ОПЕРАЦИЯ ДИКАЯ КОШКА НАЧАЛАСЬ

Мы получили строгий приказ в день отдыха и накопления сил не заниматься никакими утомительными делами. Я выполнял приказ и всего лишь несколько раз прокатился на велосипеде мимо дома Кати. Потом я вспомнил, что сегодня должна быть лотерейная таблица, и поехал в сберкассу.

Мой билет, конечно, не выиграл. Ну и пусть. Велосипед я себе заработал.

До вечера тьма времени… Утомляться нельзя — приказ есть приказ! Что бы такое поделать?.. Придумал: сделаю замок с секретом для тумбочки, где лежит мой дневник. Посмотрим, как моя милая сестрица удовлетворит тогда свою любознательность! Пусть попробует вытащить!

Тому, кто ведёт дневник, а это, по-моему, очень интересное дело, советую запомнить устройство замка. Тогда не страшны никакие сёстры.

Тумбочка, в которой я прячу дневник, на высоких ножках, красновато-коричневого цвета и чуточку источена червями, но, в общем, довольно крепкая. Она осталась от моего прадеда и стояла у нас на чердаке. Когда я начал вести дневник, то с разрешения мамы поставил её к себе.

От старой бельевой корзины, которая тоже валялась на чердаке, я снял запор и приделал к тумбочке. Потом поменялся с Балинтом Балогом: дал ему увеличительное стекло и брусок олова, а он мне замок, который, «сам господь бог не откроет». Это Балинт сказал. Выходит, моя сестрица хитроумнее бога, потому что выкрала ключ и очень легко открыла.

А вот теперь пусть попробует — замок-то будет с секретом.

Во внутреннюю сторону дверцы я вбил два гвоздя на расстоянии пятнадцати сантиметров один от другого, чтоб концы торчали наружу. Между гвоздями натянул кусок толстой проволоки и на проволоку надел четыре перепиленных пополам веретена. В нескольких местах перед этими половинками выдолбил в дверце дырки и так приладил, чтобы нижняя часть половинки веретена чуточку выступала над дыркой. Позади веретён с внутренней стороны я приделал задвижку — обыкновенную планку, которая тянулась от стенки до стенки и проходила через скобу, вбитую в дверцу. Чтобы открыть тумбочку, надо было потянуть за цепочку с наружного конца планки и высвободить планку из скобы. Потом я вбил в планку гвозди, так что они выступали между половинками веретён и не давали планку выдернуть… На каждой половинке веретена я выпилил по кусочку. Когда повернёшь веретено, отпиленная часть оказывается перед выступающими зубьями. Только тогда запор открывался.

На рёбрышках веретён я написал буквы, из которых складывались слова «дикая кошка». Сложишь два слова — и открывай тумбочку. Но веретённых половинок было только восемь, и поэтому получилось «дикая кош».

Вот чертёж. Кто посмотрит, сразу поймёт устройство.

Всю работу я проделал на чердаке, чтобы Аги не видела. А после ужина положил ключ от тумбочки на самое видное место — как будто забыл.

Улёгся я в постель…

Выждал несколько минут. Потом притворился, будто заснул, даже похрапывать начал. А сам в темноте за Аги подглядываю.

Вот она встаёт, подходит к столу, хватает ключ и тихонько крадётся из комнаты.

Иди, иди, голубушка…

Возвращается она минут через пять и с такой злостью бросается в кровать, что пружины стонать начинают.

А я говорю:

— Ты положила на место ключ, Агика? Чтобы завтра мне не пришлось искать.

Она — ни звука. Здорово я её поддел.

Утром я встал очень бодрый, вскочил на велосипед и вместе с Моржи покатил на вокзал. Мне было так весело, как будто я отправился на прогулку, а не в военный поход.

Моторизованный спецотряд по крутой горной тропе сам тащился пешком и вдобавок тащил велосипед. Мы прошли мимо «Кручи Моржи» — это мы так на картах обозначили склон, где Моржи сломала ногу, — и, проделав почти шесть километров, вышли на «Лужайку дикой кошки». Там мы соединились с другими отрядами ХВС.

Лали Дока зачитал приказ.

Начальниками отрядов назначались Банди Боднар (северный отряд), Янош Адам (южный отряд), Режё Риток (восточный отряд), Петер Папп из шестого (западный отряд), Иштван Хиди (моторизованный спецотряд). В каждом отряде, кроме моего специального, было по четыре парня из пятого и шестого классов.

Лали Дока был главнокомандующий и остался с моим отрядом на «Лужайке дикой кошки». Ещё оставался маленький Адам — он был связной. Отряды с четырёх сторон оцепили гору. Лали свистнул, и войска, услышав сигнал, начали прочёсывать местность.

Мы условились так: если какой-нибудь из отрядов заметит врага, то свистом сообщит главнокомандующему, чтобы тот мог вовремя изменить маршрут остальных.

Мы стоим у края лужайки и ждём сигнала. Проходит десять, двадцать, тридцать минут — ничего. Сегодня, наверно, вора здесь нет, и завтра придётся начать сначала.

Лали отдаёт приказ обойти лужайку и проверить, нет ли чего-нибудь подозрительного.

Мой отряд приближается к краю лужайки, откуда виден другой берег реки, смотрит — вон он, наш враг! Далеко-далеко на велосипеде катит…

Малый, наверно, наловил рыбы и ехал домой. Но не по той дороге, что ведёт на вокзал, а в другой конец города. Эта вторая дорога намного длиннее, она проходит через две деревни и петляет по горам… Если хорошенько нажать, догнать можно.

Я мигом доложил обстановку, и главнокомандующий отдал приказ:

— Отря-яд, в погоню! Марш!..

Но пока я спустился к реке, пока нашёл переправу и перетащил велосипед, неприятель скрылся из глаз. Но я его всё равно догоню. И вот я вскочил на велосипед, нажал на педали, и мы помчались. Моржи в корзине сжалась в комочек. Недаром она навострила уши, когда папа объяснял про сопротивление среды: потому-то она и свернулась в комок, чтобы сделать как можно меньше поверхность столкновения с воздухом.

Хо-хо! Вон за поворотом наш враг. Мне всё ясно: это «летний» велосипедист. В школе мы так называем ребят, которые не очень-то хорошо что-нибудь умеют.

В общем, не велосипедист, а лапша. Держится скованно, за руль цепляется судорожно и ногами дёргает, когда крутит педали. Настоящий велосипедист развивает скорость спокойно и плавно.

Ну, этого «летнего» я через метров пятьсот догоню.

Расстояние сокращается…

Моржи уже на взводе: обнюхивает воздух, вытягивает уши — словом, чувствует, что дело будет…

Ещё несколько метров, и я его догоню. Я уже различаю ремешок с транзистором.

И вдруг…