На сей раз он не делает никаких умных замечаний, просто подбирает банку и выполняет безупречный бросок, попадая прямо в мусорную урну на расстоянии десяти футов.

Когда мы подходим к двери, он, повернувшись, задаёт вопрос:

— Есть шанс, что вы сойдётесь?

— А свиньи летают? — вопрос полон сухости пустынных бурь и миражей. — Пейдж ненавидит меня. И даже если бы я этого хотел — а я не хочу, — она ни за что не приняла бы меня обратно. — Ни шанса.

Джош искоса смотрит на меня, и выражение его лица удивительно обнадёженное для парня, чей девиз о прошлых отношениях: «никогда не оглядывайся».

— Никто ничего не знает наверняка. Всякое случается. К тому же у вас общий ребёнок. Она всегда будет частью твоей жизни.

— Да, но это не значит, что мы должны быть вместе.

— Ты с кем-нибудь встречался?

Я фыркаю.

— Издеваешься? — Если бы я сказал, что встречался — это было бы преувеличением. Самое близкое к сексу, что у меня случалось за прошедший год, было прервано моей сестрой четыре дня назад. — Скажем, весь последний год моё доверие к женщинам не поднималось с рекордно низкого уровня.

— Да, но доверие для секса необязательно, — смеётся Джош.

— Если для тебя — нет, значит мои стандарты немного выше твоих. — По крайней мере, я должен знать, что они не попытаются меня окрутить. Последнее, чего мне хочется — это «случайно» обрюхатить ещё кого-то.

Когда я открываю дверь и выхожу на лестничную площадку, Пейдж как раз выбирается из машины. На ней униформа официантки — чёрные облегающие брюки и белая рубашка с воротником. Кожи видно не так много, как с платьем, которое она надела вчера, но выглядит всё равно горячо.

Вторая мысль просачивается через стальной люк в моём разуме, и сразу появляется желание вонзить себе в руку вилку. Такие мысли приведут к беде. И вызовут горечь, без которой я вполне могу обойтись. Причина моего возвращения — дочь, и ничего больше.

Пейдж останавливается, когда видит меня, и ждёт пока мы спустимся к машине.

— Привет, Пейдж. Давно не виделись, — улыбается ей Джош.

Из Пейдж вырывается что-то вроде застенчивого смешка.

— Ты был в ресторане несколько месяцев назад.

Долю секунду они исполняют неловкий танец — знаете, тот самый, когда два человека пытаются решить, как поприветствовать друг друга. После недолгого колебания, мой лучший друг умудряется подобраться к моей бывшей девушке ближе, чем я даже смею надеяться, заключает в объятья и быстро целует в щёку. Хорошо, что я ничуть ему не завидую. Ни капельки.

— Я не был там с прошлого года, — отзывается Джош.

Она перекидывает волосы через плечо.

— Правда? Не думала, что это было так давно.

— Ну, как поживает малышка?

Пейдж стреляет в меня взглядом, прежде чем ответить.

— Растёт как на дрожжах. Не успею оглянуться, как она уже начнёт ходить.

«Не обращайте на меня внимания. Я тут рядышком постою, пока вы наболтаетесь».

— Ладно, мне пора отваливать. Приятно было повидаться, Пейдж. — Он поворачивается ко мне, наклоняя подбородок. — Позвони мне.

Я киваю, потом смотрю, как Джош выходит на обочину, у которой припаркована его машина. Только после того, как он уезжает, Пейдж переключает внимание на меня. И от того как она смотрит, мне кажется, что я виноват.

— Брианна спит. — По какой-то причине я чувствую потребность объяснить, почему я нахожусь не с ней, а провожу последние двадцать минут в компании лучшего друга.

— Знаю. Я звонила Диане, когда вышла с работы.

— Хочешь поговорить внутри? — говорю я, кивая на лестницу. На улице жарче, чем в аду, и это несмотря на тот факт, что температура упала на четыре градуса с тридцати шести, которые сегодня держались на пике. Добавьте ещё влажность и получится сауна. 

Взгляд Пейдж мечется между мной и дверью в квартиру перед тем, как она отвечает:

— Окей, — лучше свою неохоту у неё не получилось бы показать даже если бы она постаралась.

Я изо всех сил пытаюсь не замечать полное отсутствие у неё энтузиазма, когда отворачиваюсь и снова начинаю подниматься к себе в квартиру.

Внутри придерживаю для неё дверь. Судя по тому, как Пейдж держит её с другой стороны, понятно, что она  делает всё возможное, чтобы не вступить со мной в физический контакт.

