ГЛАВА 7 Шарлотта

Я паркую машину и направляюсь к зданию, где сразу замечаю Девина. Он болтает с другим парнем, а затем они громко смеются. Прошло всего пара месяцев, но его руки выглядят более мускулистыми, а верхняя часть тела подкачаннее. Заметив его щетину, качаю головой.

– Эй, Дэниелс, новичкам не разрешают пользоваться бритвой? – кричу ему.

Он оглядывается, и его лицо расплывается в улыбке. Он подбегает ко мне, поднимает на руки и кружит, пока я смеюсь.

– Я скучал по тебе, мама, – шепчет он мне на ухо.

Я чувствую все его эмоции, которые он пытается скрыть, и загоняю свои собственные глубоко внутрь и запираю на замок.

– Детка, посмотри на себя. – Разрываю объятия и хватаю его за плечи. – Откуда взялись эти мускулы? – спрашиваю, шлепнув его по груди.

Он краснеет. К нам присоединяется парень, с которым он разговаривал.

– Вау, ДиДжей говорил, что у него нет девушки, но, видимо, он просто скрывал тебя от нас. Если он будет плохо с тобой обращаться, милая, приходи к папочке Маклину, – заявляет парень, целуя меня в руку.

Я яростно вскидываю брови.

– Это моя мама, Мак, – говорит Девин сквозь стиснутые зубы.

Глаза мальчика расширяются, и он быстро отпускает мою руку.

– П-простите, мэм, – запинается он.

Я пытаюсь оценить свою внешность со стороны и, наверное, я действительно могу сойти за подростка. Мои волосы собраны в пучок, и сегодня я выбрала очки, а не контактные линзы. Из одежды выбрала спортивную футболку «Луи Стейт», джинсы и кроссовки.

А если учесть, что близнецы появились, когда мне было восемнадцать, я могу сбить с толку любого своим статусом мамы таких взрослых детей.

– Приятно познакомиться, Маклин. Позаботишься о моей деточке? – спрашиваю я, подмигивая Девину.

– Я... Да, мэм, – бормочет все еще потрясенный Маклин.

Я похлопываю Девина по спине, и мы подходим к зданию.

– Давай встретимся с твоим тренером. Вы поладили или все еще бодаетесь? – интересуюсь с любопытством.

Девин напрягается под моим прикосновением и убирает мою руку.

– Тебе явно не понравится эта встреча, – буркает он, глядя на землю.

– Почему это?

– Скажем так, ты не его поклонница, – отвечает сын и открывает для меня дверь.

– Что не так с Тони Брайтоном? Дедушка Хэнк был его большим поклонником в одно время. Не могу дождаться встречи с ним.

– Ага, но он мой тренер по питчингу. Вот, давай возьмем немного еды.

Он слегка подталкивает меня к столовой, пока я осматриваюсь.

– А где твоя сестра? Она вроде собиралась приехать автостопом со своей соседкой? – спрашиваю, схватив тарелку.

– Мы... Погуляли немного вчера вечером. Она еще спит, – хмыкает он.

– Девин Дэниелс, ты должен присматривать за сестрой, а не развращать ее! – ругаюсь я.

– Она в порядке. Просто вчера старалась не отставать от нас с пацанами.

– Мне казалось, что ты должен играть в бейсбол, а не развлекаться, словно на каникулах?

– Успокойся, мама, все нормально. Мы все пошли в одно из этих мужских местечек и немного потусовались. Ничего такого, все в порядке, – говорит он, кладя руку мне на плечо, чтобы успокоить.

Близнецы не были любителями вечеринок в старших классах, но теперь, когда они вне дома, я начинаю переживать, что они могут вляпаться в неприятности.

Качаю головой и двигаюсь по линии раздачи, взяв салат, пару кусочков мяса и сэндвич. Отодвигаюсь от очереди и врезаюсь прямо в твердое тело, опрокидывая еду прямо на его футболку.

Нос улавливает знакомый запах, и я замираю. Медленно поднимаю взгляд вверх от идеально вылепленной груди, мимо шеи, подбородка с щетиной и твердой челюсти. Мои глаза скользят по полным губам, которыми я упивалась часами и которые ласкали каждую мою часть. Поднимаюсь выше кривого носа, сломанного в старшей школе из-за драки, чтобы защитить мою честь. И вот, наконец, добираюсь до глаз мужчины, на которого перевернула весь свой обед. Самые голубые в мире глаза. Глаза, в которые я смотрела последние восемнадцать лет. Глаза, как у моего сына. Глаза, которые он унаследовал от отца.

– Здравствуй, Чарли, – растягивает слова Габриэль, улыбаясь.

Он не выглядит удивленным, отчего я хмурюсь.

