5

По первозимью дал знать о себе Беспрозванный. От села к селу прокатилась весть о ночном взрыве на железной дороге под Шумихой, о крушении немецкого эшелона. На станцию Дерюжную привезли раненых и убитых. Немцы в панике: «Партизанен!» Не до улыбок, не до «рус Марьи». Полицаи забегали. Жорка Зозолев ходит, хвастается:

— Будет Беспрозванный в моих руках! Вот для него!

Каждому показывает четыре больших граненых гвоздя, специально откованных в кузнице. Так и носит их в кармане. Люди от Покацуры принесли Марье Ивановне срочное задание — выйти в Шумиху на поиск связи с подпольным райкомом.

Позвала к себе в дом двенадцатилетнюю племянницу Нину. Соседке своей, Стефановне, наказала, чтобы и она присматривала за ее хозяйством. Убедила их, что идет будто бы вещи поменять, чем-нибудь разжиться и пусть о ней не беспокоятся — староста даст ей бумагу.

Наутро она уже была в хате старосты Петракозова, сидела за столом, выпрашивала всеми правдами и неправдами нужную справку. Староста, как и полагается по его должности, принял ее грубо, а ей это забавно: она же знает, что это человек свой, а он не знает, что она разведчица. Не подымая глаз, сердито ворошит седую бороду, грозит какими-то законами, всячески медлит — в общем-то очень хорошо играет свою роль.

Вдруг на улице скрип санного обоза, шум, возбужденные голоса. В хату вваливаются четверо полицаев.

— Почему не дал людей для облавы на партизан?! — Один из них норовит схватить старика за душу. Другие тоже наседают на Петракозова, размахивая кулаками. — Вот тебе, вот тебе, сволочь! — Хлоп, хлоп ему по загривку.

И началось. Детишки Петракозова завыли да на мороз, раздетые и босые. Марья Ивановна закричала: «Раз-бой!» — и хотела выскочить вслед за ними, как неожиданно вбежал в хату кто-то высокий и сильный, в словацкой шинели. С изумлением она узнала капитана Крибуляка, который, работая кулаками, вмиг раскидал полицаев по хате.

— Кого бьете? — зашептал в ярости. — Русского, своего!..

Сам оглядывается на двери — не слышат ли его на улице. Перед всеми поучительно повел пальцем:

— Абих вы были умны!..

Шум в петракозовской хате все же привлек немцев.

— Вас ист лос?

Полицаи к ним с жалобой:

— Нас словацкий капитан побил…

Крибуляк объясняет немцам на их языке, как все было, и так спокойно, словно он во всем прав, — да, дескать, я их побил, но они первые начали, избили, черт их побери, своего же старосту, есть свидетели, они могут подтвердить. Марья Ивановна кивает головой:

— Да, полицаи первые начали…

Староста тоже кивает, морщась и разминая пальцами синяк под глазом.

Полицаи не унимаются, еще долго переругиваются со старостой, принуждают его ехать с ними. Обозленный Петракозов надевает полушубок и ушанку, последними словами кляня собачью должность.

Напомнила было ему о деле, за которым приходила.

— Завтра! — Махнул рукой, ругнулся и вышел.

Тоскливым взглядом проводила его до саней, смотрела задумчиво вслед подводам до тех пор, пока не исчезли за поворотом. Пропала справка, и как-то надо обходиться без нее…

Не уехал лишь один Крибуляк, о чем-то разговаривает с женщинами у соседнего дома. Как он не похож на других, кто носит вражескую форму! Его сегодняшний поступок стал загадкой для Самониной: из каких побуждений он вмешался в драку? Почему он будто не обратил внимания на нее? К этому человеку надо приглядеться повнимательней.

Разведчица прислушалась к разговору, подошла. Шепнула одной бабе:

— Как его звать, спроси…

— Товарищ! — обратилась та к офицеру, и все засмеялись. — Господин пан, как вас звать?

Смеется и он.

— Зовите: Ондрей…

— А по отчеству как? — спросила Марья Ивановна. — Как отца зовут?..

— Ян… По-вашему, Иван…

— Значит, Андрей Иваныч!

— Андрей Иваныч? Добре! — Обрадованно хлопнул в ладоши.

— А где вы научились говорить по-русски?

— О, наши языки много похожи!.. — улыбается.

Оказывается, с ним разговаривать так же легко, как и с теми из солдат железнодорожной охраны, с которыми Марья Ивановна успела подружиться. Может, оттого, что она заняла его сторону во время ссоры в хате старосты, а может, по каким другим причинам, он все больше разговаривал с ней.

Спросил, нельзя ли у кого в поселке купить что-нибудь из продуктов.

Бабка Санфирова назвалась раньше других.

— Хорошо, мамичка, спасибо!..

— Могу продать и я, — сказала разведчица.

— И можно к вам когда-нибудь прийти?

— Приходите…

Одна из женщин поинтересовалась:

— А что у вас за деньги? Кто на них нарисован?

— А на ваших кто?

— На наших — Ленин.

— А на наших — черт, — отвечает, — черт, что затеял войну…

Каждой из собеседниц Крибуляк доверительно заглянул в глаза, и каждый взгляд ответил ему благодарностью.

— Скажите, а партизаны тут есть?

Женщины отворачиваются, у каждой вдруг обнаруживается какое-то спешное дело — расходятся по домам.