Господи, она думает, я схвачу её за задницу?

Я делаю ошибку, опустив глаза на часть тела, о которой идёт речь. Мне надо быть слепым, чтобы не заметить, как красив её зад в чёрных брюках. Забудьте. Я видел её голой, так что зад у неё хорошо выглядит независимо от того, есть на ней одежда или нет. Я предпочитаю, когда нет.

Чёрт? Ну что со мной не так? Мои предпочтения уже роли не играют. У меня явно чересчур давно не было секса, раз мысли о заднице Пейдж отвлекают меня от самого главного. От дочери и будущего.

«Сосредоточься, Кингсли». Она не подойдёт к тебе даже на пушечный выстрел. И этого оказывается достаточно, чтобы вернуть меня в нужное русло. С прояснённым разумом, я прохожу в гостиную, где удобно устраиваюсь на диване у камина.

Пейдж отстаёт на пару секунд, беспокойно озираясь по сторонам. Если ей здесь некомфортно, то пускай попробует попытаться заснуть в постели, в которой мы занимались сексом бесчисленное количество раз. Скажем так — я с трудом уснул прошлой ночью не только из-за первой встречи с дочерью.

Неудивительно, что Пейдж села на дальний диван, который от меня отделяет ещё и стол по центу.

— Так о чём ты хотел поговорить? — осведомляется она, как будто вчерашнего дня никогда и не было. Как будто понятия не имеет о чём разговор.

Когда я вскидываю бровь, её щечки окрашиваются розовым.

— О нашей дочери.

Она чуть поджимает губы, но кивает, чтобы я продолжал.

Я наклоняюсь вперёд и сплетаю руки на коленях.

— Я не собираюсь возвращаться в Уорвик. Переведусь в местный университет, чтобы быть рядом с Брианной — чтобы быть постоянной частью её жизни. 

 

Пейдж

 

Чего бы я только не отдала, чтобы услышать эти слова в декабре. Но я не удивлена. Вчерашний визит прояснил его намерения. Но перевод из Уорвика это просто… вау. Мне-то казалось, что его обязательства будут заключаться в том, чтобы приезжать на лето и каникулы, звонить по видео и обмениваться фотографиями.

— А что с футболом? — Футбол — та самая причина, из-за которой он выбрал Уорвик. И как и пристало одурманенной, влюблённой девчонке, коей я и была, я была более чем счастлива слепо следовать за ним, хотя у меня практически аллергия на холод. Снег я ещё могу выносить дозированно. Максимум две недели. А север штата Нью-Йорка зимой — настоящая снежная страна.

Да уж, разве любовь не трагически слепа?

Он небрежно поднимает и опускает широкие плечи.

— Я там был не на стипендии и сомневаюсь, что в будущем мне хватило бы формы стать профи. Я был рад уже тому, что играл на уровне колледжа.

Никто из нас ничего не говорит.

— Я не стану препятствовать твоим встречам с ней, если ты этого боишься. То есть, это было бы глупо, учитывая, что она бывает у твоей сестры минимум два раза в неделю.

— Я не хочу, чтобы она виделась со мной только потому, что моя сестра сидит с ней. Думаю, нам нужно составить что-то вроде графика.

Я моргаю. Неожиданно. Всё становится до ужаса официальным.

— Графика? — переспрашиваю я, склонив голову набок. — Ты говоришь о графике, расписывающем сколько дней в неделю ты с ней проводишь в определённый промежуток времени? 

Выражение моего лица, видимо, выдаёт меня, потому что Митч спешит разъяснить:

— Я не говорю «прямо сейчас», но после того, как ей станет комфортно со мной. Пока я могу присматривать за ней, когда ты на работе. А как только я найду работу, мы сможем вернуть её под опеку Дианы.

— Позволь прояснить. Ты хочешь начать сидеть с моей дочерью… один… со следующего раза, как я привезу её сюда?

— У тебя есть возражения? — спокойно интересуется он. Сцепив руки, смотрит на меня так, будто возражений просто быть не может.

— Что ж, я не понимаю, почему тебе кажется, что ты можешь так просто вернуться и взять всё в свои руки на следующий же день. Брианна тебя не знает. Это одно и то же, что оставить её с незнакомцем. Думаю, тебе нужно сбавить обороты. Можешь понаблюдать за тем, как она ведёт тебя с твоей сестрой пару недель. Заодно у неё появится время узнать тебя.