– Г-габриэль, – заикаюсь.

– Мама, это мой тренер Габриэль Гэвинвуд. Тренер, это моя мама Шар...

– Чарли Дэниелс.

Мое имя слетает с его губ с сексуальным подтекстом, а его улыбка становится шире.

– Как ты, черт возьми, дела, Чарли?

– Так вы знаете друг друга? – спрашивает Девин.

Я машу головой, чтобы очистить разум, но глаза не отрываются от Габриэля.

– Да, мы знакомы, – говорю хладнокровно.

Мы с Габриэлем просто продолжаем смотреть друг на друга. Девин же прочищает горло.

– Я... Пойду займу столик, – бросает Девин и оставляет нас одних.

Улыбка Габриэля дрогнула. Мужчина хватает меня за руку и тащит по коридору. Затянув в комнату, захлопывает за собой дверь.

– Я так и знал! Я подозревал, когда встретил Девина, но сейчас все встало на свои места, – чеканит он, повернувшись ко мне.

Он приближается, но я делаю шаг назад и натыкаюсь на стену.

– Тебе нужно кое-что объяснить Шарлотта, – говорит он, понизив голос.

– Значит, знал, да? Что, собирался устроить мне сюрприз? – повышаю голос и толкаю его в грудь.

Он не двигается, и я делаю глубокий вдох.

– Чем больше он говорил, тем больше я переставал сомневаться. Он из того же маленького городка, левша, у него мои глаза, отношение к жизни, а еще он тоже близнец и мать Девина Джона Дэниелса должна была учиться в Универстите штана Луизианы, – выплевывает он.

– Поздравляю, Шерлок, ты разгадал тайну века! – говорю с сарказмом. – А теперь пусти меня, чтобы я могла провести время с сыном.

Я пытаюсь снова протиснуться мимо него, но он прижимает меня к стене. Место нашего контакта мгновенно воспламеняется. Мое тело сразу оживает, словно не проходило столько лет. Оно тянется к Габриэлю, как было раньше.

Всякий раз, когда мы находились рядом, мы обязательно должны были касаться друг друга. Будто нашим телам нужен был контакт ради выживания. А когда мы оказывались порознь, казалось, что чего-то не хватает. Половина остатков от моего сердца дрыхнет с похмелья, а другая – в соседней комнате ищет столик, но я чувствую, как маленький умерший кусочек оживает от прикосновения Габриэля. Очень маленький кусочек, но все же кусочек.

Мне становится тяжело дышать, я опускаю глаза на его руку. Габриэль замечает это и отводит ее, словно обжегся.

– Прости, – говорит он, качая головой.

Понятия не имею, извиняется он за эпизод сейчас или восемнадцатилетней давности, но я поднимаю ладонь в качестве протеста.

– Мы поговорим, я в долгу перед тобой, но больше меня не трогай. Сейчас я хочу провести день с сыном.

Прохожу мимо него.

– Чем тебе помочь, Шарлотта? Скажи хотя бы это...

– Мне от тебя ничего не нужно уже восемнадцать лет, Габриэль. Я прекрасно справлялась сама, прекрасно справлюсь и сейчас, но спасибо за предложение. Если ты не заметил, никто не обивал твой порог. У нас все под контролем.

– Чарли... – умоляет он.

Не смотри ему в глаза. Не. Смотри. Ему. В. Глаза. Не делай этого, Шарлотта. Если ты... Черт.

– Габриэль…

Закрываю веки, молча приказывая ему оставить меня.

Он так близко, что ощущаю запах его одеколона. Все тот же. Все эти годы он пользовался тем же парфюмом? Это слишком тяжело. Я считала себя сильной, но как выяснилось, врала самой себе. Открываю глаза и направляюсь к двери.

– Ты ему скажешь или я? – спрашивает он меня вдогонку.

Уф, момент ностальгии резко испаряется, я разворачиваюсь, стиснув зубы.

– Не смей этого делать. Сначала мы сами во всем разберемся, и уже тогда будет видно. Да поможет тебе Бог, Габриэль Гэвинвуд, если ты скажешь моему сыну за моей спиной. Я тебя, черт возьми, кастрирую.

– Все такой же грязный рот, – хихикает он голосом, пропитанным сексом.

Он опускает руку на подол футболки и, стянув ее через голову, бросает на пол.

Бог мой. Долговязый парень превратился в мужчину. Обнаженную грудь и руки покрывают рельефные мышцы, а вены пульсируют через его загорелую кожу. Интересно, насколько приятно чувствовать такую силу на себе?

– Что... Какого черта ты творишь? – вскрикиваю я высоким и хриплым голосом.

– Ты сама заляпала мою майку, помнишь?