I

— А как же книгу обхода взять?

— Схожу да возьму.

— Может, с участковым пойти?

— Один схожу… Я к ним входить не буду. Вынесут…

— А если…

— Не бойся, — усмехнулся Иван. — Вернут и не пикнут.

Он надеялся взглянуть в глаза парню, который сам драку затеял, а потом его оболгал. Неужели совести у человека ни капли?

Пошли они вместе, но Галя осталась возле подъезда, а он поднялся, позвонил. Волновался сильно: как встретят? Что говорить? Дверь чуточку приоткрылась, была она на цепочке. Парень, хозяин квартиры, выглядывал в щель.

— Что надо? — процедил он сквозь стиснутые зубы. Челюсть у него была разбита.

— Книгу обхода…

Парень закрылся, сходил за книгой, сунул ее в щель.

— Что же вы такие, сами издевались, потом лгать стали…

Парень недослушал, молча захлопнул дверь и щелкнул замком. Егоркин постоял и спустился вниз.

На другой день, когда он вернулся из института, за ним пришли два милиционера, сказали, чтоб собирался с вещами. Галя еще была на работе.

— Почему? — испугался он.

— Наше дело — привезти.

— И надолго?

— Должно быть…

— А записку хоть жене можно оставить?

— Пиши.

Поместили в тот же изолятор. На этот раз ночевал один. Опять лежал долго, думал, заснул только под утро. Утром привели в комнату, где он давал показания. Владимир Александрович был на месте.

— Здравствуй, здравствуй! — улыбнулся он. — Не ожидал я, что так рано встретимся. Не ожидал… Что ж ты так? Мы к тебе с доверием, отпустили, а ты… — В голосе следователя слышались сочувствие и укоризна.

— Что — я? — не понимал Егоркин.

— Как что? — удивился Деркач. — Угрожать стал расправой, если заявление не уберут… Вместо того чтобы обдумать свое положение и дать правдивые показания, решил усугубить дело. Ну-ну, только лишний срок прибавится…

— Кому угрожать?

— Не играй дурочку, Егоркин!.. Ты же не блатняк какой-нибудь! Был вчера у Сергиевского Анатолия Львовича?

— А кто это? В первый раз слышу…

— Ну-ну! Может, ты челюсть никому не сворачивал и руку не ломал?

— Это того… где… Анатолием зовут?

— Да, да… Это тот, в чьей квартире ты дебош устроил. Был у него вчера?

— Был… Взял книгу обхода. Он мне ее в щель, в дверь сунул…

— И ты ему ни слова не сказал?

— Я хотел… спросить, зачем они лгут? Ведь не так дело было…

— А дальше?

— Он закрыл дверь, слушать не стал.

— И дальше?

— Все… Я ушел… Пошли домой. Галя меня на улице ждала.

— Он закрыл дверь, ты спокойно повернулся и ушел?

— Не спокойно, конечно… но ушел…

— А вот Сергиевский заявление написал, — следователь открыл дело, — что, когда он отдал тебе книгу обхода и закрыл дверь, ты стал ломиться, кричать, что свернешь ему шею, как только он появится на улице, что если он и его приятели не заберут заявления и не расскажут, как, по-твоему, дело было, то есть ты их заставлял самих себя оболгать, если они этого не сделают, то все они будут калеками… Одного ты калекой уже сделал, неизвестно, как рука срастется… И ломился ты в дверь минут пять, чуть с петель не сорвал…

— Не было этого! — вскочил Егоркин со стула.

— Сиди, сиди! — повысил голос Деркач. — Я с вами рядом не был. Ко мне поступило заявление от потерпевшего. Лгать на тебя у него нет причин. Он тебя не видел раньше и не слышал о твоем существовании, пока ты к нему в квартиру не ворвался. Ревнивец! Отелло из тамбовской деревни!.. Я в чужие квартиры не врываюсь, на меня и не поступают заявления… Чтобы ты не совершил более тяжкого преступления, мы вынуждены изолировать тебя до суда. Вот ордер на твой арест! Познакомься!

Егоркин взял листок, но не видел в нем ничего.

— Я не грозил ему, — тихо прошептал он. — Не грозил…

— Ты ничего нового не хочешь сообщить следствию? Не надумал дать правдивые показания? Не почувствовал еще раскаяния?

— Мне раскаиваться не в чем… — Иван говорил тихо. — Я вас не понимаю. — Он выделил слово «вас».

— Моя задача — установить истину!

Иван покачал головой. В глазах у него была тоска. Он не знал, как доказать следователю, что истина не в той стороне, где он ее ищет.

— Ты хочешь сказать, что тебе нечего сказать?

— Да, — кивнул Егоркин. Сидел он сгорбившись, глядел в пол.

— Ну что, мне все ясно. Вопросы к тебе исчерпаны, возникнут — вызову… Ты, в свою очередь, если захочешь что-нибудь новенькое следствию сообщить, я готов выслушать. Только торопись, я буду оформлять дело в суд… А пока мы тебя отправим в сизо…

— Это куда? В тюрьму? — поднял голову и хрипло спросил Егоркин.

— Это народ так называет, а по-нашему — в следственный изолятор, в сизо, — улыбался дружелюбно Владимир Александрович. — Я бы не хотел там оказаться, сброд всякий. Не грозил бы Сергиевскому, ждал бы суда на свободе.

— Я не грозил!

— Ладно, ладно, поздно теперь…

Следователь вызвал милиционера.