243. Рыжий и Пушистый. Вопросы в два часа ночи.

Мы с Шатуном – как всегда, на фишку с двух до четырёх. Самая темень, и до рассвета ещё не близко. Глаза слипаются: выспались оба плохо – всё же, два раза вскакивали на выстрелы. Оба раза – в «девичью» смену. Только заснёшь… короче, перебили сон. А тут ещё и дождик моросит, и зябко.

Господи, когда же закончится этот наш лесной поход? Неужели завтра крайняя точка – и в обратный путь? Что-то я уже подустал от такой кочевой жизни. Вроде бы – интересно, конечно. Впечатлений просто море. Но хорошо бы уже и по домам… к семье.

Тем более – судя по последним новостям и «радиоперехватам» – есть хороший шанс, что жизнь налаживается. Значит, глядишь, и поезда скоро снова пойдут, и дороги разблокируют…

Конечно, много должно измениться в нашей жизни «после катастрофы». Самый настоящий «пост-апокалипсис» у нас, так получается… Население уменьшилось – это уже понятно. Вот насколько уменьшилось – это вопрос.

– Шатун, не спишь?

– Не, ты что! Так только, на секунду глаза прикрыл.

– Давай поболтаем, что ли, чтобы в сон не клонило… Пара вопросов есть, мнение спрошу твоё.

– Давай.

– Первый вопрос: как думаешь, жизнь наша после всего этого сильно изменится? Ну и сразу второй: насколько население могло уменьшиться в результате этого всего?

– Фига себе вопросы у тебя, да в два часа ночи! Но отвечу так… навскидку. Сначала по второму: население уменьшится как минимум вдвое. И вот почему: у нас, да и во всём мире, давно уже основная масса народу живёт в крупных городах. А именно в крупных городах будут самые большие потери – этот момент мы уже не раз обсуждали, ещё у Лесника. Так что мне кажется, это ещё оптимистичный прогноз – что половина выживет.

– Наверное, так. А дальше?

– А дальше про нашу жизнь, какая она теперь будет… Конечно, должно что-то в жизни измениться. Но в какую сторону? Ясно, что хочется надеяться на лучшее. Но я реалист. Люди же – сколько бы их ни осталось – они не изменятся. Как были в людях эгоизм, алчность, глупость – так это всё и останется. Но понятно, что всё хорошее, что в людях есть: взаимопомощь, доброта, любовь – это всё тоже никуда не денется.

– Опа! А вот интересно ты сейчас сказал, между прочим.

– Что именно?

– Да вот, сначала про большие города, и потом про человеческие качества, плохие и хорошие… А если эти две мысли объединить и развить? Смотри… Выживут, значит, больше в глуши, так?

– Ну, вероятно.

– А ведь есть какая-то зависимость человеческих качеств – и места жительства! Ну например: в деревне жизнь более спокойная, размеренная, там и люди обычно более… дружелюбные, что ли. А вот в городах, особенно в больших – как раз и процветал эгоизм, индивидуализм, алчность та самая… Чуешь, к чему клоню?

– Угу… Сам я в таком ключе ещё не думал. Но есть в этом зерно…

– Вот и подумай. Из деревни в город кто первым стремился? Самые активные – но и самые суетливые. Суетные.

– Самые хитрожопые, я бы сказал.

– Точно… А ещё – я вот только сейчас подумал – знаешь, где ещё будет много выживших? В монастырях, например! В сектах всяких, наподобие наших недавних знакомцев. Короче, там, где контакты с остальным «безумным миром» были ограничены.

– Тогда ещё и армию бери, и флот. С одной стороны, там, конечно, тоже скученность, как в больших городах. Но есть важное отличие: там дисциплина и иерархия. Плюс оружие под рукой. Так что, если командиры первыми не обернулись в зомбаков – есть приличный шанс, что локализуют заразу быстро.

– Это тоже верно. И это важный фактор. Значит, исходя из сказанного, получается такая картина «нового мира»: мир без больших городов, без прежней суеты, и вероятно – милитаризованный.

– И ещё с монастырями и сектами.

– Угу. Чую, интересный будет мир. И уж точно – не такой, как прежний.

Посидели немного в молчании, в думах о «новом мире». Иван дровишек подкинул, чаю согреть. Я в очередной раз периметр оглядел – но нет, спокойно всё. Только дождик шуршит по веткам.

Прихлёбывая горячее питьё – дальше думы думали. Вот, к примеру, говорили мы сейчас про монастыри да про секты. И правда, нашем старом мире – кто про них помнил? Мало кто. А в новом мире это может стать заметной силой – просто по факту того, что процент будет больше среди выживших. Вот тебе и возвышение всякой религии, в разных формах. Вплоть до буддизма или какого-нибудь воинствующего ислама… Ох, не дай Бог! Нам ещё религиозных войн не хватало…

Дальше мои мысли естественным образом переместились на наши скромные «религиозные войны» – в кавычках, конечно. Но ведь даже в нашей маленькой команде есть разделение по отношению ко всему сверхъестественному! Вот, к примеру Рыбак – воинствующий атеист, и при каждом случае норовит это подчеркнуть. Не исключено – просто хочет подразнить Соседа, который наоборот, любитель всякой мистики. Что же до меня, то я человек верующий, хотя и не особо это показываю на публику – наверное, поэтому тот же Рыбак меня задевать и не пытается. Впрочем, ещё одно замечу: лично для меня вера нисколько не вступает в противоречие с наукой. Они просто в разных плоскостях…

Ну вот, между прочим – эта самая соль! Соль-то черная, «четверговая» – работает!

– Шатун, не спишь?

– Да нет же! Ты сам, мне кажется, кемарил только что…

– Я не кемарил. Я думал. И вот опять возник вопрос. Про соль. Как думаешь: тот факт, что эта особенная соль, приготовленная в Чистый четверг, отгоняет мертвяков – он имеет научное объяснение, или… как бы правильнее – божественное, духовное… мистическое, короче!

– Три часа сорок минут, между прочим. А ты вот находишь такие вопросы…

– Ну и правильно. Когда ещё о таких предметах думать, как не ночью?

– … когда силы зла властвуют безраздельно!

– Чего?

– Ну Артур Конан Дойл же! Из «Собаки Баскервилей»! Держитесь подальше от торфяных болот, Ватсон!

– Тьфу… Вовремя ты вспомнил, однако! Самое подходящее время!

– Шшшш!!! Тихо. Там!

Шатун указал рукой на дальний край поляны. Туда предыдущие караульщики, Влад и Денис, перетащили трупы «синяков». Какое-то движение привиделось ему в той стороне.

И точно. Приглядевшись, я тоже заметил движущуюся тень. Ну вот. Накликали.