавливать мост, отец? Мне господин начальник обещал платить пятьдесят марок в день. Хороший заработок.

— Да, да, хороший, — поддакивал старик.

Когда прием закончился, четыре немецких солдата выстроили всех на улице и повели в лагерь.

За три дня работы на восстановлении моста Роднюк многое узнал — какими силами здесь располагают немцы, как организована система охраны моста и ближайших к нему подступов. Узнал он также, что фамилия старика Корбут, до оккупации он был на советской работе, потом участвовал в партизанской борьбе.

Прошло около недели. Дольше оставаться Роднюку смысла не было. Разведчик решил податься в полицию, о чем он и сообщил Корбуту. И вот Роднюк снова на бирже труда. Гитлеровец, выслушав партизана, лениво улыбнулся:

— Очень карашо! Но мы должен проверить, кто ты есть.

Роднюк достал из кармана справку и протянул ее гитлеровцу. В справке, принадлежавшей убитому полицейскому, была приписка о том, что германским воинским частям надлежит «оказывать господину Грищенко помощь». Читая, фашист дважды отрывался от нее и пристально рассматривал Роднюка.

— Вы сам добровольно перешел на сторону доблестный германских войск? — спросил он.

— Так точно, — щелкнув каблуками, отчеканил Роднюк.

Гитлеровцу, видимо, понравилась солдатская выправка Роднюка.

— Нужно был раньше показайт этот документ, — заметил он. — Вы есть патриот Германии. Вы правильно зделал!

Он переговорил по телефону и обратился к Роднюку:

— Вы есть шофер?

— Да, служил шофером.

— На каком машин?

— На легковой.

— Карашо, подождайт там, — указал он на дверь.

Через полчаса Роднюка снова позвали в кабинет. Шеф, теперь уже через переводчика, спросил Роднюка, где и когда он, Грищенко, перешел на сторону германских войск, при каких обстоятельствах, кем он был до войны, где работал. И только тогда, когда у гитлеровца, по-видимому, не осталось сомнений, он объявил:

— Нашему коменданту нужен шофер, русский шофер, преданный немцам. Вы согласны?

Роднюк не ожидал такого предложения. Тем не менее он не растерялся:

— Я готов служить шефу!

— Зер гут! — одобрил гитлеровец.

В кабинет вошел солдат в эсэсовской форме.

— Это денщик нашего коменданта, — отрекомендовал шеф. — Пойдете вместе с ним.

Комендатура находилась в большом доме, расположенном в центре города. Солдат повел Роднюка в гараж, показал помещение, в котором должен был жить шофер.

— А как фамилия господина коменданта? Я буду его возить, — спросил Роднюк.

— Скажем, — сердито ответил эсэсовец. — Я буду вызывать тебя, когда это понадобится.

Роднюк устроился в грязной и сырой комнатке, которая раньше была мастерской.

А вечером он разыскал на Киевской улице небольшой домик, в котором жил Корбут, и рассказал ему, кто он такой и с какой целью прибыл в Коростень.

Корбут в свою очередь дал понять, что он готов оказать разведчику любую помощь и что у него есть верные люди. В этот же вечер у них возник план: взорвать мост через реку Уж, восстанавливаемый гитлеровцами, захватить коменданта и уйти в лес, к партизанам. Однако многое предстояло обсудить и тщательно взвесить, прежде чем осуществить дерзкий замысел.

Эсэсовец в первый день разбудил Роднюка рано, заставил его мыть машину, таскать дрова, убирать комнату, а в полдень сообщил, что сегодня он должен везти коменданта и поэтому необходимо тщательно подготовить машину. Через час в гараж вошел высокий гитлеровец с удлиненным лицом и тяжелой челюстью. На правой щеке у него был большой глубокий шрам.

— Шофер? — спросил он Роднюка.

— Так точно! — отчеканил Роднюк, догадавшись, что перед ним комендант.

— Карош шофер? — продолжал гитлеровец.

— Хороший, господин комендант. Ездил на легковой машине, — четко ответил Роднюк.

— А этот машин знайт? — гитлеровец ткнул пальцем в новенький «вандерер».

— Да, водить умею.

Плюхнувшись на заднее сиденье и приказав денщику сесть рядом с Роднюком, майор приказал ехать. Роднюк завел мотор и впопыхах резко дернул рычаг скоростей, включив третью скорость. Машина рванулась вперед. Не успел Роднюк затормозить, как получил оплеуху майора.

— Свинья! — заорал гитлеровец.

Денщик вытолкнул Роднюка из машины и приказал часовому отвести его в подвал. Роднюк мысленно ругал себя за совершенный промах.

Два дня просидел Роднюк в подвале. Потом денщик сообщил ему, что шофером у коменданта будет работать солдат из отряда СС, а Роднюк помогать ему. Это было на девятый день пребывания в Коростене.

Ночью в город прибыла большая колонна военных машин. Роднюку удалось выяснить, что это передовые части словацкой дивизии, которую немецкое командование перебрасывало на подавление партизан.

Словаков расквартировали в домах по той улице, где жил Корбут, а немцев разместили в лучших особняках города. Караульную службу несли гитлеровцы совместно со словаками. Но ходили упорные слухи, что фашисты не доверяют словакам, так как нередки были случаи перехода их на сторону советских партизан.

В доме, где жил Корбут, поместили двух словацких солдат. Во дворе поставили автомашину. Корбут довольно быстро познакомился со словаками. Одного из них звали Стефаном, а другого — Яном. Оба они оказались простыми веселыми парнями, особенно Стефан. Он шутил, охотно вступал в разговор.